— База, это Князь. Как слышите меня?
— Князь, слышу тебя хорошо, — послышался голос Кравченко. — Докладывай.
— Город, где планировалась встреча с колонной, оказался разграблен инсургентами. Много погибших среди гражданских, анархия. Противник занял центральные укрепления, был вынужден штурмовать.
Вяземский, конечно, кривил душой, потому что идти на штурм его как раз-таки никто не вынуждал. Да, это было чистой воды эмоциональным порывом, что для профессионального военного и разведчика был очень опасным. Однако Сергей, взвесив все за и против, посчитал — он может это сделать. С минимальным риском для себя, своих людей и задания.
И сейчас он ни капельки не жалел о содеянном, разве что нет-нет, а проскальзывала мысль, что со штурмом тянуть не стоило.
Да, возможно, никто из его отряда не получил существенного ущерба лишь в силу чистого везения, но по итогу этот мир стал чуточку чище — ровно на несколько десятков убийц, разбойников и насильников.
Стоило так поступать? Возможно, и не стоило. Но иногда лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и жалеть. Банально, но справедливо.
— Понял тебя, Князь, — полковник уже куда более терпимо относился к новостям о взятых штурмом крепостях. — Потери?
— Несколько царапин. Некритично.
— Ещё что-нибудь?
— Эрин сказала, что тут был маг-некромант. Поднял против нас несколько десятков трупов и под их прикрытием свалил.
На том конце повисло молчание — Кравченко вряд ли был шокирован известиями о появлении враждебной нежити, скорее он просто обсчитывал нового противника.
— Зомби? — и правда без особого удивления поинтересовался полковник. — Что из себя представляют?
— Ожившие мертвецы, поднятые магом с редкой специализацией. Сильные, быстрые и живучие. Бить нужно в голову, по корпусу имеет смысл стрелять только крупнокалиберным.
— Значит, ничего страшного, — хмыкнул Кравченко. — Раз маги редкие, то массово не применят. Раз уязвимы для наших громовых палок, то нашествие зловещих мертвецов захлебнётся.
— Я бы применял их небольшими диверсионными отрядами, желательно в темноте, — заметил Сергей. — В бою накоротке огнестрел против них хуже, чем местный холодняк. Наши тепловизоры их не возьмут. Щитами их неплохо сдерживать ещё…
— Не учи папу размножаться, Князь — по зомби мы такие спецы, благодаря вражескому синематографу, что хоть сейчас кучу методичек наклепаем.
«Отделение нежити в наступлении» — мелькнуло в голове Вяземского. «
— Так значит зомби наши магические, а не вирусные?
— По словам Эрин.
— Прям не бессмертная ведьма, а сплошная польза и актуальная информация для российской армии… Ни хрена, учтём все варианты. Тем более что у меня тут рота РХБЗ без дела стоит… Непорядок. Упакую их в «резину» и отправлю этот ваш Мухосранск на предмет зомбо-угрозы шерстить.
Сергей мало чего боялся в своей жизни. Но как и любого военного человека перспектива что-то делать, будучи упакованным в противогаз и ОЗК, не могла не вогнать его в дрожь. Мысль «пора отсюда сваливать, пока и разведку не упаковали в резину на всякий пожарный» была отчётлива, как ничто иное.
— Ещё что-нибудь?
— Золото в форте нашли, — буднично сообщил майор. — Золотой песок, килограмм пятьдесят. По словам, гм, Эрин — неучтённый левак. И учтённого ещё — килограмм сто.
В этот раз молчание было куда продолжительнее, закончилось задумчивым «Обожди-ка пока» и внеплановым завершением сеанса связи.
Вяземский сдвинул подаренную фуражку на затылок и задумчиво почесал лоб.
Возможно, кто-то другой и попытался бы прикарманить найденное золото, однако Сергея останавливало то, что, во-первых, к деньгам он был в умеренной степени равнодушен. А во-вторых, несколько десятков килограмм благородного жёлтого металла было элементарно трудно сбыть, особенно в условиях сверхсекретной базы в другом мире.
Понаехавшие особисты довольно спокойно относились к тому, что личный состав экспедиционного корпуса разведки и адаптации (как вся сборная солянка именовалась официально) затаривался всякой местной экзотикой типа шлемов, мечей и кинжалов на сувениры. Однако попытки делать свой маленький гешефт пресекались сразу и напрочь. Даже мелкие поползновения в виде преднамеренного или не очень проноса новоримских денег на материк, ибо самая ходовая имперская монета была серебряной, плюс золотые кругляши большого номинала. Но по кепке можно было получить даже за банальные медяшки.
