Папку я так и не взяла в руки. Не смогла. Она до самого вечера одиноко лежала на столе. Потом Гейл перед ужином переложил ее на журнальный столик, чтобы глаза не мозолила.
Наверное, мне стоило изучить документы, посмотреть на лица родственников. Но я не видела смысла. Эти люди были чужими. Единственное, что нас объединяло – это кровь. И то ее было всего пятьдесят процентов. А то и меньше.
Единственное мое желание – узнать, кто решил от меня избавиться, поговорить, настоятельно порекомендовать прекратить заниматься всякой ерундой и вернуться домой. В свой небольшой домик, лавку с зельями и свечами и жить как дальше. С бабушкой и Белкой…
Только получится ли как раньше?
Я уже сомневалась.
В нашу троицу все время хотелось впихнуть четвертого. Голубоглазого светловолосого инквизитора с колким взглядом и обезоруживающей улыбкой.
После ужина ба отправилась к себе, а мы с Гейлом в кабинет, который был на его… нашей половине. Приезд в столицу не отменял работу по снятию проклятия.
- Почему ты не рассказал Эртану о нашей работе? – осторожно спросила я, когда мы вошли в кабинет.
Гейл быстро и легко избавился от рубашки, которую швырнул на спинку стула.
- Ты сама расскажешь. Если захочешь.
- Но ведь они будут задавать вопросы.
- Пытать не начнут, - усмехнулся тот, присаживаясь на стул. – Скажу, что это печати Ви помогли.
- Но это неправда.
- Ви подтвердит, если надо.
- Солжёт мужу? – не поверила я.
- Рой не будет настаивать, так что лгать ему не придется. – Гейл подошел ближе и осторожно коснулся моего подбородка, лаская кожу. – Касс, все будет хорошо.
- Конечно. Просто… как-то все закрутилось, завертелось. Словно это не моя жизнь, а чужая.
- Мы со всем справимся. Обещаю.
Я кивнула, высвобождаясь из его объятий. Прошлась по кабинету, рассматривая шкаф, доверху забитый какими-то книгами и папками.
- А мы можем заниматься здесь магией. Охранка не сработает? Может сигнализация зазвенит?
- Здесь все квартиры имеют специальные уровни защиты от любого магического посягательства. Как извне, так и снаружи. Кроме того, кабинеты оснащены отдельной системой безопасности. Ты легко можешь снимать печати, никто не узнает.
- Тогда нам стоит начать, - закатывая рукава, произнесла я.
Работали мы быстро и молча. Гейл слушался беспрекословно и не делал попыток заговорить. Мужчина понимал, что сейчас я так расстроена и взвинчена, что просто не готова к разговорам.
В этот раз справиться удалось лишь с одной нитью. Они становились все толще, плотнее и опаснее. Поэтому работы требовалось в разы больше.
- На сегодня все, - вызывая печати, прошептала я.
Хотела смахнуть пот, выступивший на лбу, но не успела.
Гейл вдруг оказался рядом. Молча притянул меня к себе и нагло, совершенно беспардонно поцеловал! Языком требовательно заставил раскрыть губы и ответить, разом лишая меня даже шанса на сопротивление. Руки легли на ягодицы, скользнули по спине, слегка надавливая на поясницу, заставляя выгнуться, прижимаясь к нему еще теснее.
- Гейл, - шептала в перерывах между поцелуями, - мы не можем…
- Еще как можем…
- Но ба…
- Сюда скорее армия инквизиторов вломится, чем Дженевра, - хмыкнул он, скользя кончиком влажного языка по шее снизу вверх, подхватывая губами мочку уха и слегка прикусив ее зубами.
- А Белка…
- Если она посмеет нас потревожить, Дженевра выщиплет ей все перья… одно за другим.
- Жестокий, - ахнула я, жмурясь от острой волны удовольствия, которая прокатилась по телу.
- Очень…
Продолжая целоваться, мы выбрались из кабинета, миновали короткий кусок коридора и ввалились в спальню, едва не свалив торшер, который стоял у двери. Лишь хлопнула дверь, тут же принялись срывать с себя одежду как сумасшедшие, стремясь оказаться как можно ближе друг к другу.
Гейл падает на кровать, утаскивая за собой, но не подминает под себя. У него на уме нечто другое. Более острое, более жгучее и сладкое.
Еще мгновение и вот я уже сижу на его бедрах. Гейл покрывает короткими поцелуями ключицы, плечи, грудь. До красных пятен сжимает ягодицы, задавая нужный ритм, к которому я очень быстро подстраиваюсь.
