– А кто такой Ольгерд Рыжий? – поинтересовался я у Костика, после того как вытер корочкой хлеба с тарелки остатки подливы.
Гостей мой вопрос обрадовал. Просто до того они только знай потягивали напитки из кружек, осознав, что, пока я не наемся, разговор не состоится.
Впрочем, этот вопрос их не только обрадовал. Он их еще и удивил.
– Ольгерд Рыжий? – Костик поправил очки, а после глянул на Валяева. – Впервые слышу.
– Киф, всех НПС не упомнишь, – попенял мне тот. – Ты знаешь, сколько их в игре?
– Таких – по пальцам пересчитать. – Я задумчиво глянул на кастрюлю, прикидывая, не положить ли себе еще рагу. – Возможно, даже одной руки. Можно подумать, что в Файролле было очень много богов, которые способны отсыпать особо везучему игроку счастья в обе руки.
– Счастья? – совсем уж удивился Валяев. – Прямо его? Сразу и много? Вот что, мил друг, давай-ка именно с этого места ты и начнешь свой рассказ. Подробный, почти пошаговый.
– Уверен? – хмыкнул я. – То есть Черная Гвардия, которая бодро марширует по подземельям Сумакийских гор, тебя не интересует?
Ну да, были у меня мыслишки про эту встречу в подземелье ничего не говорить. А потом я подумал, подумал и решил – не того калибра этот козырь.
– Я же говорил, что она есть! – Хлопнул кулаком по столу Костик. – Я же говорил, что ее тогда не удалили из игры. А вы мне не верили! А я был прав!
Вика испуганно выглянула из комнаты, как видно, решив, что мы начали драться.
– Да все равно эту сюжетную цепочку пройти невозможно. – Поморщился Валяев, который очень не любил признавать свои ошибки. – Даже если игрок каким-то образом сумеет убедить главу патруля в том, что его не надо убивать, а после не умрет от жара, проходя Пламенные Врата Глубин, его все равно прикончит Стальной Легат. Он сначала убивает, а потом смотрит, кто к нему приперся.
– Стальной Легат – кто? – поинтересовался я, намазывая на хлеб вишневый джем.
– Предводитель Черной Гвардии, – охотно ответил Валяев. – Вояка ростом под три метра, закованный в сталь от головы до пят и очень не любящий весь мир, как надземный, так и подземный. Как увидит живое существо – хоть человека, хоть клопа, – сразу норовит его убить. Так что игроку, который сможет это воинство поставить к себе на службу, надо будет сразу работу в «Радеоне» предлагать, причем за любые деньги. Прости, Киф, но даже тебе, редкому пройдохе, такое не по плечу.
– Везунчику, – поправил я его. – Не надо подменять понятия! Но да, тут шансов не то чтобы совсем нет, но их так мало, что даже несерьезно на данную тему рассуждать. Так с чего начинать – с гор или сразу с развалин храма?
– Начинай с гор, – потребовал Костик. – Мы тебя потеряли тогда, когда ты на мост зашел. Хлоп – и ты не с нами. Как же меня это бесит!
– Не тебя одного, – хмуро заметил Валяев. – И не только бесит. Кое-кому за эту игровую слепоту скоро швабру и ведро вручат. Как там было сказано? «Не можешь курировать свой участок – мы найдем тебе работу по способностям».
Мы с Костиком ему посочувствовали, причем выглядело это вполне естественно. Валяев, конечно, скотина еще та, но тут он и в самом деле почти не при делах. Если, конечно, не считать немного поспешного инфаркта Олега Талицина. Тут он погорячился.
Чтобы отвлечь его от грустных мыслей и желания выпить, приходящего за ними следом, я перешел к рассказу о своих сегодняшних приключениях. Скрывать мне было нечего, потому я делал это даже с удовольствием. Редкий случай, между прочим, чтобы в повествовании купюр не имелось. Обычно я хоть что-то да утаю.
