Глава 2

Надеюсь, зверь хотя бы подавится мной. Или мое мясо его разочарует настолько, что он вообще пожалеет, что съел меня. В любом случае, находясь в шаге от смерти, я верил, что смогу отправить его в долгий охотничий отпуск.

В этот момент над нами что-то резко просвистело. Зеленое свечение промелькнуло перед глазами и впилось в золотистый бок. Раздался пронзительный рев. Меня сразу отбросило в сторону. Я услышал треск, не то деревьев, не то костей.

В следующий миг последние звезды на небосводе схлопнулись. Я провалился в темноту.

* * *

Когда я открыл глаза в следующий раз, то подумал, что уже нахожусь на другой стороне — в раю.

Иначе, как еще объяснить пару прекрасных зеленых глаз? Конечно, не таких, как изумруд лесного зверя. В этих глазах не было холодной враждебности. Напротив, они казались очень приветливыми и излучали тепло. А еще я заметил необычные уши. Они не принадлежали человеку. Скорее походили на…

— Двигаться можешь? — прозвучал женский голос.

Это был очень странный вопрос для того, кто должен был умереть от полученных ран. Тем не менее, двигаться я мог, хоть каждое движение и отзывалось невыносимой болью. Из глаз посыпались искры. Мне понадобилось много времени, чтобы оглядеться и осознать происходящее.

Сомнений больше не оставалось. Передо мной стояла самая настоящая эльфийка. Острые уши были длиннее моих пальцев. Бледная кожа натянута, как тетива лука, выглядывающего из-за спины. Но больше всего бросалась ее неземная красота. Симметричные черты лица, вздернутый носик, большие, выразительные глаза. Тонкая шея покоилась на гладких плечах, по которым водопадом струились серебристые волосы. Девушка была стройной, но в меру. Из-под коричневого кожаного доспеха соблазнительно проступали неясные контуры. Такие, что поместятся в ладошку. Если у вас такие же ладони, как у меня — человеческие. А то мало ли…

Не знаю, почему именно это бросилось в глаза в первую очередь, но думаю, что дело было в ракурсе. Он был потрясающим, но, как и все прекрасное, — мимолетным.

Я приподнялся. Мои разодранные руки оказались перебинтованы лоскутами ткани, вымоченными в каком-то растворе. Сильно пахло спиртом. Перебитая нога была зафиксирована деревянным обрубком, и любое движение отдавалось острой болью. Надо чего-нибудь выпить, подумалось мне.

Несмотря на это, я был жив. Снова. Точнее, в этот раз я и не умирал.

— Что произошло? — спросил, не отрывая завороженного взгляда от эльфийки.

— Я охотилась на кролика, пока не услышала Шипоклыка, — ответила она, помогая мне подняться. — А потом наткнулась на тебя. Ты лежал без сознания.

Ее руки были на редкость холодными, но очень мягкими. Мои же — мокрыми от волнения. Не каждый день встретишь девушку из фантазий. Происходящее походило на сумасшедший сон. Тем не менее, он становился приятнее. Просыпаться не хотелось.

— Шипоклыка? — нахмурился я. — Удачное название. Где он?

Вокруг были только мы и ничего похожего на смертельную угрозу. Я выдохнул. Волнений на сегодня достаточно.

— Спугнула стрелой. У них очень толстая кожа, сразу не проткнуть. Зато они на редкость пугливы.

Ее речь была быстра и отрывиста. Мне приходилось напрягаться, чтобы понять, что она говорила. Хотя, может, я просто отвык от общения? За столько лет одинокой жизни — неудивительно! К тому же, она еще и девушка. А если ты общаешься с прекрасной эльфийкой, то хуже воспринимаешь слова, невольно подмечая полноту губ, блеск глаз, безвинное выражение личика.

Я попросил ее говорить медленнее.

— Голова болит? Тебя сильно отшвырнуло, но лучше так, чем быть сожранным. Ничего, дом неподалеку. Моя сестра владеет лечебным стилем. Мы быстро поставим тебя на ноги.

— Стилем? — удивился я, вспоминая зеленое свечение.

Неужели магия? Происходящее в голове никак не укладывалось.

— Ну да, стилем. Так сильно ударился?

— Приложился здорово, ничего не скажешь, — ответил я, ощупывая лоб.

— Не страшно, все вспомнишь. Особенно когда увидишь, — улыбнулась эльфийка, удаляясь в лес.