Хотя монеты многие тащили без злого умысла, потому как имперские деньги выделялись неожиданно высоким качеством чеканки, мало уступая тем же российским монетам, а по дизайну зачастую их превосходя.
Впрочем, Кравченко объявил нумизматику продажной девкой капитализма и обмолвился о своей потаённой сексуальной фантазии — создании штрафных подразделений, куда будет ссылать провинившихся, не взирая на совместно распитые в прошлом литры водовки и прочих горюче-горячительных жидкостей.
А тут даже не горсть монет, а килограммы золотого песка… И если не перевести в более ликвидную форму, то что же, просто таскать с собой эдакую тяжесть, поминутно ожидая раскрытия и накрытия карами? Сергей в честность и сплочённость своего подразделения верил, однако и поговорку «нас было двое, нас кто-то сдал» не забывал.
Не знаешь как поступить самому — сделай так чтобы голова болела не только у тебя, но и у вышестоящего начальства. Ну или хотя бы попытайся.
Сказано — сделано!
— Возвращаясь к одной из наших дискуссий…
Появившееся в дверном проёме лицо Эрин могло заставить подпрыгнуть от испуга даже несмотря на свою миловидность — в силу банальной неожиданности. Впрочем, сидящий в «гиене» Сергей подпрыгивать не стал, во-первых, благодаря надетому бронежилету и разгрузке, а, во-вторых, потому что таким его напугать было достаточно проблематично.
— Какой из? — невозмутимо поинтересовался разведчик.
На лице жрицы отразилось плохо скрываемое разочарование — пользуясь своим умением перемещаться нечеловечески быстро и тихо, эффектно появляться и тем самым немножко пугать она явно любила. Можно сказать — даже обожала.
— Касательно твоего мнения о фейри вообще и нашей дочки в частности.
— Выражение «наша дочь» звучит довольно странно. Для меня, — спокойно произнёс Вяземский. — Учитывая обстоятельства.
— Хе-хе, — жрица довольно прищурилась, а её торчащая в дверном проёме голова странным образом начала перемещаться, пока не стала свисать уже сверху вниз. — Хе-хе.
Эрин Меркурий вполне законно могла смело именоваться не только двенадцатым апостолом богини смерти Эмрис, но и махровым троллем переменной толщины.
— Это допрос? — поинтересовался Сергей и хлопнул по руке, которая через открытый верхний люк попыталась стянуть с него фуражу.
Непонятные перемещения головы жрицы объяснялись банально — апостол заползла на крышу бронемашины. Обычному человеку такой трюк столь легко и непринуждённо было не провернуть. Впрочем, если магия позволяет вам драться стальным ломом с мечом вместо острия…
— Простое женское любопытство, — девушка аккуратно сползла через люк стрелка и вольготно растянулась на одном из кресел в десантном отсеке. — Обычно все делятся на тех, кто считает фейри очень сдержанными и спокойными ребятами и тех, кто считает их высокомерными ублюдками. Ответ позволяет узнать человека получше, вот.
— А, контрольный вопрос. Знаю такие. Типа… — с ленцой протянул Сергей, а затем резко повернулся к апостолу и резко указал на неё пальцем. — Ты уже прекратила пить вино по утрам?
— Да! — озадаченно и слегка испуганно моргнула жрица. — То есть — нет! То есть… Эээ… Какой замечательный вопрос!
В следующее мгновение Эрин уже находилась на водительском сидении, сосредоточенно держалась за руль и болтала ногами, не доставая до педалей.
— Юмор Вяземского. Дррр… Редкая штука. Дррр… — апостол сосредоточенно делала вид, что ведёт машину. Затем как бы невзначай покосилась на Сергея. — Так что с моим вопросом?
— Если фейри в большинстве как Шари, то они мне нравятся, — майор решил, что, получив ответ, назойливая полубогиня перестанет его доставать. — Спокойные, выдержанные, внимательные. С такими солдатами приятно иметь дело. Но…
— Но?
— Мне не очень нравится, что Шари рвётся в бой, — слегка поморщился Вяземский.
— Потому что она ещё маленькая?
— Адекватность человека от возраста часто не зависит. Мне это не по душе, потому что она девушка.
— А что ты имеешь против женщин на войне? — слегка даже возмутилась апостол.
— Ну, практически всё, — пожал плечами разведчик. — Женщины — это матери, рисковать собой не должны.
— Это позиция народа, который уже достаточно давно не воевал насмерть, — заметила Эрин. — Знаешь, когда в бой посылают таких девочек, как она?
— Всё равно это мне не по душе… Мы же вечно вляпываемся в какие-то истории, — проворчал майор. — Хотя я и знаю уже, что упрямства Шари не занимать, поэтому вряд ли получится её от подобного отвадить… Поэтому пускай под нашим присмотром побудет. Да и умение постоять за себя никогда не бывает лишним.