Слушали они меня профессионально-внимательно, но, что любопытно, их более всего заинтересовали не подробности грядущей экспансии Странника, а именно то, что со мной случилось в развалинах старого храма. Валяев в этот момент как раз взял из стоящей на столе вазы очередную сушку, он их одну за другой в рот отправлял, перед этим ломая их в кулаке. Так вот, эту он в крошки размолол, а не на четыре части расколол. Натурально, одну хлебную труху на стол высыпал.
– Как жаль, что некоторых людей можно убить только один раз, – сообщил он нам, как только я замолчал. – Какая же это несправедливость.
– Надеюсь, ты в переносном смысле выразился? – опасливо осведомился у него Костик. – Хотя… Не надо, не отвечай. Даже знать ничего не хочу на данную тему. Но придумано здорово. Я догадывался, что Олег где-то оставил заготовки под «красные кнопки», но такого даже предположить не мог.
– Как раз все логично, – зло бросил Валяев. – Не то чтобы, конечно, на самом видном месте, но все же…
– Вы о чем вообще? – устало поинтересовался я. – Не просветите тех, кто на бронепоезде?
– Киф, не тупи, – попросил меня Валяев. – Не заставляй меня думать, что я все же тебя переоценил. Все лежит на поверхности. Причем во всех смыслах.
– У меня было мелькнула одна идейка еще там, – поведал ему я, – но она была отметена в сторону как полностью идиотская. Ну не может быть такого. Это же рушит все, что только можно. Это, по сути…
– Игровой рычаг, – кивнул Валяев, – который можно в любой момент дернуть со всей дури. Разумеется, не каждому встречному-поперечному, а тому, кому надо.
– Он его не активировал, – заметил Костик. – Я в этом уверен. И ты не прав, Никита, насчет того, что этот камень достанется кому нужно. Вернее, так и будет, но этому «кому-то» придется участвовать в лотерее на общих основаниях. Олег был гений, но систему не обманешь.
– Он нарушил главное условие! – рявкнул Валяев. – Самое главное! Ни у кого не должно быть как преимущества, так и права закончить все одномоментно, не дожидаясь последнего часа. Но этот квест дает такую возможность. Что есть счастье? Сбывшаяся мечта! Ну а мечты, как известно, у каждого свои.
А ведь он прав. Тот, кто вытащит счастливый камень, скорее всего, вправе загадать любое желание. Что есть счастье? Сбывшаяся мечта в данном случае игрового типа. Например, можно пожелать, чтобы все в Файролле стало так, как было раньше, до начала нынешней кутерьмы. Раз – и нет богов, нет войны, нет Странника. Ничего нет. Нет, игроки есть, как без них, а все остальное стерто по одному взмаху руки.
Тогда, на развалинах, я эту мысль из головы выкинул как абсолютно недееспособную. Так не бывает. А сейчас вот снова это в голову пришло. По всему – бред полнейший. Но вот отчего тогда так Валяев с Костиком всполошились?
– В любом случае заготовка заготовкой и осталась, – уверенно заявил Костик. – Насчет нее можно не переживать. Другое беспокоит – она одна из, не единственная. Кто знает, где находятся другие? И кто знает, когда они проснутся?
– Ты сейчас о чем? – Уставился на него я.
– Цепь событий. – Передернул плечами очкарик. – Ты в одном месте что-то сделал – в другом сработал активатор. И все, жди большого взрыва. Ну, как вариант. Это, Киф, мой постоянный страх, я с ним давно живу.
– Не ты один. – Валяев сунул мне под нос пустую кружку. – Давай, хозяин дома, проявляй радушие, набулькай мне еще бодрящего напитка.
– У вас свой страх, у меня свой. – Я встал с табурета. – Если вы не услышали, то нынче кое-кто спалился на кладбище. Сейчас как понесется новость по форуму о новом эпическом боссе и игроке, что при нем отирается, так сразу все, прощай спокойная жизнь.
