Глава 10 Король Твала

Подробно рассказывать о нашем путешествии в Луу не стоит: оно продолжалось полных два дня, а двигались мы все по той же гладкой и широкой дороге царя Соломона, которая вела в самое сердце страны кукуанов. По мере нашего продвижения вперед окрестности становились все зеленее и плодороднее, а краали, окруженные возделанными полями, все многолюднее. Все они были выстроены по образцу того крааля, в котором мы останавливались накануне, и охранялись множеством воинов. В стране кукуанов, так же как у зулусов и масаев, каждый пригодный к военной службе мужчина обязан защищать свою родину. Поэтому в войнах, как наступательных, так и оборонительных, участвует почти весь народ. В пути нас обгоняли тысячи воинов – они спешили в Луу на ежегодный парад, после которого должно было состояться пышное празднество. Никогда в жизни мне не приходилось видеть столь внушительного войска.

К вечеру на второй день пути мы остановились на привал на вершине небольшого холма, через который пролегала наша дорога. Оттуда открывался вид на живописную равнину, где и находился город Луу. Он занимал огромную для туземного поселения площадь – вместе с прилегающими к нему пригородными краалями не менее пяти миль в окружности. Именно в этих краалях на время торжеств расквартировывались войска, прибывающие из отдаленных областей страны.

Сам город располагался в прекрасном месте. Полноводная река, через которую было переброшено несколько мостов – именно ее мы видели, спускаясь с гор, – протекала через главную королевскую резиденцию, деля ее на две части. В двух милях к северу от города находился имеющий форму подковы холм, с которым нам впоследствии пришлось познакомиться поближе. Вдали, в семидесяти милях от Луу, за совершенно гладкой равниной, высились горы. На вершинах этих неприступных хребтов лежал снег, однако своими резкими очертаниями они сильно отличались от гор Сулеймана, склоны которых были округлыми и пологими – по крайней мере со стороны страны кукуанов.

Заметив, что мы разглядываем горную цепь с большим интересом, Инфадус произнес:

– Там, у подножия этих гор, которые наш народ называет «Три колдуна», заканчивается Великая Дорога.

– Именно там? – недоверчиво переспросил я. – Почему?

– Кто это может знать? – Старый воин пожал плечами. – Там немало пещер, и среди них есть один особенно глубокий колодец. В старые времена туда отправлялись люди, чтобы взять то, за чем они приходили в эту страну. И там же, в Чертоге Смерти, мы хороним своих королей.

Я осторожно поинтересовался:

– А что они искали, эти пришлые люди?

– Это тайна. Вы, мои повелители, спустившиеся с далеких звезд, должны это знать сами. – Инфадус бросил на меня быстрый взгляд; очевидно, старику было известно гораздо больше того, что он сказал.

– Верно, дружище, – согласился я, чувствуя, что ступаю на зыбкую почву, – нам, жителям звезд, известно многое такое, о чем на земле и понятия не имеют. Например, то, что люди в далекие времена отправлялись в эти горы за красивыми сверкающими камнями и желтым железом…

– Повелитель мой мудр, – резко оборвал меня Инфадус. – По сравнению с ним я всего лишь неразумный ребенок. Потому мне и не подобает обсуждать такие вещи. Тебе следует поговорить об этом с древней Гагулой, как только ты окажешься в жилище короля.

С этими словами старый джентльмен покинул нас. Как только мы остались одни, я сказал своим друзьям, махнув рукой в сторону отдаленных гор:

– Вот где таятся алмазные копи царя Соломона!

Амбопа, стоявший рядом с сэром Генри, вздрогнул. В последнее время он стал гораздо молчаливее и как-то по-особому задумчив и рассеян.

– Да, Макумазан, – по-зулусски проговорил наш слуга, обращаясь ко мне. – Алмазы находятся там. Вы, белые люди, любите золото и блестящие камни, и они будут вашими.

– Почему ты так решил? – Мне не особенно нравились его постоянные недомолвки. – Откуда, Амбопа, тебе знать, что сокровища находятся именно в этом месте?

– Я видел это сегодня ночью во сне, – ответил он и, круто повернувшись, отошел в сторону.

