Куракин был прав. Месть оказалась невероятно сильным оружием. Именно она давала мне сил справиться со всем, что навалилось за последнее время. Все мои мысли сейчас были заняты одним единственным человеком, встреча с которым близилась с каждым днем.
И вместе с тем нельзя сказать, что отношения с Сашей улучшились. К примеру, высокородный был категорически против моей кандидатуры на роль убийцы. Куракин считал, что в самый ответственный момент я могу сдрейфить. Однако мои аргументы подействовали на остальных членов нашей группы наилучшим образом. При открытом голосовании за мою кандидатуру «за» высказались Аганин и Терлецкая. Куракину осталось лишь скрипеть зубами и злиться. Впрочем, это у него всегда получалось замечательно.
Помимо всего настало время отдавать долги. Я часто делал вещи, которые считал правильными и о которых впоследствии жалел. Так получилось и с обдерихой. Потапыч выполнил свою часть договора, поэтому осталось дело за мной. Дождавшись ночи, чтобы в бане никого не было, я вместе с моим приживалой переместился в обитель обдерихи, которую, к слову, звали Катериной. Справедливости ради, звал ее так только Потапыч, поэтому оставалось догадываться, настоящее ли это было имя или банник сам его придумал. Однако после долгих уговоров (выяснилось, что Катерина в общем-то не особо горит желанием переезжать с насиженного местечка), мы забрали ее в школу. А если быть совсем точным — в мою пространственную баню.
И именно тут и начались основные неудобства. Во-первых, обдериха сразу же настроила против себя большую часть домовых. С другой стороны, это было не сложно. Просто скажи: «Я с потапычем», и домовые тебя ненавидят. Вуаля, что называется.
Во-вторых, что у банника, что у его новой подруги начался своеобразный медовый месяц. А где этой парочке уединяться? Правильно, в созданной пространственной бане. Одно только «но», чтобы попасть туда, до сих пор нужно было дотронуться до артефакта у меня на шее. А время суток для этого любовничков не особо заботило. Поэтому помимо того, что я чувствовал себя дешевым сутенером, предоставляющим место для случек, банники меня еще и периодически будили.
— Слушай, Потапыч, ты бы поберег себя, — наконец не выдержал я. — Чай не мальчик. Тебе какая уже сотня лет пошла?
— Мой психологический возраст сто тринадцать лет. Я, можно сказать, только в мужскую силу вошел.
— Лучше бы ты вышел, — устало вздохнул я. — Для общего блага.
Но дальше легких перебранок разговор у нас не продвигался. И вот тут появлялось то самое «в-третьих». Оно заключалось в том, что обдериха оказалась не такой уж и дурой. Нет, Катерина была стерва, каких поискать, да и характер ее оставлял желать лучшего. Но только она поняла, что Потапыч в нее влюбился, как стала крутить бедолагой. Обдериха контролировала расходы и доходы банника, почти свела на нет его пьянство («Хочешь — пей. Но ко мне тогда не притрагивайся»). Говорила о каком-то будущем, детях, новой бане на моем же участке. В общем, пустила корни так глубоко, что выкорчевать их не представлялось возможным.
А Потапыч слушал, смотрел на пассию полуобезумевшим от счастья взглядом и кивал. И даже не пытался ставить на место зарвавшуюся нечисть. Мол, каждый мужчина должен быть в хорошем смысле подкаблучником. Воевать можно с домовыми, с магами, а с обдерихой зачем? Она теперича его семья. Что тут скажешь? Любовь зла.
Но вопреки всем неурядицам, я был доволен. Постоянные заскоки Катерины и подготовка к грядущему покушению заняли все мысли. А вскоре еще и друзья вернулись со своих практикумов. И Димону, и Мишке за отличное прохождение дали несколько направлений на дальнейшую работу. Что называется, решай сам, куда хочешь пойти. Максимов склонялся к должности помощника архивариуса в Министерстве образования, а вот Байков не торопился с выбором. Как я понял, они с дядей думали открыть собственное производство артефактов. И Димон даже скопил немного деньжат для старта. Что до Рамиля, тут было все просто. Он собирался пойти в МВДО, чтобы поскорее рассчитаться с долгом за учебу. Да и сама работа «в поле» ему нравилась.