— Знаешь, а вы с ней похожи, — на удивлении серьёзным тоном произнесла Эрин. — Правда похожи. Не внешне, нет. Хотя и внешне тоже… Но вы оба скупы на эмоции, упрямые и постоянно терзаетесь тем, правильно ли вы поступаете или нет.
— И ничего я не терзаюсь, — возразил Вяземский.
— Ой, ну мне-то ври, Сергей, — скорчила гримасу жрица. — Всё твоё существование — это шаткий баланс между тем, что ты считаешь правильным и тем, что ты вынужден делать. Впрочем, для вас — федералов — это вообще почему-то характерно. Вы часто говорите о деньгах, но цените почему-то совсем другое. Я помню твоего товарища, про которого говорили, что он спас какую-то деревеньку. Его ругал ваш грозный пол-ков-ник Кравченко, над ним посмеивались и подшучивали другие люди в зелёном, но он считает, что поступил правильно. И ведь все вы тоже считаете, что он поступил правильно. Без всякой выгоды. Что же это — парадокс? Или что-то большее?
— Если бы мы это знали сами, то не совершали бы очень много глупостей, — пожал плечами разведчик.
— Я хочу докопаться до истины, — заявила апостол. — Это интересно. Кстати, знаешь древнюю легенду? Хотя откуда бы, если её вообще никто, кроме апостолов уже и не помнит… Так вот. Есть поверье, что врата между мирами могут привести не просто туда, куда они некогда были настроены, а туда, где исполнится твоя самая искренняя мечта. Главное загадать желание и сделать шаг. Что же загадал в своё время ты, Сергей?
— Принцессу в жёны и полцарства в придачу, — отшутился майор.
— Так это ж э-ле-мен-тар-но! — неожиданно обрадовалась девушка, хитро подмигнув. — Есть у меня тут на примете одна незамужняя принцесса…
— Отстань.
— Между прочим, очень даже недурна собой…
— Отстань.
— Ой, знал бы ты от какого счастья отказываешься, человек в зелёном…
От дальнейшего глумления со стороны апостола смерти Вяземского спас пришедший по рации вызов — Кравченко ставил очередную задачу. А когда задачу ставил Кравченко, то вопросов обычно никогда не возникало, поэтому слушать его надо было молча.
Сергей завершил сеанс связи и внимательно посмотрел на жрицу, которая сначала осторожно, а потом всё активнее и активнее осматривала приборную доску БТРа.
— Эрин.
— Ммм? Да-да?
— Ты знаешь, где-то в округе имеются золотые рудники?
— Ну, допустим, знаааю…
— А ты знаешь, что тут есть и секретный пункт по сбору золота для имперского Монетного двора?
— Ну, допустим, догааадываюсь… А что?
— А то, — ответил Вяземский. — Что найденный нами золотой песок нужно передать имперцам в этом самом пункте.
— …мешочки холщовые единообразные с золотом, в количестве…
— Не с золотом, а с золотым песком, — поправил Булат.
— Не с золотым песком, а с мелкозернистым металлом высокой плотности жёлтого цвета… — уточнил Эриксон.
Все тут же посмотрели на него.
— В милиции после срочки недолго послужил, — объяснил Неверов. — Там и научили всегда писать расплывчато, а то несвоевременная точность потом могла и боком выйти… Вдруг не золото, а пирит окажется? А написал, что золото. И надо будет родить золото, или сесть по статье за кражу.
— Слушай, ты хоть где-нибудь не работал, а?
— Профессий много, но! Прекрасней всех… Нет, ну, например, я стриптизёром никогда не работал…
— Врёшь. Армия, сорок секунд времени, отбой. Чем не стриптиз?
— Неее, всё что в армии — это не профессии, это — стиль мышления и образ жизни.
— Слушай, а рояли ты настраивал, нет?
— Пианино на четвёртый этаж тащил. Считается?
— Аррр!.. — издала сдавленный вопль Эрин, вскидывая руки. — Я уже написала «золотой песок»!
— Значит… — произнёс Вяземский.
— Нет.
— Как нет, если да?
— НЕТ.
— Да «так точно» же, товарищ апостол. Бери новый лист А4 и пиши акт заново.
— Да, я апостол смерти! — захныкала жрица, подпрыгивая на месте, при этом сидя на пустом снарядном ящике. — Я жажду убийств и шоколада! Почему я должна писать какой-то гадский документ?!
— Потому что иначе получится, что мы это золото не изъяли для дальнейшей передачи, а нагло стырили, — объяснил Сергей.
— Но нас же самих попросили его перевезти!