– Не бери в голову, – посоветовал мне Валяев. – Форум подчистим, если понадобится, а если эти любители кладбищ станут тебе слишком досаждать в игре, то мы применим к ним воздействие.
– Это какое? – уточнил я. – Не пугай меня, Никита.
– Пообщаемся и объясним, что тебя трогать не стоит, – ответил тот. – Может, что на память подарим, если окажутся сговорчивыми. Или, наоборот, устроим веселую жизнь в противном случае. Администрация никогда не вмешивается в игровой процесс, но она же не виновата, что, например, сотня лихих кочевников из Дальних Степей вдруг взяла да и оказалась под стенами замка, принадлежащего клану… Как бишь их?
– Понятия не имею, – признался я. – Не до того было. Но если они реально меня срисовали, то скоро буду знать.
– Я смотрел форум час назад. – Костик тоже взял сушку. – Про Сэмади там что-то писали, хотя по имени его и не называли. Про тебя ни слова не видел.
– Короче, не очкуй раньше времени. – Валяев принял у меня кружку со второй порцией кофе. – Не имей такой привычки. Но вот Олег… Ух, скотина!
– Рано ты с Серых Пустошей ушел, – попенял мне системщик. – Рано. Надо было тебе по ним побродить как следует, все рассмотреть.
– У вас совесть есть? – осведомился я у гостей. – Там поброди, тут Бубен добудь, в песках оазис найди. И все надо. И все срочно. Мне разорваться?
– Разрываться не надо, – разрешил Валяев. – А вот грамотно выстраивать порядок своих действий нужно.
– Чем и занимаюсь. Как по мне, в приоритете оазис и мертвый город. За него, кстати, вам спасибо, такую жуть еще надо постараться придумать.
– Нам – не за что, – скромно заметил Валяев. – Это ему спасибо!
И он потыкал пальцем вверх.
– Старику? – опешил я. – Да ладно.
– Совсем дурак? – переполошился функционер «Радеона». – Он тут при чем? Это тоже Талицина творение. По этой самой причине помочь мы тебе в нем никак не можем. Впрочем, ты и без нас все чудно устроил.
– И сразу совет. – Костик стал очень серьезен. – Закончишь там дела – с Сэмади особо после не хороводься. Он засветился перед игроками, на него почти наверняка начнется охота. Эпический монстр, да еще и ранее не засвеченный. Деяния, лут, все остальное… За его головой кинутся не столько сторонники Витара в поисках мести за своих соратников, сколько серьезные игроки, в первую очередь коллекционеры. Вернее, они объявят награду за сведения о его местоположении и будут ждать вестей. Как ты понимаешь, это только вопрос времени. Если окажешься рядом с ним, то там и ляжешь. Смерть – это, конечно, только начало, но оно тебе надо? Я уж молчу о том, что подобная популяризация тебе совершенно ни к чему.
– Ну да, конечно, – кивнул я. – Сэмади – это уникальный титул за убийство, именные знаки и так далее. Ну и просто уникальная голова на стену в личной комнате, скажем так. Беда.
– Так что лучше бы твоему приятелю забиться в нору поукромнее и там сидеть тихо, как мышке, – закончил за него Валяев. – Не уверен, что он тебя послушает, но ты хоть попытайся эту мысль до него донести.
– Опустился он сильно в Серых Пустошах, – вздохнул я. – Здорово там его самооценку понизили, надо признать.
– Короче, мы сказали, а ты думай. – Валяев отхлебнул еще кофе, поморщился и отодвинул от себя кружку. – Тьфу, как выпить хочется. Все, пойду спать, а то, чую, сорвусь. А ты трудись как пчелка, и будет тебе премия.
– И всем сотрудникам «Вестника»! – тут же добавил я. – Хотя бы квартальная.
– Не ко мне вопрос, – отмахнулся Валяев. – Не тот у меня теперь уровень полномочий. С Максом поговори на этот счет.
