Я знал, что рано или поздно мы столкнемся лбами. Уж слишком много накопилось между нами противоречий. Но почему-то где-то в душе теплилась надежда, что совместные неприятности нас сплотят.
Сила поднималась в высокородном. Медленно, расчетливо. Хорошо, что я успел увидеть его немного в бою. Хотя вряд ли это станет решительным преимуществом. И вот в момент, когда магическая энергия должна была выплеснуться, нас грозно окликнули:
— Вы чего тут устроили?!
Куракин молниеносно изменился в лице, мгновенно подавив рвущийся наружу выплеск. Да и я сам немного растерялся. Стоило ли говорить, что мы сразу же сделали то, в чем нас несправедливо упрекали?
— Вы издеваетесь, что ли? Ну-ка прекратите на меня смотреть и быстро снимите отсюда!
— Так прекратить смотреть или снять? — спросил я, искоса поглядывая на Сашу.
— Снимите меня живо!
Я взмахнул рукой и остатки пораженного молнией дерева с хрустом сломались. А следом за этим с грациозностью мешка картошки брякнулась на холодную землю и Терлецкая.
— Кузнецов, дурак ты такой, нельзя аккуратнее?! А теперь отвернитесь!
Мы послушались, будто у нас был какой-то другой выход. В беседе с разъяренной девушкой самое благоразумное вести себя так, чтобы не злить ее еще больше.
— Ты же не думаешь, что я бы тебе что-нибудь сделал? — с легкой улыбкой спросил Куракин.
— Хочешь сказать, мне показалось?
— Хотел бы я тебя убить, дождался бы, пока это сделает Юдо, — пожал плечами высокородный.
Звучало это, конечно, предельно логично. Но глядя в эти нахальные глаза, полные лжи и пренебрежения ко всем, кто родился под неправильной фамилией, больше всего хотелось рихтануть Куракину нос. И понятно, что я ему не верил от слова совсем. Зато был своего рода благодарен за науку. Мы с ним не сойдемся никогда и ни при каких обстоятельствах.
Тем временем Света приоделась, если можно так выразиться. Юдо нетерпеливо срывал с нее одежду, оттого порванная до половины юбка открывала часть длинных ног. А если учесть, что совсем недавно я видел, куда эти ноги приводят… В общем, не смотреть на Терлецкую тупым взглядом и не ронять слюни потребовало больших сил, чем я ожидал.
— Ты как? Идти можешь? — спросил я.
— Ага, — ответила Света и тут же чуть не рухнула на землю.
— Давай понесу тебя, — сказал я, взваливая ее на руки.
— Будем меняться, — категорично заявил Куракин с некоторой обидой.
Я пожал плечами, мол, пожалуйста. Хотя чего он вдруг возбудился. Сам же от невесты отказался. Или тогда ему не демонстрировали ее голышом? Стоило Светке оказаться на руках, грудь пронзило болью. Только очень странной. От нее чуть подкашивались ноги, внутри все переворачивалось и низ живота начинал как-то непонятно ныть. Судя по тому, как Терлецкая закусила нижнюю губу, она чувствовала нечто похожее.
— Что он хотел? — решил я отвлечься разговором.
— Ему нужно было мое тело, — ответила Светка. — Этот монстр сказал, что набрался достаточно сил, чтобы забрать оболочку полностью.
— В доме у него это не особо получилось, — мрачно отозвался Куракин.
— В каком еще доме?
— Да там, потом расскажем, — буркнул я. — Красивый, кстати, амулет.
Светка даже не одернула меня, мол, опять смотришь на грудь. Лишь прикоснулась к артефакту и тот исчез. А, вон оно как. То-то я не припомню, чтобы видел его, когда Терлецкая висела голая. Хотя, зная ее семью, амулетик, несмотря на всю привлекательность, плохенький. Не защитил красавицу от чудовища.
Ладно, отвлекся. Итак, получается, по первому времени Юдо мог забирать лишь определенные части тела, «конструируя» из них себя. А постепенно пришел к тому, что оказался способен забирать полностью шкурку любого человека. Представляю, что бы было, если бы «Терлецкая» вышла к дому после всего. Мы бы попросту не поняли, кто перед нами. Что еще интересно, я не чувствовал силу в «Борисе», хотя она у него явно была.
— Все, давай, вон уже как согнулся, — перехватил у меня «знамя» Куракин.