– Что наш чернокожий друг хотел этим сказать и что у него на уме? – Сэр Генри Куртис подозрительно покосился на слугу. – Я уверен, ему что-то известно, но зулус пока предпочитает молчать. А кстати, мистер Квотермейн, не слышал ли Амбопа от наших проводников что-нибудь о моем брате?

– К сожалению, нет, сэр Генри. Он тут со многими подружился и, думаю, расспрашивал их кое о чем. Мне же он сообщил, что в этой стране никто и никогда не видел ни одного белого человека.

– Неужели вы продолжаете думать, что ваш брат сумел добраться сюда? – Капитан скептически ухмыльнулся. – Ведь и сами-то мы попали в этот рай только чудом. Кроме того, как бы он нашел дорогу, не имея карты?

– Не знаю. – Лицо сэра Генри омрачилось. – Но сердце подсказывает мне, что мы все-таки найдем Джорджа…

Пока мы беседовали, солнце стремительно уходило за горизонт, и вдруг землю окутал густой мрак. Как всегда в этих широтах, день оборвался внезапно. Но вскоре на западе появилось слабое мерцание, затем серебристый нежный свет, и, наконец, великолепный диск луны осветил равнину. Мы замерли перед этой неземной красотой. Жизнь моя была полна лишений и забот, однако случаются в ней минуты, вызывающие у меня чувство благодарности за то, что я живу. Одно из них – это воспоминание о том, как полная луна восходит над Землей Кукуанов.

Наши восторги деликатно прервал Инфадус.

– Если мои повелители отдохнули, – произнес он, прижимая обе ладони к сердцу, – мы можем идти дальше. В Луу для вас уже приготовлено жилище. Луна будет освещать нам дорогу.

Мы тотчас согласились. Через час наш отряд уже подходил к Луу, и в полумраке город показался нам необъятным. Тысячи сторожевых костров окружали его гигантским огненным кольцом. Вскоре мы ступили на подъемный мост, перекинутый через бездонный ров, услышали бряцание оружия и глухой окрик часового. Инфадус произнес пароль, который я не смог разобрать; стража приветствовала его, и мы вошли в главные ворота.

С полчаса мы двигались по главной улице мимо бесчисленных рядов хижин, пока Инфадус не остановился вблизи небольших строений, окружавших правильной формы двор, вымощенный измельченным известняком. Здесь он объявил нам, что эти «жалкие лачуги», за неимением другого места из-за большого стечения людей в столицу, пришлось выделить нам под жилье. Каждому была приготовлена отдельная хижина. На мой взгляд, это было значительно лучше, чем то, что мы уже видели. В хижинах имелась удобная постель из душистых трав, покрытая дубленой шкурой; тут же стояли большие глиняные сосуды с водой. Ужин для нас был уже готов; едва мы отдышались и умылись, как несколько очаровательных девушек с глубоким поклоном подали нам жареное мясо и маисовые лепешки, почти по-европейски сервированные на деревянных тарелках. Мы отужинали с большим аппетитом, а затем попросили слуг перенести все постели в одну хижину, причем эта мера предосторожности вызвала улыбки на лицах юных леди. Смертельно уставшие после долгого путешествия, мы бросились каждый на свое ложе и мгновенно уснули.

Когда мы открыли глаза, солнце стояло уже высоко. Наши прислужницы находились в хижине, так как им было приказано помочь нам одеться перед тем, как отправиться на прием к королю.

– Сплошные ритуалы! – проворчал капитан. – Для того чтобы накинуть на плечи фланелевую рубашку и обуться, мне не требуется никакой помощи. Послушайте, мистер Квотермейн, попросите этих барышень принести мои брюки.

Я перевел его просьбу, однако ответ прозвучал примерно так: священные реликвии уже доставлены королю. Венценосный Твала ожидает нас до наступления полудня.

Вежливо попросив юных красоток удалиться – что, по-видимому, их чрезвычайно огорчило, – мы начали приводить себя в порядок. Джон Гуд, конечно, не выдержал и выбрил правую половину лица, надеясь поступить так же и с левой, но мы уговорили его ни в коем случае этого не делать. Что касается меня и сэра Генри, мы только как следует умылись и расчесали волосы. Золотистые кудри англичанина сильно отросли и живописно ниспадали на плечи; мои же седые волосы были, по крайней мере, на целый дюйм длиннее, чем следовало бы, и торчали во все стороны.