Не знаю, подслушивала Вика нашу беседу или нет, но слово «премия» точно ее розовые ушки не миновало, уж очень довольной она выглядела. Что до меня – я, пересилив себя, все же уселся за компьютер и залез на игровой форум.
Да, Костик оказался прав. Одной из горячих тем был рассказ лидера клана «Солнечные блики» о том, как некая костлявая образина в немыслимо идиотских шмотках помешала ему и его воинам принести тишину и умиротворение на одно из кладбищ Западной Марки. Излагал он это все крайне эмоционально и коряво, но всякий внимательный читатель мог сделать для себя соответствующие выводы о том, что эта образина – сильно непростая личность.
Упоминался там и некий игрок, который каким-то образом, скорее всего, квестовым, затесался в компанию этого изверга. Поскольку НПС-убийца, несомненно, стоит на стороне Тьмы, то и упомянутый игрок является ренегатом, которому не место среди честных служителей Света. Увы и ах, девушка-маг, которая его видела, не запомнила никнейма данного отщепенца, но они, «Солнечные блики», все равно этого так не оставят и непременно найдут поганца, продавшегося темной стороне.
Разумеется, это могла оказаться «утка», написанная для того, чтобы усыпить мои подозрения, но я в этом не уверен. Лидер-паладин был прост, как механизм дырокола, я вообще не понимаю, как он главой клана стал. Разве что только как подставное лицо? Он вроде главный, а играет его свита. Так что знай он мое имя – он бы его уже раз сто повторил, рассказывая при этом, что делать станет, когда поймает.
Но насчет Сэмади Валяев прав. Он засветился перед игроками, и теперь ему надо сидеть тихо-тихо и ждать, пока спадет хотя бы первый ажиотаж. В прошлый раз его ловили НПС и чуть не поймали. Но любые неигровые персонажи, как бы они ни были хороши, на фоне охотников-игроков просто дети. А если этим охотникам награду еще и не в местном золоте, а во вполне себе конвертируемой валюте пообещать, то тогда все станет совсем невеселым.
С этой мыслью я заснул, с ней и проснулся. И даже замечательно солнечное утро, говорящее о том, что весна наконец-то начинает вступать в свои полные права, ее из головы не могла шугануть.
Казалось бы, что мне до Барона? Он хитрый и коварный, он всякий раз меня использовал в своих целях, даже тогда, когда, казалось, помогал. А все равно жалко будет, если он станет охотничьим трофеем одного из приятелей Кролины.
Может, потому что мы с ним на самом деле чем-то похожи? Я-то ведь не лучше буду да и действую приблизительно теми же методами. В каком-то смысле он – это я, с той, правда, разницей, что Сэмади честнее. Барон не скрывает свою суть и устремления, заявляя всем и каждому о том, что за свой интерес будет всех и каждого при необходимости на куски рвать.
А погода была на самом деле отменная! Нет ничего прекраснее этих первых дней, когда старуха Зима, злобно скаля коричневые зубы подтаявших сугробов, отступает перед босоногой и простоволосой девчонкой Весной. Солнце, пуская зайчики, отражалось от темных стекол офисных зданий, воздух был напоен влагой, а в глазах женщин появилась та таинственная глубина, которая столь опасна для мужчин именно в это время года. Еще далеко до первой листвы, до томных вечеров и прочих изысков, которые век от века воспевают поэты, но все начинается именно теперь, в дни, когда первые ручьи пробивают себе дорогу сквозь снег.
Само собой, мою развеселую компанию тоже затронуло солнечное настроение. Петрович каким-то образом умудрился распечатать окно, которое по определению не могло открываться, и теперь меланхолично курил, щурясь на солнце, Таша похрустывала печеньем, которое называлось «Весеннее», Мариэтта разглядывала в зеркальце особо крупный, как видно, сезонный, прыщ на подбородке. И только Ксюша, обложившись папками так, что ее почти не было видно, трудилась в поте лица.
– Здравствуйте, дети, – громко произнес я, входя в кабинет. – Ну, как вы себя вели на выходных?
