— Легатс Блазиус Лепид по ваш прикас явитса, — с сильным акцентом произнёс пленный новоримлянин, входя в кабинет начальника варварской каторги.
Чужое наречие легату давалось с трудом, а новолатынь варвары понимали откровенно паршиво, владея лишь каким-то дико архаичным вариантом. Но общаться со своими пленителями волей-неволей приходилось, так что ко второму месяцу имперцы научились более-менее объясняться с варварами из иного мира.
Было ли правильным решением сдаться чужеземцам в ту ночь? Блазиус считал, что скорее да, чем нет — пока его солдаты вели бой, варвары уничтожали их без всякой пощады, но стоило сложить оружие, как всё прекратилось. Конечно, плен был не только бесчестием, но возможно участью куда худшей, чем быстрая смерть в бою… Однако варвары из чужого мира оказались на удивление гуманны — не в пример гуманнее бунтующих вассалов из Южных земель, или северных или степных варваров. Раненые получили медицинскую помощь, и никаких казней или пыток — разве что позже пришлось хоронить своих же павших товарищей, дружинников и наёмников.
По сути, плен оказался не страшнее пребывания в дисциплинарных когортах, куда отправляли проштрафившихся легионеров.
Охрана варваров относилась к пленным строго, но без лишней жестокости. Новолатыни они явно не знали, поэтому говорили мало — больше отдавали команды на старой, сохранившейся разве что у высших фейри, высокой латыни со страшным акцентом.
Начальник каторги Блазиусу не нравился — тучный, жирный, ленивый. Не воин. Таких легат мог убить с десяток даже со связанными руками. Но службу варвар нёс до того въедливо и строго, что аж тошно — хоть и не воин, но всё-таки военный.
Кормили без изысков, но сытно и регулярно. Одежду отобрали, но взамен выдали едва ли не лучшего качества и пошива наряды — имперским мануфактурам впору. Работать заставляли, но без дела не наказывали — даже не били практически, что вообще удивительно. Хотя, когда одна из центурий сорок шестого легиона попыталась поднять бунт и прорваться из лагеря, то варвары прислали кого-то вроде городской стражи. Больно, но не смертельно бьющие магострелы, колдовской и чрезвычайно едкий туман, который давно вышел из употребления имперскими боевыми магами, ну и неплохая строевая подготовка — всё это позволило задавить варварам бунт в зародыше и практически бескровно, ушибы и синяки не в счёт.
Урок оказался нагляден и понятен, и так как варвары никого не казнили, словно бы чего-то выжидая, открытого неповиновения больше не было.
Да и куда бежать-то? Вокруг — чужой мир, до врат в родной мир — далеко. Преодолеть пару миль, напичканных вражескими патрулями и охраной, поголовно состоящих из сильных магов? Очевидное самоубийство.
Блазиус уже не раз проклял Сульперия, что командовал тремя легионами в данной области. Польстился на богатую добычу, вот и впутал легионы в совершенно безумную авантюру… А результат? Тысячи погибших, множество раненых и чудовищное количество пленных. Полный разгром. Да ещё и варвары захватили проход между мирами…
Вот что они сейчас творят в Империи, а? Чужаков ведь даже варварами с натяжкой называть получается — у них и невиданное оружие, и мощнейшая магия… Не говоря уже о стальных самоходах, против которых даже хорошо обученная центурия — всё равно что колос против косы.
Через корпус вторжения, при котором были маги и драконы, варвары прошли как через пустое место. И, похоже, что на той стороне их тоже остановить не смогли — спустя пару недель прибыли ещё пленные. Много. Наёмники и дворянское ополчение.
Что дружины нобилей подняли — ожидаемо, но судя по рассказам пленных, было их тысяч сорок. Вполне достаточно, чтобы сокрушить даже очень сильного противника… Но нет. Легионы в первый день вторжения, считай, дёшево отделались — сколько погибло в уличных боях и при ночной атаке? Три тысячи солдат? Четыре? А поместное войско накрыли какой-то чудовищной магией на марше, положив прямо там половину.
Как с ужасом рассказывали пленные дружинники, большая часть солдат нобилей умерла ещё до того, как даже просто увидели противника. Это можно было списать на традиционную трусоватость дружинников, но то же самое говорили и выжившие члены наёмных отрядов, а там народ выучкой почти не уступал легионерам. И выдержкой тоже.
