Глава 5

Входную дверь резко открыли. Раздались мужские голоса. Незнакомцы прошли на кухню, засыпая хозяев вопросами. Я был слишком далеко, чтобы разобрать, что они говорят.

Выбравшись из ванны, я взял со стула махровое полотенце. Наскоро вытерся, оделся, поправил взъерошенные волосы. Кто бы ни пожаловал, лучше не высовываться. Мало ли что могло произойти, нужно быть начеку. Не все такие доброжелательные, как хозяева дома.

Подойдя к двери, которая вела в коридор, я приложил ухо к замочной скважине. По-прежнему плохо слышно. А ведь говорят на повышенных тонах! Осторожно отворив дверь, я высунул голову. Если застанут в таком положении — поднимут на смех. Впрочем, атмосфера явно к этому не располагала. О чем они так долго беседуют? Не похоже, чтобы в гости зашли, явно что-то требуют.

Выйдя из ванной комнаты, я подкрался к кухне. Держась стены, осторожными шагами двинулся вперед, пока, наконец, не смог что-то расслышать. Затаив дыхание, я внимательно вслушался.

— В последний раз повторяю, лучше по-хорошему. По-плохому вам не понравится, но результат будет тот же, — безапелляционным тоном произнес незнакомец.

— Уходите, прошу. Мы ничем не можем помочь, — дрожал голос Сонэллы.

Отца не было слышно. Неужели мать там одна? Я чуть было не вышел на кухню, но вовремя остановился. Едва слышно заговорила Сильфия:

— Я все поняла.

В голосе звучало невообразимое смирение. В этом и была вся Сильфия. Узнав ее не так давно, я ощущал исходившую от нее безмерную заботу. Кроткий одуванчик, вобравший тепло солнца. Первым моим порывом было выйти и защитить ее, вторым — подготовиться, собрать информацию. Лезть на амбразуру — не лучший выход.

На лестнице раздались шаги, я юркнул обратно в ванную. Только когда Селения прошла мимо, мне удалось вернуться на прежнюю позицию. Лучше повременить с появлением.

— Что здесь происходит? Отец, кто это? — спросила она, выходя из себя.

На кухне был Салазар? Тогда почему он молчит, отчего не заступается за родных?

— Позвольте представиться — отряд вербовщиков оборонительного отряда. Прибыли с целью отбора новобранцев для охраны столицы. Как вы знаете, есть особый приказ, — начал заученную речь один из гостей, но оказался прерван матерью семейства.

— Скажите в столице, что в округе никого не нашли, — взмолилась Сонэлла.

— Так нельзя. Мы не можем просто уйти. Есть определенный порядок, процедуры.

— Я никуда с вами не пойду, попробуйте заставить, — отрезала Селения.

— Простите, а вы кто?

— Меня зовут Селения, зеленый стиль, — бросила она, гордо задрав подбородок.

— Тогда мы пришли не за вами. Нам нужна ваша сестра, Сильфия, — вмешался другой голос, спокойным тоном расставив все по местам.

Повисло молчание. Не в силах дольше терпеть, я вышел на кухню. Передо мной стояли двое людей. Облаченные в металлические доспехи, они с удивлением на меня уставились. Мы могли с ними справиться, положившись на одного Салазара, но идея казалась рискованной. Будет ли он вообще драться? К тому же следом могла нагрянуть целая армия. Такие не ходят поодиночке.

— Мы сможем договориться? — спросил я, не придумав ничего лучше.

Надеюсь, что в этом мире такие выражения не успели набить оскомину.

— А это кто? — поинтересовался рекрут у Селении.

— Родственник, — посмотрев на человеческие уши, добавила, — очень дальний родственник.

— По правилам, мы должны проверять каждого, кто не проживает в доме. Он мог дезертировать…

— К черту ваши правила. Я не отдам сестру, — перебила Селения и одним прыжком добралась до нижней ступени, возле которой стояли лук и колчан. Схватив их, она натянула тетиву и прицелилась в вербовщика.

События принимали стремительный оборот. В разговор вступил Салазар:

— Селения, опусти лук. Здесь уже ничем не поможешь. Если пришли они, то и придут и другие, пока приказ столицы не будет выполнен. Ты знаешь не хуже меня, как обстоят дела за пределами города. Таковы правила.

Я ничего не понимал. Пребывая вне контекста, тяжело разобраться в том, что для других казалось очевидным.

Слова Салазара подействовали на Селению отрезвляюще. Она опустила оружие. Сильфия потупила глаза в пол. Сонэлла вытирала ладонью слезы.