– Если мы скажем, что хорошо, что нам за это будет? – немедленно осведомилась Шелестова, которая за секунду до того внимательно изучала свои ботильоны, задрав ноги так высоко, что в голову закрадывались мысли о том, что она не меньше чем КМС по гимнастике.
– В этом случае как раз ничего и не будет, – дружелюбно заявил я ей. – Петрович, старый ты хрыч, здание не спали! Смотри, куда пепел стряхиваешь! Тебя, если что, не жалко, а вот остальных…
– Все мы смертны, – философски сообщил мне Вадим. – И только искусство вечно. Может, мои картины после мученической смерти в огне станут очень популярны, и ваши имена тогда тоже останутся в истории.
– Бог с ней, с историей, – обеспокоилась Вика. – А вот цистит – штука неприятная, от него лечиться придется. Закрой окно, все помещение выстудил.
– А давай ты погибнешь в огне, твои картины станут популярны, но я выживу, – предложила Шелестова. – Только ты сначала оформи на меня документы как на наследницу. А я за это тебе мраморный склеп воздвигну. Ну если к популярности еще и хорошие продажи добавятся, разумеется.
– Чего это только ты наследница? – возмутилась Соловьева. – Ты, значит, ему родная, а мы двоюродные? Мы тоже хотим свою долю!
– Верно, – поддержал ее Геннадий. – Мы все – одно целое, потому имеем право на процент.
Петрович отправил окурок в окно, повернулся к коллективу и немного смутился. Оно и понятно – почти все смотрели на него плотоядно и задумчиво.
– Не обязательно огонь, – вдруг сообщила Вика. – Зачем здание сжигать? Можно его в окно выбросить, так даже романтичней выйдет. А полиции потом скажем, что его туда муки творчества погнали. Мол, лучшие работы уже нарисованы, дальше – тишина.
– В этом есть рациональное зерно, – неожиданно согласилась с ней Шелестова. – Уважаю, Виктория Евгеньевна, артистичное решение.
– Мы, если что, ноги подержим, – заявил Стройников, глянув на приятеля.
– А у меня приятельница в «Доме художника» есть, – внезапно подала голос Ксюша, опасливо глянув на меня. – Мы с ней из одного города, она там в оценочном отделе работает. Выставку посмертную можно устроить!
Петрович ощутимо позеленел лицом, сглотнул слюну, захлопнул окно, после достал из ящика невесть зачем там хранящийся молоток.
– Молоток – не проблема. – Хрустнул пальцами Жилин. – Им надо еще уметь орудовать в драке.
Петрович загнанно оглянулся, достал из ящика гвозди, а после начал заколачивать окно.
– Не судьба, – вздохнула Шелестова. – Но не страшно. Среди художников начала двадцатого века было модно в наполненной шампанским ванной вены вскрывать. Очень красивый материал может получиться. «Наследник Серебряного века». По-моему, звучит.
– Так Серебряный век – это поэты, – немного неуверенно сообщила ей Мариэтта.
– Неважно, – отмахнулась Ленка. – На это никто глядеть не станет. Да не все и в курсе, что там к чему. Главное – продающее название.
– Мне другое интересно. – Я подошел к Петровичу, который, сопя, вбивал в дерево очередной гвоздик. – Ты вот скажи – тебе молоток в столе зачем?
– Он тут уже был, – ответил мне тот, не прекращая свое занятие. – Вот, пригодился. И, это… Я против, чтобы меня в ванной топили. И шампанское я не люблю.
– Ну и ладно, – уже другим тоном сообщила всем Шелестова. – Главное, что ты перестал помещение вымораживать. Виктория Евгеньевна, как вам моя обновка?
И она снова задрала ногу вверх, демонстрируя ботильон.
– Ничего так, – миролюбиво оценила обувь Вика. – Мне нравится. Дорогие?
