Свежайший след портала опять привел в общежитие невест и на этом оборвался. Это мы узнали уже через пять минут от Эрвида Стейра, раздосадованного и восхищенного.
– Знаешь, я не верил характеристикам этой девушки, думал, все преувеличивают, но… если она сейчас показывает такие чудеса сообразительности, что будет, когда повзрослеет? – пожаловался он ректору.
И все – Ворон, ректор и король – почему-то посмотрели на Асси.
А я пила чинфу и смотрела в окно.
Передо мной, затмевая панораму ухоженной территории лучшей школы королевства, стояла моральная дилемма.
Вроде бы я не успела дать Тиррине слово чести не передавать наш разговор. Даже пообещать ничего не успела. Но мне не хотелось обмануть ее доверие. Даже если это весьма расчетливое доверие.
Я пыталась поставить себя на ее место, представить ее образ мыслей и понимала, что это невозможно. Мне никогда не вообразить даже близко, не просчитать поступки и мысли девушки, ставшей нелюдью. Умиравшей не один раз и возрождавшейся. В пятнадцать лет потерявшей все – семью, дом, дар, даже тело. Все, кроме силы духа. И души.
А магия – это душа. И Тиррина снова обрела силу и многократно увеличила ее, если я что-нибудь понимаю в магии.
И еще мне на миг показалось, что некромантка обрела сердце.
Не хотелось сделать ей больно.
И умолчать о смертельной угрозе королю невозможно. А если ее слова о проклятии – не уловка? Не выдумка воспаленного разума отчаявшейся девушки? Хотя надо отдать должное, Тиррина не производила впечатления отчаявшейся и загнанной в угол. Наоборот.
Как она разыграла Ворона! Вон до сих пор в себя прийти не может.
Я, кстати, тоже.
Вот и молчала, вцепившись в чашку с нелюбимым ректорским напитком, который сама же и приготовила вместо секретарши, пока остальные ждали моих откровений и наблюдали за моими трясущимися руками.
Ректор наблюдал обеспокоенно, король – с задумчивостью хищника, от которого ускользнула трепетная лань, и размышлявшего теперь, не перекусить ли хотя бы мышкой.
– Леди Асгерд, – рыкнул он, решив все-таки меня сожрать не побрезговав. – Даже магистр Эрвид уже вернулся, мы ждем.
– Сейчас, – пискнула я и отпила из чашки густой ароматный напиток. Мм… блаженство. Как можно не любить чинфу? – Я успокаиваюсь. Уже почти… Я так перепугалась, что мэйс Валенсия – это не она!
Мои руки снова дрогнули, и я поспешно поставила чашку.
– Это мы уже слышали, мэйс. О чем вы говорили чуть ли не полчаса?
– О вас, ваше величество. Мэйс Валенсия… то есть леди Тиррина… то есть, наверное, она теперь не леди, раз дракон… могут ли леди позволить себе быть драконами?
Король закатил прекрасные голубые, как у Тиррины, глаза, и я вдруг поняла, что они чем-то похожи, конечно, если метаморф показала не иллюзию, а свой настоящий облик, какой у нее должен быть.
Оба светловолосые, правда, волосы короля отливали желтым золотом, а у Тиррины – белым. Оба голубоглазые. И брови вразлет, а не домиком. И мягкий овал лица… Вот у лорда Сириена нижняя челюсть массивнее, подбородок квадратный, прямой. А у короля намечена очаровательная ямка… наверное, фаворитки любят ее целовать…
– Леди Асгерд! Хватит на меня пя… рассматривать, я не золотая монета!
– Простите. Она говорила, что ваша жизнь в опасности. На вас проклятие демонов под названием «любовь до смерти», замаскированное под приворот. Потому приворот и невозможно снять, что его нет. И подтвердить это может королева Риата. Может, у нее и лекарство есть. Но последнее Тиррина не говорила, это я додумала.
Король сжал зубы, лорд Сириен – кулаки, а Ворон – клюв. Некромант сразу после доклада превратился в птицу и устроился на спинке дивана. Мне кажется, он с некоторых пор предпочитал держать птичье обличье в моем присутствии. Или просто показывал, что он тут не советник, а лицо подневольное. Точнее, морда. Нет, морда все-таки у зверей. А у птиц что?