Да и сам Блазиус теперь находил всё рассказанное более чем понятным. Неуязвимые стальные самоходы, чью броню не пробивали даже мощные заклятья? Солдаты в зелёном, что своей магией выкашивали людей десятками? Огонь и дым с неба, разрывающие на части людей и землю? Более чем знакомо.
…Пленный легат слегка сощурился.
Помимо начальника каторги с удивительно привычным именем Константин и совершенно непроизносимым когноменом, в кабинете находился ещё один человек.
Девушка, молодая, красивая. Лет двадцати, может чуть меньше. Свободно распущенные русые волосы, пристальный взгляд серых глаз. Слегка резковатые черты лица, тонкая нить плотно сжатых губ.
Блазиус был легионером в третьем поколении и коренным новоримлянином, поэтому инстинкты сработали быстрее мозга. Легат ударил плотно сжатым кулаком около сердца и вытянулся по струнке:
— Ваше императорское высочество! Второй легат тридцать пятого легиона Блазиус Лепид!
Командир легиона не был неотёсанной деревенщиной, хотя и титулом нобиля похвастаться не мог. Его семья поколениями служила в легионах, заслужив немалые земельные наделы. Пусть и землепашцы, но зато вольные и которым даже чванливые нобили не указ.
Поэтому не узнать восьмую наследницу престола принцессу Афину он не мог — видел и её портрет, и её саму на военных смотрах.
И лишь спустя мгновение понял, что принцесса одета не в положенное по этикету и происхождению платье, и даже не в доспех, а в наряд иномировых варваров. Узкие чёрные штаны, короткий чёрный камзол, из-под которого выглядывает тонкая белая рубаха. Наряд строгий, дорогой, но однозначно варварский — ни в Империи, ни в любой ведомой Ойкумене Блазиус такого не видал.
Двойник? Фальшивка?
— Сила и честь, легат.
Безукоризненная новолатынь с лёгким северным говором, но что главнее — принцесса ответила полным воинским приветствием, прижав кулак к сердцу. Вряд ли варвары смогли так быстро подобрать столь хорошего двойника. И явно не могли создать его магией — у Блазиуса находили слабый дар к волшебству и даже когда-то учили чувствовать колдовство. И сейчас легат не чувствовал ничего — как и всё то время, что провёл в плену в другом мире.
— Не буду лить пустые слова, сир Лепид, — совершенно в манере принцессы Афины напрямик произнесла девушка. — Я здесь, чтобы вернуть из плена граждан Империи. Вас — в первую очередь, потому как из командиров легионов лишь вы остались в живых.
— Вы привезли выкуп, ваше высочество? — до конца не веря в то, что говорит, произнёс легат.
Неужто Империя и правда решилась заплатить столь огромную сумму? Ведь в плену варваров томятся многие тысячи имперцев, среди которых хватает нобилей всех рангов…
— Многое произошло за время вашего пребывания в плену, сир Лепид, — ответила принцесса. — Между Империей и Федерацией ныне подписан мир.
— Но, ваше высочество… — легат даже как-то растерялся.
Империя сдалась на милость варваров? Немыслимо! Чтобы сокрушить Новый Рим нужно пройти тысячи и тысячи миль, сокрушить сотни крепостей и взять сотни городов, разбить даже не десятки — сотни тысяч солдат… Это дело не двух месяцев, не двух и даже не двадцати лет…
Но если не это… Значит, Империя победила и теперь диктует свои условия по праву победителя? Ха, не так уж и сильны оказались эти варвары!..
— Чтобы не было недоразумений, сир Лепид: конфликт между нами и Федерацией — страшное недоразумение. Все виновные… — глаза Афины нехорошо сощурились. — Все виновные понесут наказание как враги народа, потому как из-за преступной авантюры погубили десятки тысяч наших верных граждан. И из-за них Восток сейчас охвачен смутой. Легионы были разгромлены, войско центральных графств пало. Поэтому я, как новый Страж Востока, договорилась с нашими новыми союзниками о взаимных действиях.
— Варвары теперь наши союзники? — спросил Блазиус, взяв себя в руки после некоторой растерянности, вызванной неожиданным визитом высокородной гостьи.
Политика легата волновала мало — если принцесса говорит, что варвары теперь союзники… то так тому и быть. Тем более, если Её Высочество — новый Наместник Его Императорского Величества на востоке Империи.
