Виерлен рассказывал увлекательную историю, а я шагала рядом и хмурилась. Просто при взгляде на скачущего впереди Жорика стало очень жаль, что при последнем визите во дворец не взяла хорька с собой.
Зверь тогда сладко спал, и я уехала без него, а будь Жорик рядом, всё могло сложиться иначе. Он мог либо спасти меня, покусав Лэрила, либо запомнить стратегическую информацию и выступить свидетелем.
Ещё мог… да хотя бы на туфли эльфу нагадить. Хоть как-нибудь отомстить!
– Мила, ты меня слушаешь? – позвал Виерлен, и я кивнула.
В самом деле слушала, но одновременно вела трудный бой – пыталась не провалиться в свой пессимизм.
За минувший день грустные мысли так надоели, что в какой-то момент я искренне разозлилась – сколько можно мучиться? Допустим, я не выживу, и что дальше? Сидеть и киснуть? Вариант, конечно, но, может, стоит заняться чем-то другим?
Когда впереди показалась кондитерская лавка, я усилием воли отодвинула свои печали и, вспомнив о важном, сказала:
– Хочу шоколадку.
Виерлен посмотрел недоверчиво.
– А ещё сладкую вату и орешки в меду, – добавила я.
Тут он даже притормозил, чтобы глянуть предельно пристально.
– Всё настолько плохо?
– В каком смысле?
– С твоим настроением. Ты вчера была грустная, да и сегодня какая-то не такая.
– Всё отлично, а после шоколада с орешками станет ещё лучше, – я улыбнулась и хлопнула ресницами.
Мужчина поколебался, но всё-таки повёл к лавке. Там мои глаза прямо-таки разбежались, и итогом посещения стал огромный, доверху набитый вкусностями пакет.
– Когда девушка собирается съесть столько сладкого, это не к добру, – пробормотал Виерлен. Какой он, однако, в вопросе девушек опытный.
– Возможно, – я кивнула.
– Мила, просто расскажи, что случилось. Я разберусь.
Да если бы я могла!
Чтобы не сболтнуть чего-нибудь продиктованного заклинанием, я прикусила язык и выловила из пакета большой сливочный батончик. Интересно, а как Виерлен отнесётся ко второму моему желанию? Ведь, как умирающая, я имею право на всё?
Мы продолжили наше бесцельное шествование по городу. Теперь я жевала, а Виер опять пытался развлекать. История действительно была занимательной, и я слушала, но, как и в прошлый раз, не слишком внимательно. Я пыталась решить проблему – куда деть Жорика? Заходить в салон не хотелось. Ещё меньше хотелось брать хорька с собой.
– Мила, ты здесь? – прозвучал хмурый вопрос.
Я опять-таки кивнула.
Уже открыла рот, чтобы предложить догулять до агентства Танки, где можно предпринять вторую попытку вернуть зверя хозяйке, но тут мы повернули и буквально нос к носу столкнулись с Уолтрисом.
Мой коллега проживал не в салоне, а отдельно. Он снимал квартиру в городе и, увидев нас, аж подпрыгнул.
– Мила? Жорик? – радостно воскликнул Уолт.
Я не поняла.
Второй непонятный момент – хорёк заукугумкал и устремился к Уолтрису как к родному.
Нет, я-то заметила, что в последние дни коллега проявляет к зверю повышенный интерес, ответная симпатия Жорика тоже была заметна, но всё равно странно.
– Господин Виерлен, – Уолтрис наконец заметил и третьего нашего участника. Окинул компанию взглядом и, придя к каким-то выводам, попросил: – Мила, а можно я погуляю с твоим хорьком?
Поворот был неожиданным. Пусть Жорик у нас зачарованный и всё прочее, но я насторожилась. Были уже прецеденты.
– Тебе зачем? – спросила подозрительно.
– Кхм… – Уолтрис нервно оттянул пальцем воротник.