После завтрака и традиционной трубки за нами явился Инфадус и сообщил, что король Твала готов принять нас. Если, конечно, нам будет угодно.

Мы поблагодарили его и ответили, что предпочли бы явиться к королю, когда солнце достигнет зенита, сопроводив это заявление целым рядом вымышленных причин. Именно так и следует поступать, когда имеешь дело с африканцами: не стоит сразу же откликаться на их приглашение, поскольку обычная вежливость может быть истолкована как страх и раболепие. Несмотря на любопытство и нетерпеливое желание увидеть воочию грозного и коварного Твалу, мы еще с час проторчали у себя в хижине, неторопливо отбирая из нашего скудного запаса подарки для короля и его приближенных. Дары эти состояли из винчестера бедняги Вентфогеля и некоторого количества бус. Винтовку с патронами было решено подарить его величеству, а пестрые бусы – супругам короля и придворным. Инфадус и Скрагга уже получили от нас такие же бусы и были в полном восторге от подарка.

Наконец мы объявили, что готовы отправиться на прием, и выбрались на свет божий в сопровождении Инфадуса и Амбопы, несшего наши подношения.

Старый воин привел нас к ограде, похожей на ту, что окружала наши жилища, но раз в пятьдесят длиннее, – она охватывала более шести акров площади. Вдоль внешней стороны изгороди тянулся ряд аккуратных хижин, где обитали жены короля, а прямо напротив главных ворот, в глубине, высилось большое отдельное строение – это и была резиденция его величества. Огромную площадь перед резиденцией заполняли многочисленные отряды – здесь собралось не менее восьми тысяч воинов. Мы прошли мимо – и воины застыли подобно изваяниям с развевающимися плюмажами, сверкающими на солнце копьями и железными щитами, обтянутыми буйволовой кожей. На пустой площадке перед королевской хижиной стояло несколько табуретов. По указанию старика мы уселись на них. Амбопа встал позади нас, а сам Инфадус приблизился к двери королевского жилища.

На площади воцарилась абсолютная тишина, будто все вокруг вымерло. И все то время, пока мы ждали выхода его величества, нас с любопытством рассматривали восемь тысяч пар глаз. Признаюсь, ощущение не из приятных, но мы держались молодцами и старались сохранять равнодушный вид.

Ждать пришлось недолго – дверь распахнулась и из хижины появился огромного роста человек, на плечи которого была наброшена великолепная мантия из леопардовых шкур. За ним следовал Скрагга, а далее показалось некое существо, больше всего походившее на высохшую, сморщенную и закутанную в меховой плащ мумию обезьяны. Король опустился на один из табуретов, позади него вытянулся Скрагга, а мумия, проявив неожиданную резвость, проползла через площадку на четвереньках и уселась на корточках в тени под навесом хижины.

Глубокое безмолвие продолжалось. Неожиданно гигант резко поднялся, сбросил с себя мантию и выпрямился во весь рост.

Зрелище было не для слабонервных. Лицо Твалы оказалось одноглазым – на месте отсутствующего королевского ока зияла дыра, а одинокий уцелевший глаз сверкал лютой злобой. Свирепые черты дополняли мясистые, словно распухшие губы и широкий приплюснутый нос. Грудь правителя плотно облегала блестящая кольчуга; вокруг пояса и у правого колена висели белые буйволовые хвосты, а на огромной голове колыхался роскошный султан из белых страусовых перьев. На могучей, как у носорога, шее этого редкостного красавчика поблескивало золотое ожерелье в виде толстого жгута, а на лбу тускло мерцал громадный неограненный алмаз. В правой руке король сжимал длинное и тяжелое на вид копье.

Наконец Твала его поднял – в ответ на этот жест восемь тысяч рук также вскинули свои копья и из восьми тысяч глоток вырвался громовой троекратный вопль: «Куум!» Этот рев можно было сравнить разве что с оглушительным раскатом грома, от которого содрогается даже почва.