Таким образом, попеременно обливаясь потом (оказалось, что тащить человека, пусть он и хрупкая девушка, занятие не из легких), мы добрались до деревни. Точнее до нашего дома. Там, на крыльце, нас уже ждала вся тройка в разной степени разбитости.
— Я же говорил, придут они, — вяло отозвался Рамиль. — А то тут Зыбунина собралась бежать вас спасать. Только с направлением все определиться не могла.
Катя, увидев Терлецкую у меня на руках, сжала кулаки. Однако ничего не ответила.
— Давно очухались? — спросил я, выгружая Светку у крыльца.
— Минут пятнадцать, — прикинул Рамиль. — Точнее Катя первая в себя пришла, потом нас каким-то зельем напоила. Чуть получше стало. Рассказывай, че произошло?
— Ага, только давай в дом зайдем, на всякий случай.
С засовом на двери я почувствовал себя как-то поспокойнее. Будто мы отгородились от этой «заснувшей» деревни. Группа слушала внимательно, постепенно приходя в себя. Понятно, что я рассказал не все. К примеру, решил не сообщать о «шутке» Куракина, финал которой испортила пришедшая в сознание Света.
— И че теперь? — побарабанил пальцами по столу Рамиль.
— Завтра с проверкой должен явиться наш «оборонец», — ответил я. — Уйдем раньше, провалим вызов.
— И что, нам оставаться тут? — с явным неодобрением спросила Терлецкая.
— Здесь безопасно. Мы в сознании, Юдо мертв. Выясним, может, кто остался в живых в деревне, и запремся до утра.
— Может? — мой ответ явно не успокоил высокородную.
— Ты думаешь, что создание подобной силы нашло общий язык с местными? — покачал я головой. — Рамик, ты как? Прогуляться со мной сможешь?
— Смогу, — кряхтя, поднялся на ноги друг.
— Лучше я, — вызвался Куракин, — я сильнее и сил не растратил.
— Именно поэтому останешься защищать группу.
— Боишься брать меня собой? — усмехнулся Сашка.
— От тебя невесты убегают, а ты что-то еще от меня хочешь.
Куракин побагровел, но обиду проглотил. Да, знаю, мелочно и не совсем соответствует истине. Все-таки это он отказался от свадьбы с Терлецкой. Но старая мудрость работала: сделал гадость — сердцу радость. На душе действительно как-то сразу потеплело. Что до его обид… Так мы же оба опытным путем выяснили, что даже плохого мира у нас не получится.
— У вас там что-то произошло? — спросил Рамик, как только мы вышли наружу.
— Твоя проницательность не знает границ, — хмыкнул я. — Он вроде как меня убить хотел. Но это не точно.
— Куракин, ты, попытка убийства, — загибал пальцы Рамиль. — Откуда здесь взяться сомнениям? Ты рассказывать-то будешь?
— Буду. На ходу. Пошли вон к тому дому.
Вердикт Рамиля оказался прост — Куракин гад, верить ему нельзя, оставаться наедине тем более. У моего друга всегда все было просто, только черное и белое, без всяких полутонов. И именно сейчас я был склонен с ним согласиться.
— Судя по всему, дом жилой, — заметил Рамиль, едва мы оказались за калиткой. — Только…
— Что только?
— Конура есть, а пса нет. И цепь вон оборвана.
— Почему мне кажется, что внутри мы не найдем ничего хорошего?
Когда дело касалось дурных предзнаменований, я оказывался прав. Толкнув незапертую дверь, мы вновь почувствовали запах смерти. Точнее я почувствовал, а Рамику, который рванул наружу, подобное было впервой. Пришлось открыть настежь окна, чтобы хоть немного избавиться от запаха.
В голове возникла странная мысль. Я начинаю привыкать к трупам. Да, по-прежнему жутковато, но теперь нет желания броситься бежать. Появилась какая-то деловитость, собранность, чего не было раньше. Может, именно этому и должен учить треклятый практикум?
— Всю кожу с туловища содрал, — послышался сдавленный голос Рамика из-за спины. — А это что за чешуя?
— А это уже его кожа. Эдакий обмен. Скорее всего, перед нами последняя жертва Юдо до обращения. Потом он пытался перевоплотиться полностью, но у него не получилось. Сил, скорее всего, было маловато.