Меня охватывала легкая грусть, когда друзья рассказывали о грядущих планах. Окончание школы явилось началом новой, взрослой жизни. Моя же карьера мага скоро закончится в застенках тюрьмы. Но спроси кто-нибудь, сомневаюсь ли я в правильности выбранного решения, ответ бы был короткий: «Нет».
И вот наконец настал долгожданный день «Икс». С утра небо плотно затянуло тучами. Куракин не поскупился, щедро вознаградив аж четырнадцать второкурсников. Правда, это была моя идея. Чем больше стихийников вызывают дождь, тем меньше шансов, что вмешательство в погоду можно выявить.
Поэтому я вместе с «товарищами» по покушению с наслаждением смотрел, как небо темнеет, готовясь разродиться дождем.
— А Карловна не решит разогнать тучи? — спросил с тревогой Аганин.
— Ага, руками. И в прошлое закроет дверь, — ответил я, но увидев недоуменный взгляд троицы понял, что немощную эстраду они не знают. — Все рассчитано. Сил не хватит. У нас среди учителей осталось всего два мага ветра. Наши стихийники возьмут численностью. Вон, говорил же.
Завуч отдавала распоряжения, с досадой глядя на небо. А сутулый Петр Семенович, препод по геральдике, уже поднял постамент с кристаллами и потащил его в сторону главного корпуса.
— Уважаемые третьекурсники, — кастанула Елизавета Карловна Рупор, чтобы ее лучше слышали, — выпускное собрание переносится в административное здание.
В довершении ее слов сверху громыхнуло и на школьную площадь стали падать крупные виноградины дождя. Как бы стихийщики не перестарались и нас вовсе не смыло. Но самое главное было сделано — план работал. В короткий срок помещение наполнилось практикантами, а я с тревогой смотрел на лестницы, ведущие на второй этаж Если кто-то из учителей решит занять место там, то это значительно все усложнит. Не знаю, дотянется ли туда артефакт Терлецкой.
Однако опасения не подтвердились. Немногочисленные преподаватели в составе Менторов, завуча директора, Коршуна, Матвеевой и еще парочки учителей стояли у самого начала лестниц. А практиканты выстроились полукругом перед постаментом. Не хватало лишь главного персонажа, для которого все и затевалось.
— Ну и дождь, будто все стихийные маги решили загнать нас сюда, — вздрогнул я, услышав знакомый голос.
Уваров закрыл за собой дверь. Его черный, как и душа, костюм был мокрым, но на лице сияла дежурная улыбка.
— Господа третьекурсники, сегодня вам уготована великая честь, — сказала завуч. — При получении новых рангов будет присутствовать сам Предстоятель, высокоуважаемый господин Уваров. Также по старинному обычаю Терново, он лично поздравит группу, занявшую первое место в нашем негласном соревновании практикантов.
Раздались громкие аплодисменты. Все-таки видеть Предстоятеля доводилось не каждый день. Я толкнул в бок Куракина.
— Хлопай. А то сейчас в нем дыру прожжешь.
Саша кивнул, стараясь сделать максимально нейтральное лицо (получилось просто менее злобное, чем обычно) и принялся активно, даже слишком, отбивать ладони. Терлецкая пыталась не смотреть на высокородного, Аганин же стал цвета потолка в моей комнате. Мда уж, шифровальщики из моих подельников так себе.
— Но прежде всего, сейчас состоится последняя инициация в школе. Надеюсь, что на этом ваш магический путь не закончится. И вы еще увидите много кристаллов в своей жизни. Кого-то ждут великие свершения, другие будут заниматься рядовой, но вместе с тем не менее важной работой на благо магического мира. Надеюсь, вам пригодится все, что вы узнали в стенах Терново.
Мне даже показалось, что на секунду в глазах завуча блеснули слезы. Видимо, ей было действительно не все равно. Вот лысенький директор стоял статистом с самым скучающим видом, разве что изредка боязливо косился на Предстоятеля.
— Аганин Сергей, — громко произнесла Елизавета Карловна.
— Что? — испугался высокородный.
Завуч недоуменно подняла брови и указала на постамент с кристаллами. Я даже слышал, как облегченно выдохнул Аганин. Блин, из-за этих олухов сейчас и сам волноваться начну. Точнее стану больше обычного.