– Не дороже денег. – Шелестова вывернула ступню так, как человеческой природой, по-моему, даже предусмотрено не было. С другой стороны, что такое природа, когда женщине надо что-то посмотреть? Даже не смешно. – Нет, положительно удачное приобретение.
Короче, в редакции царили мир и покой, и это тешило мое сердце. Что особенно приятно, Ксюша взялась за ум, этот вывод я сделал из того, что материалы в следующий номер компоновались по-старому. Все собрались у стола Шелестовой и, перебивая друг друга, обсуждали, что в него пойдет, а что нет.
Когда я в полдень собрался уходить, то подошел к Ксюше и поцеловал ее в маковку, добавив:
– Молодец.
Ответом был испуганный взгляд, причем на этот раз, похоже, неподдельный. Хотя… Она очень умелая актриса, это я уже понял.
– Стараюсь, – пискнула девушка.
– Старайся, – одобрил я. – Эволюционируй. Благое дело, скажу я тебе.
– Шеф, а шеф, – окликнула меня Шелестова. – Есть вопрос.
– Заранее предвижу очередную пакость, – повернулся я к ней. – Что тебе надобно, о ясноглазая владелица бесподобных ботильонов?
– У Мэри и Сереги днюха на подходе, – потыкала пальчиком в названные персоны девушка. – Вы как?
– «Вы как» – что? – переспросил я. – Что именно? Будете скидываться, разрешите праздновать тут, вы чего будете пить? Формулируй вопрос точно, в соответствии с записью, значащейся в твоем дипломе о высшем образовании.
– Бухать с нами будете? – немедленно выполнила мою просьбу Шелестова. – В эту пятницу, после работы.
Э, милая, мне бы знать, что сегодня вечером будет! А пятница – это вообще как полет в очень-очень далекую галактику.
– А ничего, что это наш праздник? – возмущенно пискнула Мариэтта. – Лен, мы как бы сами хотели Харитона Юрьевича позвать!
– Долго собираетесь, – парировала Шелестова. – Пока надумаете, он уже уйдет, и неизвестно, когда появится снова. Может, только когда кто-то из нас женится. Что-что, а свадьбы и крестины наш шеф никогда не пропускает. На второй день, может, и не приходит, но на первом всегда появляется.
Ах ты зараза такая. Подколола, подколола, признаю. И, главное, стоит, улыбается, да так ласково, что аж скулы сводит.
– Интересное наблюдение, – сообщил я Шелестовой. – Сам был не в курсе. Но обещаю, что на твою свадьбу приду точно. Как минимум затем, чтобы выразить свои соболезнования жениху.
– Так что насчет днюхи? – уточнил Жилин. – Ждать?
– Буду, – твердо заявил я. – С Викторией Евгеньевной и подарком. Шелестова, твоя реплика.
– Хм-м-м… – призадумалась Елена. – Ну-у-у…
– Вот в чем разница между тобой и Ксенией, – назидательно произнес я. – Она, как было замечено, эволюционирует, а ты регрессируешь. Ты с ходу должна была радостно объявить всем, что любое появление Виктории Евгеньевны для вас как подарок.
– Я настолько предсказуема? – сдвинув брови-ниточки, осведомилась Елена у Таши.
Та забросила в рот крекер в виде рыбки, почесала за ухом и скорчила рожицу, дававшую понять, что да, так оно и есть.
– Беда, – вздохнула Шелестова, уселась на стул, скрестила руки на груди и забавно надула губы, став похожей на обиженного ребенка.
– В караоке не поедем, – подала голос из моего кабинета Вика. – И в боулинг тоже. Это всегда плохо заканчивается. Давайте на этот раз все проведем камерно.
– Серег, ты тогда бери водки побольше, – деловито заявил Геннадий, – чтобы хватило. Ну и чтобы накидаться до такой степени, когда на приключения не тянет.
– И еды, – голосом Таши велела Шелестова. – Что ты так на меня смотришь, мой любимый проглот? О тебе пекусь.
– Что-то тебя сегодня не остановить никак, – веско произнес Жилин. – Лен, притормози.