Мы молча смотрели на мертвого старичка, лицо которого исказилось в жуткой гримасе ужаса. Вот так живешь, живешь, и в конце концов тебя убивает неведомая хрень, выползшая из реки. Как там нам говорили? У силы на все есть свой план? Самое время в этом усомниться.
— Пойдем дальше, там еще несколько домов. Боюсь, ничего хорошего мы не обнаружим, но удостовериться надо.
— Подожди, — остановил меня Рамиль. — Гляди.
— Ну, — не понял я, к чему клонит друг.
— Видишь, иконы стоят.
— Рамик, я не специалист, но в старых домах это норма. Люди верующие…
— А одна сдвинута. Я тоже не специалист, но вряд ли иконы часто трогают.
Мне оставалось лишь благодарить судьбу за то, что Рамиля определили в мою группу. И действительно, одна из икон, расставленных на грубой полочке в углу, слегка нависала над деревяшкой. Будто ее кто-то не задвинул обратно. Была она явно самодельная, деревенская, собранная из жести и всякого неблагородного металла. Но сделана явно с любовью. Богородица и сын, если я не ошибаюсь.
Еще и тяжелая оказалась. Пришлось схватиться двумя руками. И не зря. Потому что на обороте виднелись нацарапаны мелом руны.
— Метка, — сказал я, показывая Рамику, и убирая икону в пространственный карман. Знаем мы это, потом поди, докажи, что она тут была. — Или сочетания призыва. Такие раньше рисовали на маяках.
— Иными словами, кто-то обозначил Юдо дом, куда надо заглянуть. Только силы в руне почти не осталось, я ее даже не чувствую.
— Энергии здесь ровно столько, чтобы ее могло ощутить сильное существо.
— Вот теперь мне действительно страшно, Макс. Иными словами, это не совпадение. Кто-то реально натравил Юдо на деревню, чтобы убить жителей.
— Или знал, что сюда явятся практиканты…
Если честно, после подобной находки, исследовать остальные дома резко расхотелось. Огромным усилием воли я взял в себя в руки и, несмотря на скулеж Рамика, пошел дальше. Друг, само собой, за мной. Куда ж ему теперь деваться.
Мы почти успокоились, обнаружив следующие два дома пустыми. Даже меток не было. Единственное — очень настораживали отпертые двери. Нет, я понимаю, что преступности тут, скорее всего, нет, но ощущение беды не проходило. И оно оправдалось, когда мы дошли до самого центра деревни.
В широком доме, разделенном на два хозяина, обнаружились все местные. Юдо они были не нужны, тело себе эта мерзость собрала. Поэтому их чудовище просто убило. Старики и старухи, редко где попадались трупы старше шестидесяти, растерзаны и свалены без всякого разбора. Кроссовки противно прилипали к деревянным доскам, потревоженные, поднялись в воздух мухи, грудь давило от тяжелого смрада. Что я там говорил по поводу того, что начал привыкать к мертвым?
Удивительно, как устроен организм человека. Вот, казалось, тебя вырвало, желудок пустой, но стоит увидеть какую-нибудь мерзость, как вновь стали подкатывать рвотные позывы. Мы выскочили наружу. Я упал на землю, Рамиль схватился за забор. Из рта шла противная желтая жижа.
— Я туда больше не пойду, — сразу обозначил свою позицию друг.
— Я тоже. Пусть сами все осматривают, возвращаемся.
К счастью, у «наших» не было никаких глупых мыслей выйти наружу. Вся группа сидела внутри, как мышки, и покорно ждала лидера. Меня то есть.
— Ну что там? — спросил Куракин. А потом перевел взгляд на заляпанные кроссовки и осекся.
— Все мертвы. Запираемся, и ждем утра. Если никто не придет, то сматываемся отсюда. Как-то все мутно.
— А чего мутного? — пожал плечами Куракин. — Эта тварь всех порешила. У них и не было шансов. Они же немощные.
— Да, шансов остается немного, когда против тебя играет маг.
Сказав «А» пришлось говорить и «Б». По поводу иконы и рунической метки. Признаться, эта информация ввергла группу в подавленное состояние. Мы разбрелись по своим углам, каждый обдумывая случившееся. Говорили в основном шепотом, то и дело поглядывали в окна, будто ожидали увидеть нечто ужасное. Хотя, куда уж дальше?