Я поспешил за ней со скоростью калеки, хромая на одну ногу. Передвижение давалось с трудом, не хватало носилок или, на худой конец, трости.

Заметив, что отстаю, эльфийка спохватилась и вернулась ко мне.

— Облокотись, — приказала она, подставляя плечо.

Несмотря на протесты, девушка ловко просунула руку мне за спину, помогая идти. От этого стало крайне неловко. Покраснев, я отвел взгляд в сторону, чем вызвал еще больше беспокойства у моей спутницы.

— Да ты весь красный! Неужели жар? — воскликнула она.

Эльфийка дотронулась до разбитого лба и сказала, что я здоров. Меня рассмешило, что даже в другом мире температуру проверяют так просто. Впрочем, что я вообще знал о месте, где нахожусь? Уж точно не больше, чем о причинах, приведших сюда. Подумаю об этом позже, когда пройдет головная боль.

Не успел я как следует насладиться новой компанией, как снова раздался шорох. Мы остановились. Прислушались. Моя спутница достала стрелу и, натянув тетиву, приготовилась. Только сейчас я в достаточной мере разглядел то, о чем она говорила. Зеленое свечение, вспыхнувшее в пальцах, перекинулось на древко стрелы. Затем свет сосредоточился на кремниевом наконечнике. Это явно была не простая подсветка. Интересно, что она еще умела?

Ожидание продлилось недолго. Из кустов выскочил кролик. Готов поклясться, это был тот же самый, что и ранее. Хотя, доказательств, конечно, никаких. Кроликов я различал плохо.

— А вот и наш ужин, — прошептала эльфийка.

Наведя лук, она едва успела выстрелить. Резким движением мне удалось сместить выстрел. Стрела разломала дерево! Землю осыпало щепками. Кролик был цел, подняв мордочку, он скрылся в траве. Я побледнел.

— Ты что творишь? — воскликнула эльфийка, переводя лук на меня.

Сложив руки в молитвенном жесте, я произнес:

— Прости, но это было так внезапно. К тому же он спас мне жизнь.

— Я спасла тебе жизнь! — ее гнев возрастал.

Как вы, должно быть, заметили, я был не силен в дипломатии.

— И за это я тебе очень благодарен. Но ведь можно иначе?

— Как иначе? Или ты из этих, — эльфийка поморщилась, — из травоядных?

— Нет, я очень даже люблю мясо, но…

Насупившись, эльфийка убрала лук за спину. Вздернутые бровки медленно опустились. Она приходила в себя.

* * *

Спустившись с небольшого склона, мы вышли к реке. Я смыл с себя остатки крови, утолил жажду и, наконец, выдохнул. Вокруг было удивительно спокойно. Плеск воды привел меня в чувство относительной стабильности. Если происходящее вообще можно назвать стабильностью. Кому расскажешь — не поверят. За сумасшедшего примут без суда и следствия.

Когда мы подошли к деревянному дому, уже занимался рассвет. Не в том смысле, что прошло много времени, а то ли ночь в этом мире была короче, то ли я попал в него достаточно поздно. Или рано, как посмотреть. В любом случае, и этого времени хватило, чтобы подумать о своем положении. Головная боль отступила.

Если я действительно умер, то уж точно не возродился в другом мире, иначе бы, как мне кажется, перевоплотился ребенком. Сюда меня будто перенесло. Выкинуло на поверхность. А что насчет самого тела? Руки-ноги на месте. Борода и космы прежние, и пусть я не мог рассмотреть собственное отражение, но что-то подсказывало, что и лицо принадлежит мне.

Все становилось только запутанней.

Впрочем, мне не на что было жаловаться. И уж тем более на спутницу. Вот только мы ничего друг о друге не знали. Даже имен.

— Макс, — выпалил я, протягивая руку.

— Что такое Макс? — спросила она, подозрительно косясь на раскрытую ладонь. У меня будет много проблем со здешним этикетом, подумалось мне. Впрочем, ничего нового. В прошлом мире у меня было также. Меняются обстоятельства: там люди, тут эльфы. А вот я, к сожалению, остаюсь прежним.

— Мое имя. Полное — Максимилиан, но звучит слишком приторно, да и смех берет, как произнесу. Поэтому предпочитаю проще — «Макс». Но ты можешь обращаться как тебе будет удобно, — заверил я, заметив, что ей тяжело воспринимать предложения длиннее пяти слов. Все здесь такие, что ли? Но после «Шипоклыка», не самого оригинального названия, удивляться не приходилось. Даже жалко стало зверушку.