Однако с дальнейшим Сергей справился выше всяких похвал. Елизавета Карловна взяла на себя обязанности распорядителя в отсутствии Якута, поэтому лично отдала высокородному кристалл. Тот поглотил его, задумчиво глядя на рассыпающуюся в руках пыль, после чего завуч дала Сергею еще один. Надо же…
— Ранг подмастерье!
— Поздравляю, — хищно улыбнулся Уваров, протягивая руку. — Немногие заканчивают школу с таким рангом.
Аганин ответил рукопожатием. Я думал, что быть белее уже невозможно, но Сергей меня разубедил, став цвета мела.
— Байков Дмитрий!
Димон, который за три года учебы вытянулся, похудел и уже не был похож на того увальня-первокурсника, с серьезным видом вышел к постаменту. После коротких манипуляций завуч озвучила свой приговор.
— Ранг подмастерье!
— Поздравляю, — сказал Уваров. — У вас замечательный выпуск, Елизавета Карловна. Что не маг, тот подмастерье.
Горленко вместе с сестрой немножко разбавили его похвалу, получив черновых. К ним в компанию отправился и Зайцев. Однако завуч не выглядела недовольной. Еще бы, желательный ранг для окончания школы — ремесленник, он же поденщик. Пока же все превосходили возложенные на Терново ожидания.
Небольшая заминка произошла с Катей. Ей тоже дали два кристалла, после чего Елизавета Карловна замолчала, будто подбирая слова.
— Все-таки черновая, — подсказал ей Предстоятель. — До подмастерья чуть-чуть не хватило. Но потенциал хороший.
— Именно так, — согласилась завуч.
Зыбунина чуть склонила голову, никак не показав, что знакома с Уваровым и заняла свое место среди практикантов. Я следил, как мои одноклассники один за одним выходили к постаменту, занятый своими мыслями. Теперь, как из рога изобилия, посыпались ранги ремесленников, реже кто становился черновым. И вот наконец настала моя очередь.
— Кузнецов Максим!
— Этот тот самый талантливый маг, о котором все судачат? — спросил у завуча Уваров, делая заинтересованное лицо.
— Максим весьма способный молодой человек, — уклончиво ответила Елизавета Карловна.
— Уникум, что и говорить, — улыбнулся Уваров, а меня будто окатило ледяной волной.
— Максим, бери кристалл.
Первый обратился в пыль в сущие секунды. Я вопросительно посмотрел на завуча, а она указала на самый большой кристалл из всех. Руку потянуло вниз под тяжестью предмета, а сила мгновенно потекла по моим венам. На висках выступил пот, во рту пересохло и вместе с тем на меня нахлынуло невероятное удовольствие.
— Еще один кристалл, Максим, — еле сдерживала довольную улыбку Елизавета Карловна.
Я взял чуть побольше, накачивая его силой и тут голова загудела, точно в нее со всего маха ударили кувалдой. Казалось, будто сила стала чужой. Она не желала меня слушать. Да и кристалл не намеревался рассыпаться.
— У каждого есть свой предел, — прокомментировал это Уваров.
— Ранг мастер, — мягко улыбнулась Елизавета Карловна. — Выдающийся результат, Максим.
— Поздравляю, — протянул руку Уваров. — Хоть прямо сейчас к себе в Конклав забирай.
Мои нервы были, как натянутая струна. Но все же я ответил на рукопожатие.
— Твердая рука, — одобрительно покачал головой Предстоятель. — Только запомните одно, молодой человек. Главное в жизни правильно распорядиться своими ресурсами. Силой в том числе.
В его глазах сквозила издевка. На мгновение мне показалось, что он все знает и мы пропали. Но Уваров убрал руку и заинтересованно поглядел на завуча, а я на ватных ногах вернулся обратно. Кто-то хлопал по плечу, с другой стороны в ухо шептали поздравления, а меня будто в прорубь окунули.
— Ты в порядке? — внимательно изучал мое лицо Саша, подобно археологу, который осматривал древнюю фреску.
— В полном, — ответил я ему.
— Если сомневаешься…
— Я справлюсь!
— Куракин Александр.