Он снова стрельнул глазами по сторонам, отдельно покосился на Виера, а в итоге шагнул навстречу и сказал, сильно понизив голос:
– Зелья, с помощью которых можно сделать внушение животным, запретили. Знаешь?
Я, разумеется, знала.
– При чём тут это?
– Есть одна девушка, – Уолтрис потупился, – а мы с Жориком вроде как договорились.
Я чуть не выронила пакет.
Виер тоже слышал и посмотрел на моего коллегу как на пациента психиатрической лечебницы:
– Ты хоть представляешь, как этот зверь кусается?
– Силу укуса мы с Жориком тоже обсудили, – не смутился Уолт, – и он меня, кажется, понял. Понял, что нужно куснуть чуть-чуть.
Хорёк заукугумкал, будто подтверждая слова. Он в принципе выглядел сейчас очень разумным – глазки блестели, шёрстка лоснилась, вибриссы шевелились.
– Чуть-чуть? – Виер аж воздухом поперхнулся. И уже мне, с претензией: – А так было можно?
Я пожала плечами, цепляя на лицо маску невинности. При желании всё можно, но давай обсудим это позже?
– Пожалуйста, тише, – взмолился Уолтрис. – Девушка совсем рядом. Мы неожиданно встретились, а тут и вы с Жориком… Какая удача. Замечательное стечение обстоятельств.
– Для кого удача, а для кого и не очень, – огрызнулся Виерлен, явно намекая на предмет Уолтрисовой симпатии.
– Я не вижу другого способа с нею сблизиться, – теперь у Уолтриса даже уши покраснели.
Виерлен хмыкнул и заявил:
– На месте девушки я бы тебя послал.
Коллега промолчал, однако по лицу легко читалось: ты не на её месте, поэтому успокойся и не мешай решать проблему.
А ведь для меня такое стечение обстоятельств тоже было удачным. Вот только…
– Точно не обидишь зверя? – спросила я, опасно щурясь.
Поклялся. Заверил в лучших намерениях и пообещал три комплексных массажа. Последнее привело Виера в совсем уж неожиданную ярость. Пришлось буквально впихнуть шлёвку в руки Уолтриса и сбежать.
Через несколько минут, когда вспышка такого приятного гнева миновала, я предложила повернуть обратно, ну а на подходе к гостинице призналась:
– Виер, есть важный разговор. Приватный. Мы можем поговорить в твоём номере?
Мой голос прозвучал крайне серьёзно. Я боялась собственных намерений, но ещё больше боялась их выдать. Вдруг Виерлен откажется со мной «говорить»?
– Какая тема?
– Приватная, – повторила я со вздохом.
Он заколебался, словно почуяв что-то недоброе. Но в итоге я услышала:
– Да, разумеется.
И мы свернули к гостинице. Теперь главное не струсить, потому что пугливые мурашки по спине всё-таки бежали.
Первым, кого мы встретили в гостинице, был господин Олар. Хозяин отирался возле дежурного портье и уставился изумлённо, а я состроила непроницаемое лицо.
Следующей, возле самой лестницы, на выходе из служебных помещений, встретилась мадам Фокс. Уж не знаю, по какому поводу мадам заглянула в гостиницу, но она бывала тут часто, поэтому ничего особенного.
Вернее, ничего особенного для меня, а работодательница удивилась сильно…
– Мила?
– Добрый вечер, – ответила я вежливо, и на этом, собственно, всё.
Мы с Виером отправились дальше, наверх, к знакомой двери. Коридор был пуст, но у самого номера перед нами внезапно возникла Элеонора. При виде нашей ищущей уединения парочки у моей спасительницы случился нервный ступор.
Пара секунд на осознание, и Эля завращала выпученными глазами, посылая сигнал, что пора остановиться, иначе – катастрофа. Стало совсем неловко, но объяснить, что всё в порядке, а решение посетить номер Виерлена принято верхним мозгом, я не могла.