— Именно так, — подтвердила Афина. — И не стоит называть федералов варварами — как мы выяснили, они, как и мы, являются наследниками Рима Изначального. Несмотря на всё произошедшее они поддержали нашу борьбу с инсургентами словом и делом. Того же я жду и от вас. Вы будете освобождены под моё слово — слово восьмой наследницы престола. Вам вернут оружие и доспехи, вы вернётесь в Империю и будете храбро сражаться, искупая свой проступок — я прослежу за этим.
— Ваше высочество, я и все офицеры легионов верны присяге!
— Хорошо. Сколько офицеров можно поставить в строй?
— Вместе со мной содержали почти двести центурионов и трибунов. Вар… простите федералы относились к нам хорошо, легкораненые выздоровели, и мы все готовы немедленно приступить к службе.
— Насколько мне известно, здесь достаточно людей, чтобы сформировать два полнокровных обученных легиона — четырнадцать тысяч легионеров. Ещё три тысячи наёмников, остальные — дружинники, — произнесла принцесса. — Я поставила свой шатёр в Илионе[7], там же будет и ваше место квартировки. Сир Лепид, даю вам два дня… два местных дня, чтобы подготовиться к выдвижению. Сформируйте двадцать когорт — против мятежников вряд ли понадобятся полные легионы. Поставьте опытных и верных командиров. Впрочем, не мне вас учить… Сила и честь, легат.
— Сила и честь, ваше высочество!..
— И, сир Лепид… — Афина немного помялась. — Один вопрос. Личного характера.
— Слушаю, ваше высочество.
— Известна ли вам судьба графа Георгия Акциума, владетеля Тускуллы? Я знаю, что он участвовал в вой… в конфликте с Федерацией, но иных подробностей не знаю…
Акциум… Акциум… Был такой, кажется, среди тех нобилей, кто был вместе с легионами. Пять десятков всадников, две сотни копейщиков и три десятка стрелков. Знатный нобиль, не из бедных… Был. Хотя на дружине и явно экономил, в отличие от того же Туллия.
Впрочем, спасла бы его даже вдесятеро большая дружина от магии варваров? Интересно, кстати, почему принцесса интересуется судьбой именно этого нобиля… Надо бы на всякий случай ответить покрасивее и поофицальнее — чем Тёмные не шутят, а вдруг Её Высочество была влюблена в этого графа…
— Граф с дружиной был вместе с нами. Он храбро бился и…
— Можете обойтись без красивых фраз, — поморщилась Афина. — Жив, мёртв?
— Погиб, — подтвердил легат, которому понравилась по-военному лаконичная чёткость выражений принцессы. — Сражён варварской магией, похоронен в этом мире.
— Мир ему, — удивительно, но в глазах принцессы мелькнуло едва ли не облегчение.
Пленные новоримляне побросали всю нехитрую работу, которую им поручали варвары — по строительной части преимущественно. Как бы не была сильна магия или диковинные порождения механического волшебства, но всегда найдётся дело для пары крепких рук.
По лагерю разнёсся слух — слух дикий и небывалый. На своём пути он обрастал подробностями и неизменными небылицами, но все уже понимали, что это правда.
Пленные вернутся в Новый Рим. Им отдадут отобранное при сдаче оружие и доспехи. Они вновь построят когорты на поле боя — на этот раз, чтобы сразиться с поднявшими голову в Восточном пределе инсургентами и разбойниками. И всё это под гарантию слова прибывшей по приказу Его Императорского Высочества принцессы Афины, восьмой наследницы Престола.
Вскоре варвары окончательно подтвердили эти слухи, построив пленных и отправив их к огромным складам, где было собрано трофейное оружие, после чего отвели охрану, позволив новоримлянам разбираться самим.
Среди пленных была немалая доля легионеров, поэтому обошлось без особой суеты и хаоса. Хотя быстро управиться тоже не получилось — многие воины искали именно свою кирасу или шлем с дополнительно наложенными чарами, что не могло не вызвать препирательств. К тому же немалая часть снаряжения и оружия оказалась безнадёжно испорчена смертоносной магией федералов, поэтому часть бойцов экипировалась из найденных запасов наёмных войск и дружин нобилей.
Однако, спустя полдня сборов, легат Блазиус Лепид, насколько позволяла выученная варварская латынь, чётко и кратко доложил коменданту лагеря, что три
Пятнадцать тысяч человек выстроились на поле за границами лагеря. Варвары охраны не выставили, однако не менее дюжины их тяжёлых самоходов на всякий случай дежурили поблизости. Легат не был от этого в особом восторге, но признавал, что варвары (или их теперь стоило называть федератами?) службу несут добросовестно.