– В чем особенность проклятия? – спросил ректор, отвлекая меня от размышлений на тему орнитологии.
Похоже, я заразилась от Тиррины, и мои мысли тоже скачут как укушенные. Я встряхнулась и собралась. Ответила:
– Если его величество женится не на той девушке, которая ему предназначена, то умрет в первую брачную ночь.
– А предназначена Тиррина?
– Она этого не говорила.
Вот чтобы в точности этими словами – нет.
Король-которому-не-лгут, буравивший меня взглядом, перевел его на Сириена и качнул головой. Похоже, проверку на правдивость я прошла.
– Это может быть уловка, Артан, – сказал лорд. – Тиррина может быть, наоборот, спусковым крючком проклятия. Чтобы ты, избрав ее, наверняка избрал не предназначенную судьбой и погиб.
Я похолодела. А что, если действительно так? И некромантка лишь выполняет волю покровительницы?
– Может, – согласился король. – Но, зная мою мать… При аресте Риата сказала мне: «Ненадолго ты меня переиграл». И еще, когда она отрицала, что использовала приворот на Тиррину, я действительно не чувствовал лжи, но думал, что она нашла способ меня обмануть. Сириен, мы допросим ее еще раз. Перед Оком Истины. Думаю, Дэйтар нам не откажет. Леди Асгерд, какие условия для снятия проклятия?
– Тиррина сама этого не знает, – ответила я. – Это же не она прокляла.
– Есть способ избежать смерти, – мрачно сказал король. – Не жениться.
– До отбора был этот способ. Теперь уже нет, – возразил лорд Сириен. И в ответ на удивленный взгляд бросил только одно слово: – Честь.
Мужчины…
Мрачно переглянувшись, мы снова помолчали, я допила чинфу. И внезапно захотела посетить место раздумий.
– Я выйду ненадолго, – сообщила я.
– Эрвид, проводи, – приказал ректор.
Ворон встрепенулся.
– Не надо! – возмутилась я и покраснела. – Тут недалеко.
– Хорошо, идите.
Я еще не успела за порог ступить, как лорд Сириен шепотом задал королю такой интересный вопрос, что я, оставив щелку, приникла к двери с той стороны.
– Прости за вопрос, Артан, – ректор понизил голос, но мне было все равно отлично слышно, – скажи, как у тебя за эти годы складывались отношения с девушками? Если ты до сих пор жив, то либо проклятия нет, либо ты сохранял целомудрие?
– Фаворитки бывали, но тут речь о браке, Сириен. Ритуал в храме Небес магический, он перестраивает потоки. Но признаюсь, с некоторых пор после проведенных с фаворитками ночей я чувствовал себя почти мертвым. Девушкам хорошо, а мне… как будто всю ночь с ордами нечисти сражался. Это началось четыре года назад, до того все было замечательно.
«Бедняга Артан», – искренне посочувствовала я и на цыпочках удалилась.
Я не стала торопиться. Спокойно прогулялась по пустому, если не считать королевских стражей, этажу, приводя мысли и чувства в порядок.
Хорошо, что у короля и ректора дел по горло и они не стали устраивать допрос с пристрастием в присутствии менталиста. Не хотелось бы выдавать Тиррину. Может быть, это пресловутая женская солидарность? Или глупость?
Если ректор прав, я сильно пожалею о сегодняшнем молчании.
Но если права Тиррина…
В конце концов, время еще есть, пока отбор продолжается, и раскрыть ее планы я успею.
Когда я вернулась, короля и Ворона уже не было, а ректор хмуро перебирал на столе досье участниц.
– Вы задержались, леди, – вскинул он на меня пронзительно-синий взгляд. – Что-то еще случилось?
Я отрицательно покачала головой. Мозги от этого простого движения встали на место, и я вспомнила, зачем, собственно, шла в ректорат.
– Мне нужно еще раз взглянуть на досье виконтессы Лебежель.
– Зачем?
– Вы же просили подготовить вам списки участниц с градацией их перспективности.
