Таганка встала с самого утра. По местным новостям говорили о «частичном перекрытии движения в связи с посещением президентом Воскресенского собора». Правда, никаких подсъемок с места не было. Только несколько кадров кортежа. А все потому, что президент немощных и действительно сейчас находился на Таганке. Разве что чуть ближе к Кремлю.
Они сидели друг напротив друга. Правители обычных и экстраординарных людей. Один вальяжно развалился на кресле, устало глядя на собеседника. Другой потирал деревянные ручки потными руками. Насколько он был могущественным и уверенным в своем мире, настолько робел перед магами. Наверное потому, что знал, на что те способны.
— У нас был уговор, — сказал Николай Николаевич. — Решать все коллегиально. Вы объявили войну практически другому государству.
— Как мы в этом похожи, правда? — улыбнулся Уваров, но глаза оставались цепкими, злыми. — У вас был уговор с прошлыми предстоятелями, а не со мной. Теперь все будет по-другому. Запомните одно, я действую в интересах нашей страны. Начнете путаться под ногами, смету вас, как ненужный мусор.
— Но я…
— Президент немощных, я в курсе. Вот только что будет с вами, если вдруг маги не захотят больше защищать страну от внешних нападок? Или и вовсе решат, что сотрудничество им больше не нужно и пойдут по примеру Афганистана или Непала. Хотите президента-мага?
Николай Николаевич замотал головой. Ему этот разговор не нравился еще больше, чем собеседнику. Наверное, потому, что у него действительно не было рычагов давления.
— По моим сведениям, у нас намного меньше магических сил, чем у противника, — сказал президент.
— У нас? — усмехнулся Уваров. — Не переживайте, все пройдет именно так, как задумано. Завтра вы будете рапортовать о подписании нового Варшавского договора, журналисты начнут наперебой говорить о возвращении России на мировую арену, «Таймс» поместит вас на обложку, а там и Нобелевка не за горами.
В отличие от президента, высокородный знал, на каких струнах надо играть. Немощные и маги в тщеславии были очень похожи друг на друга.
— Что мне делать? — спросил президент.
— Ничего. Мой помощник будет предоставлять всю необходимую информацию. Просто не бегите впереди паровоза. И в следующий раз, когда решите нагрянуть с визитом, скажите своим телохранителям, чтобы обувь снимали. Ковры пачкаются.
Президент кивнул, поднялся со стула и подал руку Охранителю. Тот пожал ее, не вставая, и еще долго смотрел на дверь, за которой скрылся лидер немощных. В висках высокородного стучали железные молотки. Колоссальных объемов сила с трудом уживалась в этой оболочке. И то ли еще будет.
— Миша, — негромко простонал Уваров. И, не дождавшись ответа, прикрикнул, — Миша!
Управляющий появился с бледным лицом. Власть имущие всегда срывали злость на мелких сошках вроде него. И Михаилу Николаевичу не посчастливилось только что провожать президента немощных после неприятного разговора.
— Как все продвигается? — спросил Уваров.
— Наши войска перешли в наступление…
— Оставь эти агитки для идиотов. Сколько магов погибло?
— Мы потеряли…
— Нет! — раздраженно перебил высокородный. — Сколько всего магов погибло?
— У меня нет такой информации… Сейчас, — тут же поправил сам себя Михаил Николаевич.
— Так достань эту информацию!
Управляющий не оплошал. Меньше чем через час перед высокородным лежала кипа листков.
— Сто тринадцать магов, — перебирал тот бумаги, — в основном мелочь. Поденщики, черновые… А вот это уже интересно. Четыре магистра и патриарх. Крыховяк, что ли? Он один там подобной силы.
Все это Уваров бормотал себе под нос, что-то обдумывая. Михаил Николаевич стоял ни жив, ни мертв, боясь пропустить новый приказ. В последнее время хозяин не отличался терпением. Наконец высокородный оторвался от бумаг и посмотрел сквозь управителя.
— Что ж, нам нужно еще немножко. Отдавай приказ выступать.
— Высокоуважаемый Григорий Юрьевич. Наши войска находятся в несколько уязвимом положении. И сил противника гораздо больше. К тому же, там дракон. Боюсь, это может привести…
— Это все вообще не важно. Уже давно, — с улыбкой умалишенного, ответил Уваров. — Выступаем.