Дыхание сбивается, становясь все чаще, прерывистее. Я отчаянно пытаюсь заглушить стоны, кусая губы. Но это так сложно. Как и удержаться на самом краю бездны, в которую вновь упала с судорожным всхлипом, разрываясь на десяток острых осколков.
Гейл тут же укладывает меня на спину, нависая сверху. Пара сильных толчков, и он с хриплым стоном опускается рядом, притягивая к себе.
Мне не хочется думать и говорить. Я просто наслаждаюсь этим коротким мгновением оглушающей тишины, когда весь мир будто застыл, а пульс в голове грохочет как самые настоящие раскаты грома.
- Касс…
Легкий шепот у уха потревожил короткие волоски. Говорить все еще не хочется, но я заставила себя повернуть голову и открыть глаза.
- М-м-м-м?
Взъерошенный, с шальным блеском в глубине глаз и улыбкой, от которой странно заныло сердце.
«Нельзя, Касс, нельзя… вы слишком разные… слишком другие… Между вами всего лишь секс. Но и он закончится, когда Гейл вернется в столицу к привычной жизни».
- Ты никогда не думала о том, чтобы остаться в столице?
- Нет.
Я сразу понимаю, к чему этот разговор.
- Ты могла бы работать в инквизиции, - продолжил Гейл.
Его пальцы нежно, почти невесомо скользят по руке. Касаются запястья, рисуют спиральку на коже, в том месте, где так гулко бьется пульс. Поднимаются выше к локтю. Снова спиралька.
- Нет. Меня устраивает моя жизнь.
- И ты ничего не хотела бы в ней изменить?
Светло-голубые глаза смотрят пристально, оценивающее. И мне сразу же стало неловко. Дернувшись, повернулась, чтобы схватить угол покрывала кровати и хоть немного прикрыться.
Говорить о таких вещах, лежа абсолютно голой, как-то неловко.
Гейл молча наблюдал за моими манипуляциями.
- Не люблю перемены.
- Даже, если они хорошие?
Голос, взгляд, слова… от всего этого пробирает до костей.
Сев в постели, я принялась приглаживать волосы, надеясь хоть как-то избавиться от этого странного волнения.
- Ты о многомиллионном состоянии, - выдала я, решив сменить тему, - которое мне вдруг решил подарить прадед, о котором я ничего не знала двадцать три года своей жизни?
- Нет. Но ты теперь богатая невеста, Касс. Не успеешь оглянуться, как закрутит круговорот столичной жизни, - выдал Гейл, поворачиваясь спину и закидывая руки за голову.
Мой взгляд скользнул по сильным рукам, накаченному торсу с яркими татуировками на груди, ниже…
Вот он совершенно не стеснялся своей наготы.
- Не закрутит. Это все не для меня.
- Женихи появятся, - продолжил Гейл.
И в голосе неожиданно проскользнули металлические нотки, заставившие меня удивленно приподнять брови.
- Осторожнее, господин инквизитор, еще немного и я решу, что вы ревнуете.
Он неожиданным рывком поднялся, нависая надо мной, но не подавляя. Между нами крохотные сантиметры.
- А, если и так, Касс? Если я действительно тебя ревную?
- Это глупо.
- Что именно? Ревновать к кому-то? Или считать своей?
- Я не твоя, Гейл Рид, - покачала головой. – Я свободная ведьма и никому не принадлежу.
Я ждала злости, недовольства, хоть какой-то вспышки. Но Гейл вдруг улыбнулся. Подняв руку, поймал длинный локон волос, который упал на лицо и убрал за ушко, слегка касаясь пальцами щеки.
- Что за предрассудки, Касс, - почти мурлычет он, - ведьма… инквизитор.
Рука нахально отнимает уголок покрывала, стаскивая с меня, и открывает ему и его прикосновениям. Надо бы возразить, но этот голос словно гипнотизирует, сводит с ума.
- Есть лучшее определение нам с тобой.
Короткий поцелуй в плечо, плавное скольжение к шее. Прикосновение губ и горячего языка к яремной вене, от которого закружилась голова.
Не переставая целовать, Гейл опускает меня на подушки и нависает сверху. Чуть отстраняясь, жадным и потемневшим от страсти взглядом скользит по обнаженному телу.
- Просто ты и я… Просто мужчина и женщина… и я просто до одури хочу тебя, Касс…
И мне совершенно не хочется возражать.