– Радует, что хоть у кого-то тут хорошая память, – усмехнулся он, быстро нашел и протянул мне папку.
Мне пришлось подойти. Я потянула досье из его рук, но магистр, зараза такая, не разжимал пальцы.
– Милорд ректор? – вскинула я глаза.
– В вас появилось что-то новое, леди. Тяжелое и туманное. И в этом тумане скрыта какая-то опасность. Вы ее осознаете, но пытаетесь скрыть. И сомневаетесь в своем решении. Не хотите поделиться сомнениями?
– Вы еще и менталист? Или только учитесь, судя по вашей неудачной попытке психоанализа? – фыркнула я, чувствуя, что щеки обдало предательским жаром.
Плохая из меня черная ведьма. Они обычно наглые, злые и коварные, понятие стыда им неведомо, как и само чувство. А я… какая-то бракованная чернокнижница.
Разнервничавшись, я сильнее потянула папку. Еще сильнее. И в этот момент, с усмешкой глядя в мои глаза, коварный, как настоящий черный, светлый магистр разжал пальцы!
Разумеется, я чуть не упала – небеса забыли отменить для магов некоторые физические законы. Пошатнулась, взмахнула руками, роняя досье. Посыпался бумажный дождь.
Лорд успел перехватить меня за талию и не дал опозориться окончательно.
Но мы оказались непозволительно близко.
Жаркие руки бережно прижали меня к мужскому телу, щеку опалило его дыханием. Я вдохнула свежий, кружащий голову запах его кожи: нагретого солнцем кедрового леса с пряными нотками трав. Захотелось лечь щекой на белый шелк его мантии, на широкое уютное плечо и закрыть глаза.
– Простите, – прошептала я, даже не попытавшись освободиться из таких надежных рук и продолжая тонуть в синеве его взгляда. – Я сейчас соберу папку.
– Уже не нужно, – тихо сказал он, ослабив тиски, удерживая меня одной рукой, а второй провел по моей щеке, убирая упавший на нее черный локон.
Я замерла, когда его большой палец, едва касаясь, обрисовал мои губы.
– И откуда ты такая, ведьма?
– Из Лайрэ…
Я не успела договорить.
– Тсс, – улыбнулась моя синеглазая мечта. – Молчи.
Мягко приподняв мне подбородок, он наклонился и поцеловал. Нежно, осторожно, словно шел по хрупкому льду с драгоценной ношей. Едва ощутимо, как утренний ветерок в ясный день середины лета.
И отстранился, заглядывая мне в глаза. Проверяя, насколько шокировало меня такое злодейское попрание этикета и покушение на честь.
Да никак не шокировало. Разве что излишняя деликатность.
Я обвила руками его шею, приподнялась на цыпочки и вернула поцелуй сторицей. Он мгновенно перехватил инициативу, углубил поцелуй, пил мои губы жадно, как пустынный странник. Его руки стиснули меня, вжали в его горячее тело.
– Асси… – выдохнул лорд, когда дыхание прервалось, а голова закружилась и в глазах потемнело от вскипевшей в жилах крови. – Асгерд…
Как свист и удар стрелы. В самое сердце.
Я опустила голову, уткнула лоб в его плечо. Губы горели. А на глаза почему-то навернулись предательские слезы.
– Сириен… – Я вскинула голову и… Небеса, какие же у него глаза! Ярче звезд в ясную ночь. Глубже морской пучины. Но я должна остановиться, пока не поздно. – Лорд Сириен… Прошу вас, не надо.
– Почему? – нахмурился он. – Я тебе противен?
– Нет. Вы мне нравитесь. Очень. Но… я не могу. Вы светлый маг.
– И что?
– Вы – бастард династии Энжо, – слетело с губ прежде, чем я подумала, как лучше сформулировать, что для меня опасна его магия.
Он отшатнулся. Лицо закаменело, а взгляд заледенел.
– Простите, леди Асгерд. Разумеется, я больше не прикоснусь к вам. Не посмею запятнать вашу честь. Не буду вас задерживать.
С издевательским поклоном он раскрыл портал в комнату на чердаке. Брезгливо поморщился, увидев букет белокрыльника.