– Перебор? – уточнила она у него. – Бывает, увлеклась, простите. Просто так рада была лицезреть Харитона Юрьевича, так рада…
Из моего кабинета раздался нехороший скрежет, похоже, Вика там то ли зубами скрипела, то ли ржавый нож точила. Выяснять я не стал, а просто вышел в коридор, где меня уже ждал Ватутин. Однако, домой пора ехать. Вернее – в игру надо возвращаться.
Замковый двор встретил меня шумом и гамом. Ну не безмерным, не таким, как перед серьезными мероприятиями, но все же. Там ошивалось десятка два моих сокланов, весело о чем-то переговаривающихся.
– В честь чего общий сбор? – поинтересовался я громко. – Кто-нибудь меня просветит?
– Привет, – охотно отозвалась Мысь. – Кролина небольшой рейд затеяла провести, чтобы кровь в венах не застаивалась.
– Ничего особенного, – добавил Амадзе. – В пещеру Гронга идем, на двухголового Брина. Не самый сложный рейд, особенно если все делать по уму. Там стремный момент только в третьем зале имеется, когда надо на желтые квадраты не наступать.
– А почему не надо этого делать? – заинтересовалась Фрейя, которая, похоже, отложила в сторону свои реторты и ингредиенты, решив быть поближе к соратникам.
– Если наступишь, то удвоишь количество змей, которые группу атакуют, – пояснил тоном знатока Амадзе, – и урон от яда увеличится. Всего десять квадратов, если активировать все, то любая группа, даже очень мощная, гарантированно ляжет. Проверено опытным путем.
Вот ведь. А я про такую пещеру и не слышал.
– Ты с нами? – проверяя заточку топора, осведомился у меня Снуфф. – Это клево!
– Нет, у меня свои дела, – расстроенно ответил я, причем ни капли не врал. – Сейчас пойду Ромула мучать, а после… По результатам разговора будет видно. Ты брата Миха не видел? Хочу его с собой прихватить, он в таких переговорах всегда к месту приходится.
– Он в замке небось, – предположил Снуфф. – Но ты подумай, время еще есть. Кро опаздывает. Она Славу написала, что будет через полчаса, не раньше. Дела у нее какие-то.
Надо же, какая она деловая стала. И вообще, на нее это совсем не похоже, пунктуальность всегда была ее коньком. А тут – погляди-ка.
Спинным мозгом чую – влезла моя замша в какие-то неприятности. А в какие – говорить не желает. Может, Костика подключить? Он высоко сидит, далеко глядит.
– Брат Мих у себя, – прошелестел над ухом голос Назира. – Его смена закончилась час назад.
– Смена? – уточнил я, поворачиваясь. – Ты о чем?
– С недавнего времени он и его собратья приглядывают за королевской четой, – бесстрастно сообщил мне ассасин. – Один за королем, один за королевой и маленьким Сэларом. Почему – не знаю, но мудрейший Юр, их повелитель, редко что-то делает просто так. Смена Миха закончилась час назад.
Только этого мне и не хватало. Надо будет непременно наведаться к казначею Ордена, узнать, с чего это он такие приказы своим бухгалтерам раздает. А после, возможно, наведаться к Хассану ибн Кемалю и нанять пару коллег Назира для пущей безопасности моих новоявленных родственников. Лоссарнах должен жить. И дело не только в том, что его смерть создаст мне кучу ненужных проблем. Я просто не хочу, чтобы он или моя стерва-сестрица умерли. Я к ним привык.
– Привет, Хейген. – Фрейя, шустро бежавшая по лестнице, на секунду задержалась возле меня и одарила поцелуем в щеку. – Это тебе за то, что Треньку-заразу отсюда сплавил куда подальше в холмы. Ты настоящий лидер, знаешь, что нужно твоим соратникам. Жизнь прекрасна!
И она, цокая каблучками сапожек о камни лестницы, стремительно куда-то удалилась.