— Поняла, будешь просто человеком, — решила эльфийка.

— А твое имя?

Чего я только не успел представить за эту долю секунды, пока мозг не обработал ответ. Какие только имена не вообразил, но все оказалось куда прозаичнее. И вместе с тем прекраснее.

— Селения.

В этот момент у меня появился свой рейтинг женских имен. Ну знаете, такой, что составляют для будущей дочки. Испробовав на вкус произношение, я удовлетворенно кивнул. Ее имя было созвучно моему. Мы отлично подходили друг к другу.

* * *

Наконец мы пришли. Солнце постепенно всходило, отсвечивая на черепице двухэтажного дома. Это был самый обыкновенный деревянный дом, как снаружи, так и внутри. Отворив дверь, мы сразу же встретились с семьей Селении — сестренка и мама, не уступавшие в очаровании моей подруге, а также отец. Он был значительно выше и больше остальных. Увидев меня, эльф нахмурил брови, но успокоился, отметив безмятежное лицо дочери. Отец поднялся из-за стола. Не зная, как следует здороваться, но помня, что рукопожатие не удалось, я решил поклониться. Где-то слышал, что люди так выражают уважение, и чем ниже поклон, тем оно больше. В спине что-то хрустнуло. Старею, а ведь и тридцати нет.

Семья переглянулась. Первой поздоровалась сестренка, как позже выяснилось, младшая. Затем поклонились отец с матерью, чем вызвали громкий смех у Селении, к которому присоединились все остальные. Напряжение спало. Я умел разрядить обстановку.

— Сильфия, — обратилась Селения к сестре, — понадобится твоя помощь.

Меня отвели в гостиную, уложили на удобный диван напротив горящего камина. Напоили снадобьями, больше походившими на крепкий зеленый чай, а затем принялись лечить. Для всех непосвященных, каким оказался и я, сразу замечу, что это не было лечением в привычном понимании. Никаких таблеток, мазей, жгутов и пластырей. Никто не стал даже измерять градусником температуру, накладывать холодный компресс.

Вместо этого Сильфия вытянула надо мной руки и прикрыла глаза в глубоком сосредоточении. Кончики эльфийских пальцев, почти как человеческие, но с серебристым оттенком, вспыхнули синим пламенем. Огонь с ладоней перекинулся на меня, отчего я невольно вскрикнул. По всему телу разлилось тепло. Оно обладало лечебным эффектом: зуд и ломота спали. Я почувствовал себя значительно лучше. Не скажу, что раны исчезли, кровь втянулась обратно, кости встали на место, но боль прошла. Я начинал привыкать к подобным фокусам. Они мне даже нравились.

— Пока это все, что мы можем. Раны зарастут уже завтра, но шрамы останутся. Отдыхай, — сказала Сильфия, кивнув в ответ на мою благодарность.

Она была почти точной копией Селении, но с голубым цветом глаз и ямочками в уголках рта. Это добавляло ей очарования. В отличие от сестры, на ней вместо кожаных доспехов была миленькая сорочка, оголяющая худые плечи. Я начинал влюбляться, но не до конца понимал в кого именно. Выбор эльфиек впечатлял.

В животе заурчало. Неизвестно, как долго я не ел в обоих мирах, но голод напоминал о себе. Мне предложили позавтракать, на что я с радостью согласился.

Теперь я мог идти без посторонней помощи. Небольшая хромота осталась, но больше, как напоминание о недавней битве, чем серьезный недуг. Пройдя на кухню, я застал хозяйку дома за сервировкой. Ее звали Сонэлла. Имена здесь подбирать умели. Даже мое — Максимилиан, уже не казалось таким вычурным.

Оказалось, что не подстреленный кролик был не единственным блюдом. Передо мной стояли жаркое из свинины, овощной салат, картофельное пюре и невесть что еще. И это только передо мной! Весь стол был уставлен разнообразной едой, и я с удивлением смотрел на это изобилие. Правда, недолго. Уже через мгновение, без стеснения и долгих прелюдий, мы приступили к завтраку.

Вкусно, сочно, волнующе до немоты. Что это за мир, в котором такие завтраки? Как же хорошо вновь наслаждаться домашней едой. Будто забытый детский праздник, когда пища — это нечто большее, чем утоление голода.