Я несколько секунд стояла, словно оглушенная, но повернулась и ушла, не сказав ни слова. Поняла по лицу лорда, что между нами разверзлась пропасть, пролегла горная цепь, а за ней раскинулся бескрайний океан. Я сама его оттолкнула.
Радуйся, Асси, предки рода Лиртан могут быть спокойны: магия Энжо никогда не коснется вашей прапрапраправнучки.
Я сильная. Никогда не плачу и не ною. Меня может сломать только одно – осознание собственной глупости.
И вот оно как раз обрушилось, это осознание, едва арка портала схлопнулась за спиной.
На глаза навернулись слезы, комната поплыла как в тумане, я ничего не видела. Сослепу наткнулась на треклятый столик с белокрыльником, взмахнула рукой, удерживаясь от падения, и снесла вазу. Дребезг разбитого хрусталя, брызги, несчастные цветы, на которые я наступила и поскользнулась. Падение. Спасибо, на диван.
Я рухнула и разрыдалась.
– Асси, что случилось? – послышался встревоженный голос Ворона.
Ну конечно! Еще и свидетели моего падения нашлись для полного счастья.
– Ты ушиблась? – Некромант осторожно дотронулся до моего плеча.
Поистерить как следует не дают. Ну что за жизнь?
– Нет! – всхлипнула я и оттолкнула его руку.
– Тебя кто-то обидел? Ректор?
– Нет! – Я еще с минуту самозабвенно порыдала, оплакивая потерянную мечту, взяла себя в руки и повернула кольцо с портативным портальным камнем, намереваясь улизнуть к себе.
А там прямиком направилась в ванную приводить себя в порядок. Леди Асгерд всегда должна быть на высоте. А рыдать по какому-то светлому… синеглазому… умному… сильному… красивому… А-а-а-а-а!
До ванной я не дошла, а упала на кровать и закрылась подушкой от всего мира.
Увы, настырный суафит проскользнул в апартаменты без приглашения. Подушка была отобрана. Короткое гортанное заклинание, и висков коснулась прохладная темная дымка, окутала лицо, осушая слезы и освежая получше родниковой воды и пропитанных травами компрессов.
– Спасибо! – прогнусавила я и, нашарив носовой платок в ящике прикроватного столика, с чувством высморкалась. – Извините.
– Мы на «ты», Асси, если ты забыла, – напомнил Ворон. – Рассказывай, что случилось.
– Ничего.
– Я все равно узнаю. – Он оказался настойчивым. – Я – мастер Пути, девочка, и дружу с ясновидцами.
– Вот и узнавай, а я ничего не скажу, потому что ничего не случилось. Цветочки жалко.
– Ты плакала из-за ректора. – В голосе некроманта послышалась злость. – Ладно, приводи себя в порядок. Но я еще вернусь.
– Стой! – Я подскочила как ужаленная, осознав, что Ворон же не успокоится, пока не получит ответы на вопросы. А я не могла позволить, чтобы эти два бесстыжих мага сплетничали о даме за ее спиной.
Магистр Эрвид отдернул руку от браслета, вопросительно приподнял угольную бровь. Губы сжаты в тонкую линию, черные глаза напоминают бездны. Злые и беспощадные. И с наметившейся тонкой сеточкой в уголках. Зелье, испорченное дикими, утрачивало силу. Маг стремительно старел. И выглядел очень усталым, но решительным.
– Он не обидел меня. Это я его оскорбила, – призналась я. – Бросила в лицо, что он – бастард и мне в подметки не годится.
– Так и сказала? – взлетела вторая бровь.
– Про бастарда – да. Остальное дала понять.
– Хм… Получается, это он должен плакать, а не ты?
Я тут же представила, как скупая слеза катится из синих глаз пресветлого лорда, как дрожат от обиды его твердые губы, и… бессердечно рассмеялась – настолько нелепой оказалась картина.
– Ну вот, другое дело, – смягчился Эрвид, сел на стул и задумчиво взъерошил черные волосы. Рассыпавшиеся пряди легли словно перья. Красиво. – И хватит сверлить меня взглядом, Асси. Нам давно надо было поговорить на эту щекотливую тему. Скажи-ка, лорд Сириен тебе нравится?