– Будьте покорны, кукуаны! – пропищал в наступившей тишине пронзительный тоненький голосок из-под навеса, где восседало загадочное существо. – Это ваш король!

– Ко-ро-о-ль! – эхом прогремело в воздухе, а затем снова воцарилось молчание.

И тут же оно было нарушено. Один из воинов, стоявший на левом фланге, уронил щит, со звоном упавший на вымощенную известняком площадь.

Твала хмуро покосился единственным горящим глазом в ту сторону.

– Эй, ты, подойди ко мне! – хрипло гаркнул он.

Через минуту перед королем предстал рослый молодой воин.

– Значит, это ты, безрукий пес, позоришь меня перед чужеземцами, прибывшими со звезд? Ты посмел уронить щит? – Лицо его величества исказилось от гнева.

Несмотря на то что кожа юноши была очень темной, мы заметили, как он побледнел.

– О, мой господин, Телец Черной Коровы, – прошептал несчастный, – все это вышло случайно…

– Готовься к смерти. – Губы короля скривились в страшной ухмылке. – Скрагга! Покажи, как ты умеешь владеть оружием. Убей этого неуклюжего недоноска!

Мы окаменели от ужаса. Скрагга, зловеще усмехаясь, шагнул вперед, вскинул свое копье, размахнулся и вонзил его в грудь несчастной жертвы. Удар был настолько сильным, что наконечник насквозь пронзил воина. Юноша, не издав ни звука, замертво упал на землю. Ропот неодобрения пробежал по сомкнутым рядам воинов и стих.

Генри Куртис, проклиная все на свете, вскочил было на ноги, но, подавленный гнетущей тишиной, снова угрюмо сел.

– Отличный удар, – произнес король и равнодушно добавил: – Уберите эту падаль отсюда!

Воины из переднего ряда тут же бросились к телу юноши и унесли его.

– Прочь кровавые пятна! – пропищала из угла старая обезьяна. – Великий Твала так решил, и приговор его исполнен!

Немедленно возникла девушка с сосудом, наполненным измельченным известняком, и засыпала лужу свежей крови. Сэр Генри едва сдерживал кипевшее в нем бешенство, и мы с большим трудом убедили его в том, что сейчас лучше сохранять спокойствие.

– Ради Бога, сидите смирно! – шепнул я ему. – Не время проявлять гуманность, будьте благоразумны…

Он усилием воли заставил себя успокоиться. Как только девушка удалилась, король обратился к нам:

– Привет вам, белые люди, явившиеся на нашу землю!

– Привет и тебе, Твала, король кукуанов! – отозвался я.

– Откуда вы пришли и что ищете?

– Мы спустились со звезд, чтобы познать Землю Кукуанов.

– Белые люди, дальний же путь вы проделали, чтобы взглянуть на столь крохотную страну. А вот этот человек, – он внезапно указал на Амбопу, – тоже спустился со звезд?

– Да, – ответил я. – На небесах есть люди всех цветов. Но зачем ты спрашиваешь, король Твала? Эти вещи выше твоего разумения.

– Вы, пришельцы, что-то уж слишком дерзко со мной разговариваете, – нахмурившись, прохрипел Твала. – Вам следует помнить, что звезды далеко, а вы здесь. Что, если я надумаю поступить с вами так же, как с тем, от кого только что осталось пустое место в строю?

Я расхохотался, хотя мне было вовсе не до смеха.

– Великий король! – Я быстро смахнул улыбку со своего лица. – Будь осторожен, когда ступаешь по горячим камням, чтобы не обжечь ноги, держи копье так, чтобы не поранить руку! Если хоть один волос упадет с наших голов, тебя поразит смерть. Разве твои подданные, – я кивнул в сторону Инфадуса и мерзавца Скрагги, чье копье все еще было в крови несчастного, – не доложили тебе, кто мы такие? – Я, не дрогнув, выдержал взгляд этого циклопа и указал на капитана Гуда: – Тебе доводилось встречать подобных людей?

– Нет. Ну и что из того?

– Разве твои подданные не сообщили тебе, что мы умеем поражать насмерть все живое на огромном расстоянии?

– Что из того? – повторил король. – Я не верю словам. Дай мне увидеть твое умение. Убей одного из тех воинов, что стоят перед нами!