Поэтому пришлось подавать ответный знак лицом!
Сначала я крепко-крепко зажмурилась, а потом расцвела широкой, нарочито бодрой улыбкой. Такой оптимистичной, что Эля сразу догадалась.
Её реакция? Меня признали дурой. Глупышкой, которую с лёгкостью облапошил первый попавшийся мужик.
Эля осуждала, однако взывать к моему разуму уже не собиралась. «Таким, как ты, хоть кол на голове теши», – вот что читалось в её глазах.
Когда мы вошли в номер, выяснилось неприятное – Виерлен наш обмен сообщениями заметил…
– Что это было? – спросил он подозрительно.
– Эля считает, что юной невинной девушке не стоит оставаться наедине с тобой, – я вздохнула и заблокировала дверной замок.
Финал фразы нарочно выделила и лукаво улыбнулась, когда Виер процедил:
– Со мной нельзя, а с кем можно?
Одна скромная, ничуть не склонная к провокациям ведьмочка невинно пожала плечами.
– Мила, – прорычал объект охмурения.
Как он, однако, быстро заводится. Вот уж не думала, что этот роскошный, уверенный в себе мужчина настолько ревнив.
Виер утратил бдительность, а мой страх дошёл до верхней точки. Я сейчас познавала смысл выражения «и хочется, и колется». Мне хотелось, очень, но моральные принципы не позволяли… предлагать себя.
Не позволяли, и всё!
Поэтому я решила, что мы ограничимся поцелуем.
Отставив пакет со сладостями на столик, я скользнула навстречу шипящему Виеру. Привстала на цыпочках и, прикоснувшись пальцем к его нижней губе, спросила удивлённо:
– Ты пользуешься помадой?
Обманный манёвр сработал, объект замер в непонимании.
– Какой ещё помадой?
Хотелось ответить – воображаемой! – но я уточнять не стала. Вместо этого опять привстала и прильнула к его губам.
Секунда, и меня закружил вихрь. Стремительный, обжигающий и невероятно сладкий. Виерлен очнулся от своего ступора и тут же перехватил инициативу. Теперь именно он целовал. А ещё держал, крепко прижимая к собственному телу, и от ощущения этой близости мои девичьи принципы рассыпались в прах.
Его язык вытворял чудеса, а горьковатый аромат парфюма обволакивал, словно заключая в смертельную ловушку. Дополнительный капкан, призванный лишить жертву воли. Впрочем, я и сама этого хотела. Очень хотела. Примерно так же, как жить.
Я отвечала на каждое прикосновение, каждый вздох, а когда осознала себя лежащей на застеленной ещё кровати, вяло подумала о том, что поцелуями дело всё же не ограничится. Но страха не было. Всё правильно. Лучше так. Лучше сейчас, ведь, вероятно, это последний мой день.
При мысли о Лэриле кровь вскипела яростью. В следующий миг Виерлен перевернулся, усадил меня сверху и спросил хрипло:
– О чём думаешь?
– Ни о чём, – солгала я.
Только вспышка гнева от Виера не укрылась, и…
– Правда?
– Готова поклясться на сборнике лучших ведьминских рецептов, – ответило заклинание.
А мне стало грустно. Можно не бередить эту рану? Можно мы займёмся чем-нибудь другим?
Мои пальцы ловко пробежали по мужской шее, спустились к пуговицам рубашки. Тот факт, что глаза Виера из серых стали чёрными, не смущал, но когда я справилась с рубашкой и прикоснулась к коже, а там, под кожей, мелькнула очередная серебристая змейка, я вздрогнула.
– Что-то не так? – хрипло спросил Виерлен.
– Всё хорошо.
Увы, мужчина так не думал. Он смотрел с прокурорским вниманием, потом прозвучало:
– Ты соблазняешь меня потому, что я тебе нравлюсь? Или с каким-то корыстным умыслом?