– Не скажу.
– Значит, нравится. – Уголки его губ вздернулись в улыбке. – Насколько я понял, ты не из тех помешанных на статусах спесивых аристократочек, которые гнушаются людей, стоящих ниже на ступенях иерархической лестницы. К тому же лорд Сириен теперь герцог, а у вас, людей, это выше маркизы.
– Дело не в титуле, – буркнула я.
– Значит, для тебя неприемлемо, что он незаконнорожденный? Ты считаешь, что внимание бастарда опозорит тебя?
– Да нет же! Он – Энжо по крови! Дело только в этом.
– Объясни.
Я молчала, тупо глядя в окно.
– Асси, я ведь могу спросить у твоих предков, – мягко напомнил Ворон. – Если это касается крови, то наверняка это касается родовых тайн.
– Вот именно, тайн, – подчеркнула я.
– Не от меня. Не хочется снова беспокоить духов, я ведь только перед твоим приходом говорил с ними, но если ты будешь молчать…
Шантажист. При воспоминании о духах меня передернуло. Ту взбучку я еще не скоро забуду, и получить еще одну совсем не хотелось. А если Ворон методом исключения – моя судьба, то, судя по всему, духи уже начали его приобщать к семейным секретам. И их не волнует, что я воспринимаю некроманта как друга и меня к нему совсем не влечет как к мужчине.
– Скажи, ну какое тебе дело? – Последняя попытка.
– Я мог бы сказать, что мне не нравится, когда красивые девушки плачут, но ты же чернокнижница, тебя такими сентиментальными штучками не проймешь. Потому скажу иначе. Ты – мой ассистент и должна быть в служебное время в рабочем состоянии.
– А у нас еще служебное время? – Я посмотрела на сумерки за окном.
– Круглосуточно, – глазом не моргнул шантажист.
– Хорошо, я скажу. Его магия – аннигилятор моей силы.
– Кто тебе сказал? – изумился Ворон.
Об этом и говорить не надо. Я теряюсь в присутствии лорда Сириена, слабею, дыхание учащается, а мозги раскисают. Что это, как не пагубное воздействие его магии?
– Это говорит история моего рода по линии матери, – уклонилась я от ответа.
– Послушай, девочка… Я знаю, что ты – последняя хранительница крови и магии Ли-ар-Таан…
– Вот именно. Я должна хранить ее в чистоте. И связать жизнь я могу только с темным магом, родить наследницу и очистить ее кровь, чтобы передать ей силу рода. Точно так же как род Энжо соединял кровь только со светлыми магистрессами, потому что хранил королевскую силу. Их женщины рождали только мальчиков.
– Причина только в этом?
– Только? Это непоправимо. Я не могу стать светлой, он – темным. Мы такими рождены и не изменимся. Я всю жизнь едва переносила светлых, и это умопомрачение быстро пройдет. Это наверняка влияние испорченного дикими зелья. И хватит об этом.
– Думаю, тебе нужно поинтересоваться у духов, Асси.
– Еще слово, и мы поссоримся, суафит Эрвид Стейр.
И мы бы поссорились, потому что некромант явно намеревался продолжить загонять мне иголки под ногти, но из коридора донесся истошный визг.
И словно плотину прорвало: к визгу присоединились другие звуки: крики, топот, стук дверей, вой магической охранки; а мой особый дар снова ожил, я остро почувствовала магию айэ, творившуюся здесь и сейчас.
Слава небесам! А то я уже после отравления засомневалась, что когда-нибудь смогу их чуять. Ведь, как ни старалась, Тиррину распознать не смогла, даже когда она держала мою руку!
– Дикие! – прошептала я и рванула к двери.
Но Ворон опередил и… наступил на белый прямоугольник конверта, подсунутого в щель под дверью. Не заметил, распахивая ее настежь, и конверт сквозняком отнесло ко мне. Я едва не сожгла его заклинанием праха, но, быстро проверив на предмет опасных сюрпризов, убрала в карман и выглянула из-за плеча замершего на пороге некроманта.
– Что это?