Наблюдая чужое семейное горе, разворачивающееся прямо у меня на глазах, я чувствовал себя крайне неуместным. Надо помочь, хоть что-нибудь сделать. Но что я мог? У меня ведь и стиля не было. Обычный человек, не способный и меч в руках удержать. На душе стало гадко. Даже у самого черствого дрогнет сердце, а мое разрывалось на части.

Отдать Сильфию незнакомцам? Еще и против воли? Я этого не позволю!

Наперерез устремившись к вербовщикам, я поздно заметил вспышку сбоку и ощутил острую боль в левой ноге. Из стопы торчала стрела с зеленым свечением. Пол заливался кровью, будто струящимся фонтаном. Селения опустила лук и уверенно произнесла:

— Вместо нее пойду я. В противном случае, дом вы не покинете. Как вам удалось убедиться — стреляю я метко.

Потрясенное молчание прерывалось лишь моими стенаниями. Невозможно привыкнуть к боли, даже если она сопровождает тебя каждый день. Мой организм успел натерпеться мучений за долгие годы, но, чтобы ранение за ранением! Пригвожденный к полу, я не мог ни сделать шаг, ни вытащить стрелу. Я только закрывал глаза в накатывающих приступах.

— Мы представим вас как сестру. Сообщим, что произошла ошибка в определении стиля, — кивнул второй вербовщик, соглашаясь.

Сильфия хотела что-то сказать, но Селения резко ее осекла.

Подойдя к двери, она посмотрела на меня и улыбнулась как ни в чем не бывало:

— Не получится нам сходить в город за твоими книгами. Надеюсь, еще увидимся.

Дверь за ее спиной захлопнулась. Подошел Салазар, вытащил из ноги стрелу и пропустил вперед Сильфию. Вспыхнул синий свет. Кровотечение остановилось. Присев на стул, я схватился за голову.

Вот тебе и тихая жизнь в деревянном доме, окруженным лесом на десятки километров! Рухнула в первый же день как карточный домик.

На Сильфии не было лица. Она едва сдерживала слезы, сосредотачивая энергию на моей стопе. Отец и мать погрузились в тягостное молчание. Никто не решался покинуть кухню.

— Объясните, что вообще произошло. Почему ее увели? Кто эти люди? Что за приказ? — не выдержал я, заполняя образовавшуюся пустоту вопросами.

Эльфийки молчали. Ответил поникший Салазар:

— Они из регулярной армии, набирают воинов. Уже много столетий длится война. Солдат не хватает, обучение не успевают закончить, отправляют как на убой. Мне и самому довелось воевать. Форменный ужас, не иначе.

— Но с кем вы воюете? — не унимался я.

Ответы только множили вопросы. Остановиться уже я не мог.

— Лучше увидеть самому. Или вообще никогда не видеть, — после долгого молчания, он продолжил. — Я защищал город от набегов. Жуткое зрелище. Прут со всех сторон. Не успеваешь отбиться от первой волны, как уже на горизонте маячит вторая. И так до рассвета, но до него не всегда доживали.

— На вас нападали какие-то монстры? — спросил я, вспомнив Шипоклыка.

— Да, самые настоящие. Ни в какое сравнение с лесным зверьем, — ответил Салазар, — сплошь покрытые черной слизью, от попадания в рану которой часто следует смерть. Одним словом, нечисть.

— И в такое место отправили Селению?

От представленного волосы вставали дыбом. Попал в другой мир, ничего не скажешь!

— Надеюсь, что нет. Они сообщили, что направят в столичную охрану, а до них, как правило, не доходят волны тварей. Но как будет на самом деле, мы узнаем нескоро.

— И совсем ничего нельзя сделать? С кем-то поговорить, дать взятку, похитить ее в конце концов?

— Ничего здесь уже не сделаешь, — вздохнул Салазар. — Селения герой, защитила сестру. Нам остается только верить, что она вернется обратно.

Последние слова он произнес обреченно. Поднявшись из-за стола, Салазар повел Сонэллу в комнату, оставив нас с Сильфией одних. Нога почти не волновала. Все мысли устремились к одному направлению — что делать дальше? Вопрос разбивался об стену беспомощности. Единственное, чем я мог помочь прямо сейчас — утешить голубоглазую эльфийку. Та полностью ушла в себя, не отрывая взгляда от двери. Эльфийские ушки подрагивали.