Ну здрасте, приехали.
– Мила?
Я возмущённо засопела, стремительно теряя все неприличные желания.
– Просто расскажи, почему ты сейчас со мной, – потребовал Виерлен. – Только правду.
– Я всегда говорю правду.
– Да неужели?
Под его кожей пробежала новая змейка, а за ней ещё одна, а следом… их были сотни. Всполохи слились в силовые полосы, как тогда, при медитации, и я ахнула от неожиданности. А Виер схватил мою руку и крепко прижал к одной из полос.
– Повторяю вопрос. Мила, почему ты со мной?
И вот чудо, вместо очередной оптимистичной чуши с языка сорвалось:
– Потому что мне страшно! Меня шантажирует и хочет убить эльф!
Пауза. Три удара сердца, и… нет, полосы не погасли. А Виерлен не растаял дымкой, сбегая из собственной постели от проблемной девицы.
Мы остались в прежней позе – он на кровати, я на нём.
– Та-ак, а подробнее?
Виер отпустил мою руку, а я нервно сглотнула, понимая: меня только что принудили открыть правду. Но самое невероятное заключалось в другом. Стоило опять прикоснуться к полосе, как я поняла, что могу говорить что угодно.
Всё, что захочу!
– Меня шантажирует и хочет убить эльф, – повторила уже по собственной воле, и мир не рухнул.
Интересно, как такое возможно? Не обрушение мира, разумеется, а деактивация заклинания?
– Виерлен, почему… – выдохнула я и замолчала. Сама догадалась. Вариант-то, по большому счёту, всего один.
Причина, как бы банально ни звучало, крылась в соотношении сил магов. Более сильная магия может подавлять слабую – это факт и одновременно мелочь, потому что проблема в другом.
Я – ведьма, на меня магия не действует, а если она подействовала, значит, заклинание было запредельной мощности. Магия Лэрила была сверхсильной! Настолько, что у меня даже мысли не возникло искать другого, превосходящего мага.
Нет, будь в столице верховный, я бы, вероятно, проверила и эту идею, но Морис отсутствовал. А Виерлен… Я знала, что он сильный, но не настолько же? Хотя… если вспомнить тот фокус в «Подбитом лебеде» и установленный в той же ресторации артефакт…
Я взвыла, но дурой себя не назвала. Могла ли я догадаться? В целом да, но это, учитывая мутность Виера, был не очевидный ход.
– Мила, – кое-кто начал раздражаться, – какой именно эльф? Что случилось?
Глубоко вздохнув, я прижала к телу Виера и вторую руку тоже, и с удивлением обнаружила, что изумрудный узор с печатями проявился.
Какое счастье.
– Лорд Лэрил. Он хочет, чтобы я приживила ему какой-то артефакт.
Я помолчала и продолжила:
– Изначально приживлять должна была Урсула, но она умерла, и, кажется, её смерть была всё-таки случайной. По крайней мере Лэрил утверждает, что не убивал, и я верю. У него не было причин убивать.
Я подумала и добавила:
– Впрочем, убийцей может оказаться кто-то другой. Например, ты?
Виер выждал несколько секунд, и губы расплылись в коварно-мечтательной улыбке.
– Нет, я ведьму не трогал.
– Но как тогда вышло, что ты был в том районе, да ещё выглядел так, словно с кем-то дрался? – хмуро уточнила я.
Мне правда было интересно, и Виер мучить не стал, ответил сразу:
– Я преследовал тварь, за которой охочусь.
Тварь? Серьёзно?
Я тут же нахохлилась. Понятно, что сама спросила, но о какой твари можно рассуждать, когда здесь Лэрил с непонятными злодейскими планами?
– Поймал? – спросила вежливо, чтобы закрыть тему.