Ночью я почти не спал, вскакивая от каждого шороха. Мне все казалось, что снаружи кто-то бродит. Но стоило прислушаться, как призраки тут же прятались. В переносном смысле, конечно. Поэтому, когда на рассвете я услышал явственные шаги возле дома, то тут же оказался у окна. И почти сразу присоединились Куракин и Аганин. Девчонки и Рамиль спали. Мне бы их хладнокровие. На наше счастье, к избушке шел поборник.
— Доброе утро, — радостно приветствовал нас он. — Как успехи?
— Как успехи? Вот же гнида! — ринулся с кулаками на «оборонника» Куракин. Нам с Аганиным пришлось оттаскивать высокородного.
— Что, собственно, п-п-просходит? — сразу растерял все свое радушие поборник. На шум уже выбежали девчонки и Рамиль.
— Чуть не положили нас тут всех, как и всю деревню, — ответил Саша. — Вот что происходит.
Немного успокоившись, нам все-таки удалось рассказать о бурных событиях прошедшего дня. Поборник достал планшет с бумагами и стал быстро записывать наши «показания». Более того, он даже как-то переменился. Обрел деловитость, серьезность, его застенчивость и робость ушли на второй план.
— Юдо мертв? Это точно?
— Точнее некуда, — ответил Куракин. — Я его убил. Попал прямо в голову.
— Нам нужно осмотреть существо.
Утром мертвая деревня уже не выглядела такой уж ужасающей. Более того, бюрократические проволочки поборника как-то сразу вернули нас на грешную землю. Где «оборонники» скучны, как аптекари, требующие рецепта, а трупы мирно лежат там, где им и положено.
Быстро собравшись, мы отправились к реке, пусть больше всего и хотелось вернуться в Башню. Но Константин, так его зовут, если я не ошибаюсь, должен был «завизировать окончание вызова». Другими словами, увидеть собственными глазами Юдо. Что вскоре и произошло.
— Это… это он? — взволнованно забормотал поборник над останками существа. — Поразительно.
— Скорее уж отвратительно, — высказался на этот счет Рамиль.
— Я впервые вижу нечто подобное, — достал какой-то советский фотоаппарат Константин. — По описанию и поведению это доппельгангер. Подумать только, информации о них так мало.
— Так чудо-Юдо — это доппельгангер? — поплохело мне.
— Теперь это вполне очевидно. Просто прежде ни одного Юдо не могли поймать.
— Как и доппельгангера, — мрачно отозвался Куракин.
А задуматься было над чем. Существа, меняющие оболочку как перчатки, считались практически неуязвимы. Разумны, устойчивы к магии (как теперь мы узнали — ко всем стихиям), сами вполне хорошо аккумулирующие энергию и одновременно не определяющиеся при сканировании силы. Все, что о них писали, строилось на предположениях и догадках. Хотя бы потому, что за все время не удалось поймать ни одного.
— Видимо, доппельгангер уязвим исключительно в период развития, — продолжал рассуждать Константин, — иначе вы бы его попросту не одолели.
— Вот именно, — возмутилась Терлецкая, — какого черта школьников отправили охотиться на Юдо?
— Мы не знали, кто это, — пожал плечами Константин. — Обычно все происходит одинаково. Несколько смертей, а потом тишина. Юдо буквально растворяется в воздухе. Не будем же МВДО бегать за призраками?
— Пусть лучше это сделают практиканты. Тем более, когда опасность угрожает лишь каким-то немощным.
— У нас не хватает людей, — опустил глаза и принялся оправдываться Константин. — Приходится затыкать дыры будущими выпускниками. Вообще, мне необходимо все время находиться с вами. Но нужно бегать среди всех групп и проверять…
— Много ли вчерашних школьников убьют, — завершил мысль поборника Куракин.
— Если это все, то я визирую окончание вызова, и мы возвращаемся в Терново, — сказал Константин, не желая продолжить эту тему.
— Не все, — сказал я. — Поглядите на это.
Икона перекочевала из пространственного кармана в руки «оборонника». Он скривился, глядя на нее, как антипрививочник корчится в кабинете врача, но повертел, рассматривая со всех сторон.
— Не в моем вкусе, но если вам нравится, можете забрать. Так сказать, память с первого вызова.
Я отобрал икону обратно и вопросительно посмотрел на Рамиля. Мой друг оказался обескуражен не меньше моего. Хотя бы потому, что руны призыва на обороте больше не было.