Порывшись в верхнем шкафчике, я нашел какие-то травы.

Ароматный запах приятно ударил в ноздри. Чай оказался разложен по миниатюрным баночкам с рукописными ярлычками. Прочесть их я не смог — язык был мне чужд. Восхитившись сохранностью купажей, я выбрал немного ярких листьев и аккуратных бутонов. Осторожно собрав высушенные травы в ладонь, поровну насыпал в обе чашки. Заварив фарфоровый чайник, подождал немного, прежде чем он остынет до комнатной температуры, а затем уже принялся разливать. Пар заструился по тонким стенкам, поднимая набухшие чаинки. Они кружились в мелодичном ритме.

Эльфы нравились мне все больше. Утонченный вкус проявлялся во всем, рождая бытовую эстетику.

Отодвинув стул, я сел напротив и протянул горячую чашку. Эльфийка сделала маленький глоток. Лицо сморщилось.

— Передержал заварку, — заключила она.

— Люблю крепкий, в особенности этот сорт — бодрит.

— К чему теперь быть бодрой? — безжизненным голосом спросила Сильфия.

— Не вини себя. Она сама так решила.

— От этого не легче. Я должна была что-нибудь сделать, как-то повлиять. А вместо этого просто стояла. Но что я могла своим стилем? Вылечить их?

Раздался истеричный смешок. Из голубых глаз хлынули слезы. Будто жемчужины, они падали на стол, поднимая в глубине невыразимую горечь. Так много хотелось ей сказать, поддержать теплыми словами, но вместо этого меня хватило лишь на равнодушное «все будет хорошо».

— Хорошо уже никогда не будет, — не выдержала Сильфия, переходя на рыдания.

— Я думаю…

— Не важно, что ты думаешь. Оттуда либо не возвращаются, либо меняются как отец! Неизвестно, что хуже…

Сильфия была в ужасном состоянии. Огонек синих глаз вспыхивал в порывах направленной на себя злости. Сила вырывалась, накатывая изнутри и возвращаясь обратно. Худые плечи потрясывало.

Обойдя стол, я подошел к Сильфии с чашкой чая. Аккуратно поднес ко рту, ожидая, когда эльфийка успокоится. Протянув руки, она сделала несколько глотков. Девушка постепенно приходила в себя, вытирая засохшие слезы. Фитили свечей отплясывали на дне канделябра, прячась в расплавленном воске. Кухня погрузилась во тьму.

* * *

Мы безмолвно поднялись в комнату. Закрыли дверь, зажгли свечи. Сильфия попросила быть рядом. Она боялась сегодня оставаться одна. Пустота в доме давила, не переставая напоминать об утрате. Даже мне было не по себе, а что творилось на душе у эльфийки страшно представить. Позволить сестре уйти на войну, ощущая вину из-за собственной беспомощности… Мне были хорошо известны подобные чувства. Я знал, как порой накатывает апатия, медленно подтачивая тебя изнутри. И чем дольше пребываешь в этом состоянии, тем хуже становится. Сам не заметишь, как опустятся руки и наступит принятие, сделав жизнь невыносимой пыткой.

Как такое могло быть, что, начав жизнь с чистого листа, я снова оказался заложником ситуации? И пусть меня она практически не касалась, я не мог просто отмахнуться от чужого горя. Мне нестерпимо хотелось помочь. Но что я мог сделать? Разве что, увернуться, да убежать, с некоторой долей удачи. Однако, бегством здесь не помочь.

С приходом ночи мы легли вместе. Удивительно, что при других обстоятельствах, меня переполняли бы самые светлые эмоции, но не теперь. Мы с Сильфией глядели в потолок, избегая любых слов. Порой слова не могут выразить всего, и в такие моменты молчание заменяет крик. Молчанием можно передать все что угодно, и на удивление, остаться понятым. Слова только запутывают, умножая понятия и размывая границы.

Сильфия прижималась к моей руке, не вкладывая в это действие ничего потаенного, находя во мне лишь друга. По крайней мере мне так представлялось. Конечно, хотелось погрузиться в сладостные грезы, выпуская наружу фантазию, но я не мог себе этого позволить. Внутри все переворачивалось, отдавая всепроникающим холодом.

Дыхание Сильфии стало размеренным. Легкое сопение долетало до моего уха. Должно быть уснула. И верно, ей как никогда нужно восстанавливать силы.