На глаза навернулись слезы. Если я кажусь вам смешным, то знайте, очутись вы на моем месте, с вами бы и не такое творилось. Весь мир, со всеми тайнами и загадками, мог хоть ломиться в дверь, но я бы не поднялся из-за стола. Не часто, а если быть точным, то никогда, бездомный вроде меня мог так плотно и вкусно поесть, не озираясь по сторонам с опаской дворового пса.

Ел я быстро, не боясь испачкаться. Но и остальные не отставали. Отец с аппетитом впился в баранью ножку. Сестры делили между собой филе курицы в грибном соусе. Мама пошла дальше — нанизала на нож овощи и мясо, приправила лимонным соком.

Мы с жадностью вгрызались в содержимое тарелок, причмокивая от удовольствия. Никаких ужимок, разговоров, светских бесед, мы положительно наплевали на все условности. Мне определенно нравилась эта семья. В сердце кольнуло. На поверхность вырывались воспоминания. Глоток горячего пунша заглушил обрывки прошлого.

Откинувшись на стуле, я прикрыл глаза в сладкой истоме.

— А какой стиль у тебя? — спросила Сильфия, вырвав меня из грез.

— Дело в том… — начал я, но не смог договорить.

— Он не знает. Потеря памяти, — перебила Селения, отодвигая пустую тарелку.

— Как много ты не помнишь? — спросил их отец сиплым голосом.

Я до сих пор не мог свыкнуться с тем, как он отличался от них. Мама и дочки будто сошли с обложек мужских журналов. Их красота завораживала, притягивая к себе. Стоило один только раз взглянуть на аккуратные фигурки с выдающимися формами, насыщенный блеск глаз, усиливающийся во время использования стиля, а также кроткие улыбки, чтобы это понять. А вот их отец…

Словом, он выглядел хуже, чем я после встречи с Шипоклыком. Не в том смысле, что был весь изувечен и покрыт шрамами, напротив, эльф выглядел очень здоровым. Я бы даже сказал здоровенным, внушительным. Крепкие мускулы, два метра ростом. Казалось, что он мог бы в охапку собрать всю семью, закинуть себе на плечи и не почувствовать усталости. В теле и правда не было усталости. Она была в глазах. Очень сильная и невыразимая, приобретенная с годами. Мне это было хорошо известно. Бывает, что жизнь бьет тебя так сильно и так часто, что ничего не остается, кроме как опустить руки. Стирается надежда в бессчетных попытках все изменить. Прежние стимулы становятся пылью, превращая человека в овощ, не оставляя ни желаний, ни запала. Человек пусть и продолжает жить, но человеческого в нем едва ли найдется.

Я не знаю, что было с Салазаром, их отцом, однако выражение его лица могли легко спутать с посмертной маской, настолько оно отдавало обреченностью.

— Очень много. Откровенно говоря, практически все. Кто я, откуда, где нахожусь и куда держу путь. Зачем прибыл сюда и что планировал делать. Не все вопросы сформулированы, а ответов нет даже на горизонте. Если бы не ваша помощь, то я бы и дня в здешнем лесу не продержался. Как только смогу, обязательно отплачу вам за доброту.

— Да брось ты, от нас не убудет. Можешь жить здесь сколько требуется, — подытожил Салазар, поднимаясь из-за стола. Он взял с гвоздя топор, поцеловал жену, а затем отправился во двор, готовить дрова к вечеру, как мне пояснили сестры. Было в его действиях нечто механическое, заученное. От этого становилось как-то не по себе. Я отвел взгляд.

На меня смотрела Селения. Мне снова стало неловко. Ничего не мог с собой поделать в ее присутствии. Я настолько отвык от женщин, а тут их сразу три, что меня то и дело бросало в краску. Еще и не понятно, как себя вести. Быть галантным, как джентльмен — выйдет натянуто. Проявить брутальность — так нечего проявлять, только на смех поднимут. А если попытаться завести дружбу, то это как самому взять лопату и начать копать себе могилу. Вот и выходило, что я снова топтался на месте, не зная куда себя деть. А ведь Селения еще и смотрит так, с прищуром. Может, кролика вспоминает?

— Есть идея, — произнесла она, после долгих раздумий.

— Ничем хорошим это не кончится, — заметила Сильфия, взглянув на мать.

Сонэлла лишь пожала плечами, складывая грязные тарелки в раковину.

Младшая из эльфиек оказалась весьма проницательна. Ничего хорошего из этого действительно не вышло.

По крайней мере, для меня.

(Сильфия напоминает добавить книгу в библиотеку, чтобы не пропустить выход новых глав)