Послесловие
Не успел я отложить перо, как увидел кафра, бегущего с почты по моей аллее апельсиновых деревьев с письмом, зажатым в расщепленной палке. Письмо это было от сэра Генри, и, поскольку оно имеет прямое отношение к тому, о чем я рассказал выше, привожу его полностью:
«Брейли-Холл, Йоркшир.
Дорогой мистер Квотермейн!
Пишу несколько коротких строк, чтобы сообщить, что мы трое – мой брат, капитан Гуд и я – благополучно добрались до Англии. Мы сошли на берег в Саутгемптоне и немедленно отправились в Лондон.
Видели бы вы, каким щеголем сделался Джон на следующий же день! Досиня выбрит, одет во фрак, сидящий на нем, как перчатка, новый монокль и прочее в том же духе. Мы прогуливались с ним в парке, где встретили кое-кого из знакомых, и я, не удержавшись, сдуру рассказал им историю о его «прекрасных белых ногах». Джон был взбешен, в особенности после того, как один журналист напечатал все это в своей газетенке.
А теперь о делах. Чтобы выяснить стоимость алмазов, мы с капитаном обратились в ювелирную фирму «Стритер», и я просто боюсь сказать вам, в какую сумму их оценили. Оказывается, за исключением одного или двух наиболее крупных, эти алмазы – самой чистой воды и во всех отношениях не уступают лучшим бразильским бриллиантам. Я спросил, купит ли их фирма, но мне ответили, что ей это не под силу, и рекомендовали продавать по частям, чтобы не сбивать цены на рынке. Тем не менее даже за весьма небольшую часть они предлагают сто восемьдесят тысяч фунтов стерлингов. Вам следует приехать в Англию, мистер Квотермейн, и самому позаботиться об оформлении сделки, тем более что вы продолжаете настаивать на щедром подарке моему брату – трети всех камней.
Мистер Гуд слегка свихнулся: почти все его время занято делами, связанными с суетным украшением своей особы. Однако мне кажется, что он все еще не забыл свою Фулату. Джон говорит, что со времени приезда в Англию он не видел ни одной женщины, которая могла бы сравниться с его несчастной меднокожей красавицей.
Мне хочется, чтобы вы вернулись на родину, мой дорогой друг, и поселились неподалеку от меня. Вы достаточно потрудились на своем веку, у вас уйма денег, а здесь по соседству продается имение, которое вам отлично подойдет. Приезжайте же, и чем скорее, тем лучше! Мы никому не рассказываем о наших приключениях, пока вы не напишете книгу, так как опасаемся, что нам не поверят. Приезжайте к Рождеству, остановитесь у меня, а заодно покончим с делами. Я, чтобы уж окончательно вас соблазнить, пригласил еще и вашего сына. Он уже гостил у меня в течение недели и произвел на нас самое приятное впечатление. Ваш Гарри чрезвычайно хладнокровный молодой человек: во время охоты он всадил мне в ногу целый заряд дроби, а затем сам вырезал все до единой дробинки, сопроводив операцию замечанием о том, как удобно иметь среди охотников студента-медика.
Капитан Гуд и Джордж тоже будут с нами.
До свидания, старина!
Я знаю, что вы приедете и порадуете своим присутствием вашего преданного друга Генри Куртиса.
Р. S. Бивни огромного слона, растоптавшего беднягу Хиву, висят у меня в холле над той парой буйволовых рогов, которые вы мне подарили, и выглядят превосходно. А топор, которым я снес голову Твале, я повесил над своим письменным столом. Как жаль, что нам не удалось увезти кольчуги…»
Гм! Сегодня, если не ошибаюсь, вторник. В пятницу отходит пароход в Англию, и мне кажется, что я просто обязан воспользоваться приглашением сэра Генри – хотя бы для того, чтобы повидать моего мальчика Гарри и позаботиться о публикации этой удивительной истории.