Весь коридор от стены до стены, от лестницы до двери в торце, был заполнен высокой, по пояс, цветущей красноватыми метелками хищной крапивой.
И не только коридор. В распахнутой двери апартаментов, расположенных напротив, виднелся такой же зеленый ковер, местами черневший проплешинами.
Леди Макрей, выбежавшая из комнаты, попала из одной ловушки в другую, и самозабвенно визжала, вслепую разбрасывая вокруг себя хиленькие заклинания праха. Но на месте выжженной крапивы тут же вырастала свежая, еще выше и мясистее, живая, зубастая.
С тем же успехом с нападением боролась четверка королевских стражей.
Трава, созданная магией диких, лезла уже на стены, раскачивалась, словно при сумасшедшем ветре, норовила хлестнуть конкурсанток, точно так же выбежавших из комнат и попавших в ловушку. Казалось, крапивные листья обжигали даже на расстоянии – руки и даже лица большинства несчастных девушек были покрыты красной сыпью. То есть это отнюдь не иллюзия.
Спокойными были лишь две конкурсантки, догадавшиеся создать «черное марево» – мощное заклинание смерти и разрушения, окутывающее заклинателя коконом толщиной в ладонь и не подпускающее к нему ни живую, ни мертвую материю, пока хватит сил. Леди Мартиэра и княжна Ежанна Риэнцольская.
И лишь у нашего порога было чисто на расстоянии шага – крапива огибала его по дуге. Очень интересно.
Мне понадобилась секунда, чтобы окинуть взглядом представшую картину.
На ладонях некроманта тут же заиграли два черных смерча. Не знаю, что за суафитская магия, мы такое не изучали. Он прокричал:
– Поставить щиты! Берегите глаза!
Некромант выждал, когда все девушки окутаются мерцающими сетями щитов, и запустил заклинание. Я под шумок добавила свое, родовое. Вряд ли кто-то поймет, кроме Ворона. Он сразу просек, оглянулся на меня и кивнул, одобряя.
Крапиву не просто срезало и расшвыряло. Ее покромсало в зеленую пыль. А суафитские смерчи всосали ее в себя – всю, и в коридоре, и в комнатах, и на лестнице, куда трава успела сбежать, – и исчезли.
В воздухе одуряюще запахло свежескошенным сеном. Девушки рыдали. Обессиленные Мартиэра и Ежанна сползли по стеночке.
Не успели мы закончить с коварным вторжением, как воздух снова затрещал – раскрылся с десяток порталов. Первым вышел ректор, за ним магистры.
– Что произошло?
– Нападение айэ.
– Обнаглели, – высказал лорд общее мнение. Обвел всех взглядом, старательно избегая смотреть на меня. – Всех к целителям.
Снова затрещали порталы – маги начали эвакуацию девушек.
– Милорд, – обратился к нему один из стражников с докладом, – перед атакой здесь побывал ваш новый секретарь. Принес распоряжение ассистентке Ассилир, но не достучался, подсунул под дверь и ушел. Через минуту мы заметили странный сквозняк, но он пронесся и прекратился так быстро, что мы не успели среагировать, и ваша охранка тоже.
– Я не отправлял секретаря. У меня его нет. – Ректор выглядел мрачнее тучи.
Еще бы. Атака не смертельная, зато издевательская: можно сказать, на глазах у съехавшихся родственников да в защищенном здании.
Лорд придавил меня взглядом.
– Где письмо?
Эх, а я его даже вскрыть не успела.
Я вытащила из кармана и протянула конверт. Так как впереди меня все еще стоял Ворон, защищая от враждебного мира и светлых недовольных магов, ректор вынужден был сам подойти.
– Что тут? – Он взял у меня конверт. Я преодолела искушение повторить его трюк с досье и с усилием разжала пальцы, едва он потянул бумагу. Развернул и через миг сунул обратно. – Пусто. Примитивная уловка.
И отвернулся, занявшись последними из пострадавших девушек.
Спустя десять минут общежитие опустело.
Моего Ворона ректор тоже припахал, и я осталась одна на весь этаж, если не считать четверых сменившихся стражников.
Было у короля полсотни невест, и вот уже нет ни одной.