Высокородный стал вторым по силе магом после меня, получив ранг специалиста. Уваров что-то говорил Куракину про честь семьи, что отец бы им гордился, точно желая спровоцировать. Но к моему удивлению Саша даже поблагодарил за поздравления предстоятеля. И только глядя, как пунцовый высокородный идет назад, я понял, каких усилий стоило ему сдержаться.
— Надеюсь, что ты действительно справишься, — выдохнул он. — Иначе… Иначе.
Терлецкая обернулась, закусив губу.
— Все в силе, — сказал я, хотя в душу закрался страх. Больше всего хотелось отменить сейчас все. — Начинаем после Шафидуллина.
Тем временем получил свой ранг чернового Мишка, после него таким же классом отметилась Терлецкая. Сияя, как начищенный башмак, вернулся в ряды Азамат, который стал полноправным магом-ремесленником и настала пора отправной точки. К постаменту пошел Рамиль.
Он волновался, это было заметно даже со спины. Покраснели кончики ушей, походка стала какая-то дерганная, а первый кристалл Рамик и вовсе чуть не уронил. Однако справился с нервами и развеял инструмент для инициации. Я уже набрал полную грудь воздуха, но Елизавета Карловна, точно издеваясь на нами, указала еще на один кристалл. Вот умеешь ты удивить, Рамик, когда это не требуется.
— Ранг черновой! — возвестила завуч. Эти слова зазвенели у меня в ушах, а в следующее мгновение Терлецкая тронула за плечо.
Наверное, к остановке времени трудно было привыкнуть. К примеру, я не смог. Сначала удивился, как Светка так быстро развернулась и только потом пришло понимание произошедшего.
— Получилось, — скорее констатировал я, чем спросил.
— Да, — чуть ли не трясло Терлецкую. — Давай, Максим, времени очень мало.
Я кивнул, мимолетом оглядев замерших будто манекенов практикантов, учителей и… Уварова. Высокородный застыл со своей фирменной холодной усмешкой на губах. Что ж, с ней он и умрет.
— Хорошо, будь на этом месте, — сказал я ей. — Тебя не должны заподозрить, когда все закончится.
Сердце стучало, как сумасшедшее. Нет, на моих руках уже была кровь. Того же Застрельщика. Только в тот раз я защищался, и выбор был прост — либо я, либо он. Теперь речь шла о преднамеренном убийстве. Наверное, об этом и говорил Куракин. Я слишком много сомневаюсь, а он бы уничтожил Уварова не задумываясь.
Нет, я справлюсь. Иногда правильно начинать драку, не ожидая, пока тебя сделают инвалидом. И выбор сейчас такой же, просто стал еще более серьезным. Либо он, либо мы. И под «мы» я подразумеваю не только горстку собравшихся в этом зале магов. Страну, а может, и не одну. Уваров опасен для всех разумных и неразумных существ.
Нож из пространственного кармана лег в потную ладонь. Я сделал неуверенный шаг к своей жертве, собирая всю волю в кулак. Сила просыпалась во мне, готовясь излиться вместе с ударом. Еще один шаг — я теперь мог рассмотреть каждую морщинку на лице Уварова. А ведь он немолод. Бог знает, сколько ему лет. Сто, двести? Тьфу, нашел о чем сейчас думать. Еще один шаг. Я услышал испуганный писк Терлецкой. Видимо, она не в силах уже была сдерживать себя. Пора.
Оставшееся расстояние до Уварова я буквально пролетел. Рука взлетела, готовясь нанести удар, холодная рунная вязь на клинке вспыхнула, лезвие хищно сверкнуло, желая разрезать человеческую плоть. Сила прошла от пяток до кончиков волос, выливаясь в оружие. Вся было готово к тому, чтобы план свершился. И в самый последний момент Уваров перехватил мою руку.
Улыбка на его лице стала еще шире. Но это не была привычная усмешка, скорее оскал хищника у добычи, который заметил рядом оробевшего падальщика. Быстрым движением высокородный вывернул мне руку и нож отлетел в сторону, жалобно звякнув о натертый домовыми паркет.
Уваров небрежным жестом пригладил волосы, посмотрел на меня, потом на Терлецкую и сказал.
— Что, ребятки, решили пошалить?