– Разумеется нет, – Виерлен хмыкнул. – Тварь хитрая, изворотливая, с великолепной маскировкой… Мои слабые стороны ей тоже известны, а мне теперь известна её личность. Приятно, что я мыслил в правильном направлении. Именно Лэрила я и подозревал, и именно за Лэрилом приехал сюда.
Всё. Я запуталась.
– Виер, о чём речь?
Собеседник сверкнул новой улыбкой и вместо ответа уставился на мою руку – ту, которая с узором. Я полагала, что он сейчас изумится, ведь заклинание невероятное, а Виер развеселился ещё больше:
– Вот, значит, как?
– Что смешного? – не поняла я.
– Узор знакомый. Угадай, кто показал Лэрилу это уникальное плетение?
У меня аж рот… от возмущения приоткрылся. Что-что? Так это не Лэрил, а Виерлен – причина моих страданий? В смысле не научи Виер эльфа, всё было бы хорошо?
– Печать молчания, – начал перечислять белобрысый, – печать смерти… – он пригляделся к какому-то мелкому символу на периферии, и… – О, да тут и печать подчинения?
Захотелось ущипнуть его, и больно. Чтобы прямо очень! На глаза тут же попался незащищённый панцирем мускулатуры сосок, и я даже потянулась к нему, но в последний момент решила, что злиться буду потом. Не сейчас.
– Что это означает? Какое ещё подчинение?
– Лэрил отдал тебе некий приказ, и если ты не выполнишь приказ добровольно, то сработает «подчинение». Ты всё равно сделаешь то, что велено.
– А как же печать смерти? Лэрил сказал, что я умру, если не подчинюсь его воле.
Тут Виер ткнул в другой совершенно незнакомый мне символ.
– Отложенное действие. Ты сначала выполнишь приказ, а уже потом умрёшь.
Попытка отодвинуться, вскочить с кровати и забегать по комнате была прервана осознанием – если разорву контакт с силовыми линиями, снова превращусь в подчинённого заклинанию попугая.
– Значит, Лэрил собирается убить меня в любом случае? – процедила я, подхваченная волной злости.
– Нет. В случае добровольного и качественного выполнения возложенных на тебя обязательств, плетение исчезнет, – Виер кивнул на какую-то витиеватую дугу.
Я взвыла, причём в голос. Потом вспомнила о важном и спросила:
– Ты можешь убрать плетение?
– Да, но тогда Лэрил почувствует, по крайней мере при встрече.
Секунда замешательства, и я выпалила:
– Так пусть чувствует!
Виерлен посерьёзнел и отрицательно качнул головой.
– Мила, давай с самого начала? Ты расскажешь всю историю, в подробностях, а потом решим, что делать.
Нормально вообще. Я тут на крючке у негодяя, а он…
– Хорошо. Но ты сам тоже расскажешь. Я хочу знать, какое ты имеешь отношение к этой истории и что происходит. И почему Лэрил, если он твой враг, до сих пор живой.
– Я расскажу, Мила, – ответил мужчина с улыбкой. Тут его глаза снова начали темнеть, а температура тела повышаться… – Только не в постели. Потому что в такой позе я мыслить не способен, а ты пока ещё девственница…
– При чём тут моя невинность?
Виер шумно вздохнул, но его настроение буквально зашкаливало.
– При том, что с тобой нужно медленно, аккуратно, а я во взвинченном состоянии. Если настаиваешь, то, конечно, обещаю вести себя прилично, сделаю всё максимально нежно, но…
Мои уши превратились в два факела, щёки – в раскалённые горелки.
– Я смогу говорить, не прикасаясь к твоим силовым линиям?
Виерлен потянулся к изумрудному узору и легко выдернул из него одну нитку.
– Теперь сможешь. Остальные части заклинания тоже теперь не работают, зато отпечаток силы останется. Лэрил, в случае встречи, даже не догадается. Почует собственную силу и решит, что всё хорошо.
Встреча? Он серьёзно? Хотя…