Свой лимит сна я исчерпал еще днем, а потому иногда проваливался в короткую полудрему, вскоре возвращаясь обратно. Скользя взглядом по ее спокойному лицу, я думал о том, что Селения поступила правильно. Сильфия совсем не предназначена для войны. Может она и была превосходным лекарем, но я не мог представить ее на передовой. В ней бил родник жизни, озаряя радостью тех, кому посчастливилось оказаться рядом.

Селения — другое дело. Она умела за себя постоять. Чего уж там, она умела постоять и за других, не думая о последствиях. Такие переносят невзгоды проще остальных, справляясь там, где многих ломало.

И все-таки, в моих рассуждениях сквозило малодушие. Никто не заслуживал этой участи, ни Сильфия, ни Селения. Им бы проживать свои спокойные будни в регулярных охотах, да ужинах при свечах, а не заботиться, чтобы орда монстров не добралась до города. Этим пусть занимается армия, а не вырванные из обыденной жизни юные эльфийки.

Уснул я только к рассвету, так ни к чему и не придя, лишь окончательно вымотавшись.

* * *

На утро меня разбудил стук топора. Салазар, похоже, вовсю работал. Сильфии рядом не оказалось. Направившись в ванную комнату, я нашел несколько лезвий. Обычно я не беру чужое, только забытое или брошенное, но сейчас случай особенный. Я собирался привести себя в порядок. Надоело видеть в зеркале осунувшееся лицо с запущенной бородой и длинными волосами. Если уж и быть единственным человеком на десятки километров, так не худшим его представителем.

Добиваясь идеальной гладкости аккуратными движениями, я порезался. Кровь потекла тонкой струйкой по коже. Слегка защипало. Смыв кровь и вглядевшись в зеркало, я пошатнулся. Прямо у меня на глазах крошечный порез постепенно затягивался, пока не исчезал бесследно. Я не мог поверить в то, что увидел. Точно, ведь вчера… Посмотрев на руки, я вспомнил, что, размотав бинты, не нашел ран от встречи с лесным зверем. Не выпуская лезвия, я осторожно поднес его к ладони и провел линию. Выступили капельки крови. Надавив сильнее, убрал лезвие. На моих глазах рана медленно затянулась. Проведя повторный эксперимент, намеренно поставил небольшие надрезы на руках и ногах. Эффект распространялся по всему телу, вне зависимости от выбранной глубины. Даже вчерашний выстрел в стопу, проткнувший ее насквозь, и тот исчез.

Неужели это и правда происходило со мной? Если это так, то для меня открывались новые перспективы. А вот какие — еще предстояло разобраться.

Может я и вовсе бессмертный? Но без риска это не проверить, да и калечить себя желания не возникало. Пока остановимся на этом. И лучше никому не говорить. Если уж даже после лечения шрамы в этом мире не проходят, то это неспроста. Рассказав, создам больше сложностей, как для себя, так и для других. Надо самому в этом разобраться, тихо, без спешки. Опыт подсказывал, что втягивать кого-то в проблему, масштабы которой неизвестны — прямой путь к катастрофе. До тех пор, пока это может оставаться в тайне — пусть так и будет.

Покончив с бритьем, острыми ножницами подстриг копну волос, все меньше узнавая себя в зеркале. Когда закончил, то казалось, будто скинул лет пять. Отражение больше не отталкивало. Напротив, приведя себя в порядок, я все меньше походил на бездомного.

Как можно плотнее я перевязал бинты, забытые вчера в ванне. Придется ходить так какое-то время, чтобы не привлекать внимание. Элемент гардероба, ничего не скажешь! Не хватало нескольких золотых зубов, ожерелья из костей, да жутких татуировок. Именно так мне представлялся герой сражений, закаленный в боях. Таковым, конечно, меня было сложно назвать.

Внезапно, у меня возникла идея. Воспользоваться ей было бы самоубийством, но чем черт не шутит? Нужно с кем-то посоветоваться. Обращусь к Салазару, возможно, он подскажет. Сидеть сложа руки я точно не смогу. Необходимо взять ситуацию под контроль.

Однако, перед этим следует разыскать Сильфию и убедиться, что с ней все в порядке. В голову лезли нехорошие мысли. Неизвестно, в каком она сейчас состоянии, но, надеюсь, мое помолодевшее лицо хоть немного поднимет ей настроение.

Сейчас это единственное, что я мог ей предложить.

(Дорогие читатели, если произведение вам нравится, то не стесняйтесь оставлять комментарии, лайки, добавлять книгу в библиотеку. А тем, кто подарит награду — в гостевую заглянет чибик от автора)