Отбыла беспокойная фея, стало быть. Все же подчинилась системе. А я, если честно, в какой-то момент подумал, что она попробует найти способ обойти это препятствие. Как именно, сам не знаю, но попробовать можно было. И кто знает, как бы я на это отреагировал? Вдруг решил бы помочь? От этой мелкой паскудницы много шума и дискомфорта, но без нее скучно.
– Пошли, – велел я Назиру. – Заберем брата Миха, а после пойдем общаться с нашим воришкой-казначеем. Надеюсь, он принес добрые вести.
– Это в его интересах, – в тон мне ответил ассасин, заставив удивиться. Не замечал я раньше за ним подобного.
Ромула определили в один из чуланов, которыми изобиловала хозяйственная часть дворца. Хороший, к слову, чулан, вполне себе комфортабельный, просторный, с большим количеством полок, заставленных кувшинами и горшками. Причем не пустыми, а со снедью, которую от скуки и по причине природной жадности все это время активно подъедал этот пройдоха, что становилось понятным при виде груды объедков в углу. По крайней мере, до последнего времени. Сейчас ему было уже не до еды.
– Мне бы в нужник, – только завидев нас, просипел он, держась обеими руками за живот. – Срочно!
– Можно, – разрешил я. – Но только после честного рассказа о том, где ты был и что видел.
– Был в пустыне, видел закаты и рассветы, – промычал Ромул. – Еще змей и саксаул. Все, можно идти слабиться?
– Вали в штаны, – предложил ему брат Мих. – Мы свои, мы поймем. А-а-а-а! Да-да, тут же никак это сделать нельзя!
– Почему? – удивился я. – Нет, так-то понятно – культура, санитарные нормы… но если прямо беда-беда? Опять же – вон горшки стоят. Так сказать, классика жанра.
– Королевский дворец и место, где хранится еда, – коротко ответил Назир. – Если он здесь нагадит, то проявит неуважение к венценосной персоне и его стране. При наличии свидетелей, которые это могут подтвердить, его ждет суд, справедливый и быстрый.
– А после усечение головы, – простонал Ромул. – Ой-ой-ой!
– Да что ему усечение головы! – расхохотался брат Мих. – Этот прохиндей и из-под топора выскользнет. А вот традиции казначеев ему не обойти. Убей – не знаю отчего, но нельзя им показывать подобные слабости перед хозяином. Вот он и терпит.
Ромул меленько закивал и заплясал на своих коротких кривых ножках.
– Говори кратко, беги быстро, – посоветовал я ему. – Не продлевай свои мучения.
– Нашел я Рышхану! – проорал Ромул, выпучив глаза. – Нашел! Но лучше бы тебе, предводитель, туда не соваться. Плохо будет! Сильно плохо! Всем!
– Отведешь нас? – Я показал ему указательный палец правой руки.
– Нет! – Казначей задышал часто-часто, словно горячего хлебнул.
– Уверен? – Я ткнул его пальцем в живот. – А если подумать?
– Нет! – Скривил он лицо. – Я жить хочу! Ведь она же узнает, если я там буду. Могу карту нарисовать.
– Неправильный ответ. – На этот раз тычок был сильнее. – Сейчас случится непоправимое, приятель. Задницу ты, разумеется, вымоешь, а вот репутацию… Мы с моими друзьями ох какие болтливые!
– Отведу! – заорал Ромул. – Хорошо! Но только сам с вами не пойду, останусь за барханами.
– Если соврешь, про это узнает милостивый Юр, – тут же заявил брат Мих. – Если заведешь нас в западню – тоже. Что будет после, рассказать?
– Знаю, – с трудом выдавил из себя казначей. – Все, можно бежать?
– В путь, – разрешил я и даже моргнуть не успел, как этот плут испарился из кладовки. – Ждем тебя у выхода через три минуты!
– Пять! – донеслось до меня эхо.
– Ну, пять, – согласился я. – Пошли, парни.