– Этого не будет, – перебил я чудовище. – Мы не проливаем невинной крови. Только тот, за кем есть большая вина, заслуживает нашей кары. Хочешь убедиться в нашем могуществе? Вели слугам пригнать в твой крааль быка, и он падет мертвым, прежде чем пробежит двадцать шагов.

– Нет, – огромная башка злодея качнулась, – убей человека. Только тогда я поверю.

– Будь по-твоему, Твала, – спокойно произнес я. – Ступай через площадь к воротам своего крааля – и не успеешь пройти до середины, как ты будешь мертв. Не хочешь идти сам, пошли своего сына.

Услышав мои слова, Скрагга с воплем бросился в хижину.

Король высокомерно взглянул на меня и сдвинул брови: эти слова ему явно пришлись не по душе.

– Пусть пригонят молодого быка, – велел он.

Слуги поспешно бросились исполнять его приказание.

– Ваша очередь, сэр. – Я обернулся к Генри Куртису. – Стреляйте. Пусть этот бандит поймет, что я не единственный колдун в нашей компании…

Дважды повторять не пришлось. Сэр Генри тотчас же взял винтовку, взвел курок и, тяжело вздохнув, пробормотал:

– Надеюсь, что не промахнусь.

– Если не попадете, стреляйте еще раз. Цельтесь на сто пятьдесят ярдов и ждите, пока животное не повернется к вам боком.

Снова повисла тишина, и вскоре в воротах крааля показалось упитанное животное. Увидев огромное скопление народу, бык замер, обвел площадь бессмысленным взглядом, трубно замычал и рванулся назад.

– Давайте же! – выдохнул я.

Громыхнул оглушительный выстрел, и бык рухнул на спину, конвульсивно суча ногами: разрывная пуля пробила ему грудную клетку. Многотысячная толпа окаменела в изумлении и ужасе.

Я иронически взглянул на короля и невозмутимо произнес:

– Разве я солгал тебе, могущественный Твала?

– Белый человек, ты сказал правду, – буркнул он, пряча испуганный взгляд.

– Послушай, король, – продолжил я, – ты все видел. Знай же, мы пришли сюда с миром, а не с войной. Взгляни! – Винчестер взлетел в воздух у меня над головой. – Вот этим… этой волшебной трубой ты сможешь убивать, как и мы. Но помни: на ней лежит заклятие. Если ты используешь ее против человека, она убьет не его, а тебя!.. Но погоди! Я хочу показать тебе кое-что еще. Пусть один из твоих воинов отдалится от меня на сорок шагов и вонзит в землю рукоять копья так, чтобы его наконечник был обращен к нам плоской стороной.

Моя просьба была мгновенно исполнена.

– А теперь я прямо отсюда вдребезги разнесу это копье.

Аккуратно прицелившись, я выстрелил, и пуля, ударив в середину плоского наконечника, раздробила его на мелкие обломки.

По площади прошелестел вздох ужаса.

– Король Твала, мы дарим тебе эту удивительную трубу, и со временем я научу тебя, как с ней обращаться. Но берегись использовать волшебство жителей звезд против человека на земле! – Я торжественно подал ему винтовку.

Его величество коснулось нашего подарка дрогнувшей рукой. Затем Твала положил оружие у своих ног. И тут же я заметил, как из-под навеса хижины выползла сморщенная обезьяноподобная фигурка. Существо передвигалось на четвереньках, однако, приблизившись к месту, где восседал король, сбросило с себя скрывавший его меховой плащ и попыталось выпрямиться. Перед нами предстало нечто жутковатое и необычное – невероятно древняя старуха, лицо которой так высохло и скукожилось от времени, что стало не больше, чем у годовалого ребенка. Все оно было изрыто глубокими морщинами, острый подбородок загибался вверх, а над ним чернела провалившаяся щель рта. Носа у этого неземного создания не было вовсе.