— Это сейчас всё гладко. А вот потом, когда вспомнят про бумаги…
— Да кого вообще волнует!.. Подожди-ка, — Эрин осенило. — Но ведь в случае чего виноват будешь ты, а не я… Тогда почему я должна в это ввязываться?!
— Нууу… помощь ближнему и всё такое… К тому же если тебе плохо, нельзя оставаться в одиночестве — надо делиться честно полученным «плохо» с окружающими. Ну и в конце-концов надо же и для имперцев копию оставить, а на имперском пишешь здесь только ты.
— Ханвальд! Мергьорн! — ту же рявкнула жрица. — Быстро сюда и живо писать документ!
— Я умею писать по-имперски «Хани и Мерги были здесь и дали ублюдкам просраться», — с достоинством произнёс Ханвальд, неся к БТРу ящик с золотом.
— А я могу расписываться в ведомостях на жалованье, — скромно добавил Мергьорн. — И писать «хрен собачий» на пяти языках.
— Больше воину знать и не требуется, — заключил его товарищ. — Мы ж не какие-нибудь ноблы, чтобы всякой ерунде учиться…
— В общем, есть такое слово «надо», — веско заключил Вяземский.
Эрин мрачно посверлила всех взглядом, но поддержки у окружающих не нашла, поэтому с ворчанием аккуратно отложила наполовину исписанный мелким почерком лист и достала следующий. С недовольным видом погрызла ручку, посидела… А затем взяла уже внушительную стопку наполовину исписанных листов, вытянула их в руке и пристально уставилась.
— Да и Алая Звезда побери эту экономию, — с чувством произнесла Эрин. — Я бесцельно трачу тысячелетия своей вечной молодости, так чего же беспокоиться о такой прекрасной и почти чистой бумаге? Гори оно всё алым пламенем!
Листы в руке апостола вспыхнули и почти моментально превратились в пепел. Девушка бросила их себе под ноги, старательно затоптала, а затем ещё и провела над ними рукой, обдавая пепел водой, взявшейся буквально из воздуха.
— И даже как-то легче стало… — задумчиво произнесла апостол. — Чуть-чуть.
— Эрин, ты отлыниваешь, — напомнил Вяземский, придирчиво осматривая перегружаемую из имперских сундуков в обычные снарядные ящики добычу.
— Я устала! — пожаловалась жрица. — И мне скучно!
— Но ты же понимаешь, что это необходимо?
— Да, но это не отменяет того, что мне скучно! Бюрократ. О! У нас гости.
К разведчикам подошёл молодой имперский солдат, по-уставному отсалютовал, бухнув кулаком по стальному нагруднику возле сердца, покосился на исполняющую роль писца Эрин и коротко доложил:
— Ваше святейшество! Декурион Хегий Брахиос. Дозволено ли уже занять форт? — произнёс имперец, несколько опасливо косясь на недовольную жрицу.
Правда с видом имперского легионера несколько не вязались штаны от «афганки», потёртые кирзачи и старая плащ-палатка вместо форменного плаща — новоримлян явно экипировали из огромных запасов мотострелковой бригады.
— Вот этот бюрократ тут командует, не я, — буркнула апостол, указывая на Сергея. — У него спрашивай.
— Сир?..
— Скоро закончим, — коротко ответил майор. — Как покинем форт — он в вашем полном распоряжении. Но постарайтесь ничего не трогать — вскоре прибудут наши солдаты для изучения.
— Разрешите убрать трупы, сир? По инструкции положено.
— Уберите, — немного подумав, решил Вяземский. — Но не хороните — ими займутся другие.
— Есть! Ещё что-нибудь?
— О, а давайте я их лично проинструктирую! — неожиданно оживилась Эрин, начав активно подмигивать легионеру и вообще всячески подавать ему знаки, что была бы непрочь свалить хоть куда-нибудь. Чем, безусловно, привела имперца в некоторое замешательство. Однако он явно был не против заиметь такую мощную поддержку, как целого апостола Эмрис.
— Ваше святейшество, это большая честь…
— Она никуда не пойдёт, — не моргнув глазом, хладнокровно произнёс Сергей. — Я ей уже другую задачу поставил.
Теперь легионер начал с опаской коситься уже на Вяземского. Пусть он явно не выглядел каким-то могучим воином или волшебником, но однозначно внушал уважение тем, что мог приказывать ни много ни мало, а самому Двенадцатому Апостолу!
— Спаси!.. — вякнула Эрин.
— Пиши, — Вяземский был непреклонен.
— Сила и честь, — имперец счёл за благо как можно быстрее ретироваться.
Вслед ему неслись громогласные стенания чёрной жрицы о том, что ей скучно, хочется сладкого, и она вообще не создана для сидячей работы.