К строю с грохотом прикатился и остановился перед ним самоход вар… федералов, из которого вылезло трое воинов — молодых, закованных в добрые имперские доспехи, принятые в лёгкой кавалерии. Спустя несколько мгновений, передние ряды легионеров разглядели, что это не воины, а натуральные воительницы, что моментально вызвало оживлённый шум в строю.
Одна из воительниц достала из машины сигну на коротком древке, тихо, но довольно отчётливо ругаясь по-новоримски с примесью уорга, и расправила её на лёгком ветру.
Знамя оказалось пурпурного цвета — императорского цвета. Поэтому золотой орёл рода Корнелиев уже, в общем-то, никого не удивил, хотя зоркий глаз мог подметить, что у орла нет положенной ему короны, а гербовое поле на груди было чисто-чёрным.
— Император и народ Нового Рима[8]! — неожиданно громко и звонко выкрикнула вторая девушка с короткими медного цвета волосами.
По строю пронёсся шум — легионеры приняли уставную стойку. Легат поморщился — пополнение из бывших дружинников внесло в общий хор сумятицу, потому что в строевой подготовке они уступали регулярным войскам.
Тем временем на крышу самохода федералов вскарабкалась третья девушка — в отличном кольчужно-пластинчатом доспехе, с заплетёнными в косу русыми волосами и серебристой диадемой в них.
Девушка покрутила в руках короткий жезл, неожиданно громко постучала по нему пальцем, выпрямилась, откинула косу с плеча и заговорила:
— Воины! — звонко прогремел её голос, явно усиленный магией. — Я — новый Страж Востока, восьмая наследница императорского престола принцесса Афина Октаво! И я воздаю должное вашей храбрости, благодаря которой вы достойно бились с могучим противником! Но сегодня я говорю вам: отныне мы — народ Империи и наши далёкие родичи — народ Федерации — более не враги! Виновные в братоубийственном конфликте будут найдены и строжайше наказаны — на вас же вины нет, вы лишь исполняли приказы. Моим словом и доброй волей Федерации вы возвращаетесь домой, где вы поможете мне навести порядок в Восточном Пределе, который охватила смута после вашего ухода. Вы невиновны в развязывания войны, но, сдавшись в плен, покрыли себя позором, который искупите верной службой и стойкостью в грядущих битвах! Легат Блазиус Лепид! Дозволяю приблизиться.
Стоящий перед строем легионов командир, в начищенном до блеска латном доспехе и шлеме с поперечным гребнем алых перьев, чётким строевым шагом прошагал до самохода, придерживая рукой меч.
Девушка, что провозгласила появление Её Высочества, залезла внутрь машины федералов и вытащила из неё три легионных аквилы — три парадных шеста с золочёными орлами. Символ легиона, в случае утери которого подразделение расформировалось — все три аквилы вместе с сигнами нобилей были вручены федералам после сдачи на руинах лагеря возле врат, а вот теперь вновь вернулись к легионерам.
Однако сейчас с шестов были сняты все украшения и знаки отличия, которые легионы заработали со времён своего формирования.
— Ваше Императорское Высочество! — рявкнул Блазиус, ударяя сжатым кулаком в грудь.
— Как старшего по званию, а не по титулу — назначаю вас командиром сводного легионного отряда. До тех пор пока не умрёте, или я не найду кого-то более достойного. Вручаю аквиллы ваших легионов, сир Лепид.
Блазиус коротким окриком подозвал троих аквилиферов, которые быстро разобрали легионные знаки и заняли свои места в строю.
— И несмотря ни на что, легионы сдались и потому должны быть лишены всех наград, — сурово произнесла Афина. — Поэтому бейтесь храбро, и вернёте заслуженное.
— Мы не подведём, Ваше Императорское Высочество! — и без всякой магии легат рявкнул так, что его услышал любой из стоящих в строю воинов. — Сила и честь! Слава принцессе Афине!
Новосозданные легионы отозвались грохотом щитов, ударами копий о землю и громогласным «Барра!». Оглушительный вопль в пятнадцать тысяч глоток!
Какое-то мгновение Афина сохраняла царственное спокойствие, но затем не удержалась от восторженной улыбки.