Старушенция и в самом деле походила на мумию, высушенную на пустынном солнце, если бы не глаза, горевшие ярким пламенем, – огромные, умные, с живостью смотревшие из-под совершенно белых бровей, над которыми нависал желтый, как старинный пергамент, лоб. Голова ее была абсолютно лысой, и сморщенная восковая кожа на черепе двигалась, как кожа капюшона кобры. Не меньше минуты эта древняя дама стояла неподвижно, потом повернулась к королю и, вытянув свою костлявую руку, похожую на лапу хищной птицы, опустила ее на плечо Твалы. После этого, как бы приобщившись к высшей власти, она резко повернулась в сторону площади и завопила пронзительным монотонным голосом:

– О, мой король, слушай меня! Внемлите и вы, воины! Слушайте, горы, равнины и реки, вся родная Земля Кукуанов, а также небеса, солнце, дождь, бури и туманы! Слушайте, мужчины и женщины, юноши и девы, а также младенцы в утробах матерей! Внемли все, что живет и должно умереть! Дух жизни сейчас снизошел на меня, и я прорицаю! Я прорицаю! Я прорицаю!

Меня словно окатило холодом; площадь замерла. Старуха была поистине страшна в своем пророческом вдохновении.

– Реки крови, кровь повсюду! – снова завопила она. – Я вижу ее, чувствую ее запах и соленый вкус! Кровь падает с неба дождем и бежит по земле рекой! Чу, а вот и шаги – это белый человек идет издалека… Я стара и видела на своем веку много крови… – Из горла сморщенного чудовища вырвался каркающий смех. – Но ее будет еще больше, прежде чем я умру и душа моя возликует… Мне много-много лет: ваши отцы знали меня, и их отцы знали меня, и отцы их отцов. Но горы старше – они видели белого человека. Ответьте мне, кто проложил Великую Дорогу? Кто оставил изображения на скалах? Кто воздвиг трех Молчаливых, что восседают в горах у Колодца? Вам это неведомо – зато ведомо мне. Задолго до вашего рождения здесь побывали белые люди. И они снова придут и уничтожат вас… Да! Мой король! Откуда у тебя блестящий камень, что украшает твое чело? Чьи руки выковали железное одеяние, которое ты носишь на своей груди? Лишь я это знаю, старая мудрая изанузи – великая колдунья!

Твала неожиданно потупился, а старуха повернула лысую, как у грифа, голову в нашу сторону и продолжила:

– Что вы ищете, белые люди, спустившиеся со звезд? Потерявшегося человека? Но здесь вы его не найдете. Его больше нет в нашей стране. Никто из белых людей уже давным-давно не ступал на эту землю, кроме одного, но и тот покинул ее, чтобы умереть. Или вы пришли за блестящими камнями? Вы найдете их, когда высохнет кровь… Удастся ли вам вернуться? – Она снова издала смешок и неожиданно ткнула костлявым пальцем в Амбопу. – Кто ты, призрак с темной кожей и горделивой осанкой, и чего хочешь ты? Ведь не сверкающих же камней, не мерцающего желтого металла… Мне кажется, я знаю тебя. Запах крови в твоем сердце. Сними свою мучу!

Внезапно вещунья задергалась, из ее рта повалила пена, глаза закатились, и, рухнув на землю, она забилась в судорожном припадке. Ее тотчас подняли и унесли в хижину. Король, дрожа всем телом, тяжело поднялся и взмахнул рукой. Тут же его полки` безукоризненным строем двинулись к выходу. Вскоре огромная площадь опустела и мы остались наедине с Твалой и его немногочисленными приближенными.

– Белые люди, – обратился он к нам, – думаю, всех вас следует предать смерти. Гагула произнесла очень странные слова.

Ни один мускул не дрогнул на моем лице.

– Нас не так легко убить. Будь осторожен, король! – спокойно произнес я.

– Не подобает вам угрожать мне. – Дикарь угрюмо насупился.

– Это не угроза. Попробуй нас тронуть, и тебе несдобровать.

Твала ненадолго задумался, а затем проговорил:

– Ступайте с миром и ничего не бойтесь. Я не готовлю вам западню. Сегодня вечером будет великая пляска, вы должны увидеть ее. А завтра я решу, как мне с вами поступить.

– Воля твоя, король, – с напускным равнодушием ответил я.

Мы поднялись и в сопровождении Инфадуса направились в нашу хижину.