Утро встретило меня шумом и гамом, доносящимся из-за окна. Звучала музыка, звонко кричали торговки и торговцы. Я сначала не поверила своим ушам. Села в постели и даже головой покрутила, пытаясь понять, откуда идёт звук. А осознав, кубарем скатилась с кровати, бросилась к окну и распахнула его настежь.
– Да ла-а-адно! – с улыбкой блаженной идиотки протянула я. – Гуманоиды! Двуногие! Четверорукие… Хм… – обернувшись назад, сказала отелю: – Да ты шутник, как я погляжу. Намёк понят. Покупаем трусы, чулки, обувь и всё, что натягивается на филей.
– Уау! Баба! Голая! – заорал вдруг какой-то мужик.
– Где?! – высунулась я из окна почти по пояс и тут вдруг осознала, что голая баба – это я.
И пальцем правой верхней руки мужик тычет в меня.
– Упс! – Захлопнув окно, я присела на корточки, прячась под подоконником.
Сердце колотилось, на лбу выступила испарина (тут явно жаркий климат), а из горла рвался хохот. Совсем я одичала тут за эти недели. Сплю-то я нагишом. Вот как есть, так и высунулась в окно. До этого туман, похожий на манную кашу, на мой неприличный вид не жаловался.
Быстро оделась в свой единственный костюм. Только вместо блузки натянула футболку. А вместо туфель – кроссовки. Волосы заплела в косу.
Умыться, позавтракать, освободить сумку от всего лишнего.
– Денег дай? – попросила потолок. – Можешь оставить на стойке регистрации, я сейчас спущусь и возьму.
В холл я сбегала в радостном предвкушении. Шопинг! Покупочки! Одежда!
– Феликс! Привет! Я ухожу, мне нужно купить вещи. Ты как?
– Нормально, – неторопливо повернулся ко мне портье. Он стоял у входной двери и через окошко рассматривал мир, к которому мы причалили. – А мы где?
– А не знаю. У каких-то гуманоидов, – радостно возвестила я. – У двуногих. Я смогу купить тут немного одежды.
– Это то, натягиваешь что ты перьев на себя вместо?
– Да, Феликс. У людей… и гуманоидов… принято прятать тело. Холодно же. Ну и вообще. Стесняемся мы. Что там? – Махнув рукой в сторону вида из окошка, я принялась обшаривать стойку регистрации.
– Странные гуманоиды с четырьмя руками, но всего с двумя ногами.
– Почему странные? – присев на корточки, я принялась отпирать сейф. Вдруг там? – У тебя тоже сверху и лапы, и крылья. А снизу только лапы.
– Ноги. Снизу ноги.
– Да? – Я даже выглянула. Скептически осмотрела птичьи лапы с внушительными когтями. Ну, ноги так ноги. Мне без разницы. – Ещё кто-нибудь есть?
– Да. Другие гуманоиды. Маленькие и зелёные.
– Где?! Я не видела!
Забыв про сейф, припустила к Феликсу. И точно. Основное население выглядело как обычные люди, только рук четыре. Вот как в Индии изображают некоторых многоруких богов. Но среди этих… гм… прототипов Ка́ли[3] и Ши́вы[4] (или их соплеменников, если отталкиваться от инопланетного происхождения землян и их богов) сновали и невысокие, мне по пояс примерно, существа.
Последние были двурукими и двуногими, но тело их было покрыто короткой зелёной шёрсткой. Глаза большие, вытянутые к вискам, как у кошачьих. И рожицы их тоже – нечто среднее между человеческим лицом и кошачьей мордочкой. Симпатичные. Словно мультяшные персонажи.
Данный народец себя разнообразием нарядов особо не утруждал. Почти все самцы были одеты в шорты разной длины, сверху жилетки из ярких разноцветных тканей. Самочки в юбочках и тоже жилетках, но застегнутых на пуговицы. На ногах у них у всех – мягкие короткие полусапожки.
Четверорукое население, в противовес маленьким пушистым очаровашкам, щеголяло буйным разнообразием фасонов, цветов, тканей. Что такое мода, тут явно знали.
– Агата, уверена ты, что подойдут гуманоидов этих вещи тебе? – деликатно спросил филиур. Он частенько перескакивал с «ты» на «вы» и обратно, и я в основном уже не обращала на это внимания. Лишь изредка напоминала, что мы перешли на более неформальную форму общения. – У них много рук и дырок для рук.
– Буду выбирать низы, – провожая взглядом роскошную брюнетку в изумительном платье с воланами, обронила я.
Кошелек обнаружился возле телефонного аппарата. Странно, что я его не заметила сразу. Я заглянула, убедилась, что в нём лежат монетки разного достоинства. Пересчитала, чтобы понимать, хоть примерно, чем владею.
– Ну… Я пошла, – набрав воздуха, как перед прыжком в воду, заявила я. – Феликс, подежурь, пожалуйста. Хорошо? Я знаю, что не твоя смена. Но ты запрись на замки и засовы и можешь поспать прямо тут в холле. Я так часто делала, пока обитала одна. А я постараюсь недолго.
Мир снаружи оглушил и ошеломил буйством красок, ароматов, голосов. Пахло цветами и какими-то цитрусовыми, острыми специями и сладкими фруктами. Откуда-то тянуло благовониями и табаком, каким обычно набивают трубки или кальяны. Голоса прохожих, которые даже не пытались вести себя степенно и тихо… Заливисто смеялись женщины, звонко верещали дети, гулко то хохотали, то перекрикивались мужчины. Дома под красной черепицей, с яркими ставнями и дверями, с множеством цветов на балкончиках и под окнами.
Да уж, жители этой реальности явно умели жить со вкусом.
И сами они были такие же «вкусные» и яркие. Красивые женщины с гибкими стройными фигурами. Эта их экзотичность, на мой взгляд, делала их ещё удивительнее и эффектнее. Словно я попала в индийскую сказку. Где богиня Кали вместе с подругами греется под палящим солнцем, трясёт роскошной гривой смоляных волос и хохочет. И вовсе нет у неё в руках отрезанных голов и оружия.
Но если для меня были диковинкой четырёхрукие «люди» и зелёные шерстистые человечки, то для них диковинкой была я. На меня смотрели со смесью изумления, брезгливости и любопытства. Наверное, они не могли понять, то ли я родившаяся с врождённым дефектом четырёхрукая женщина, то ли облысевший переросток этих, которые зелёненькие барабашки.
На меня оглядывались взрослые, дети тыкали пальцем и спрашивали у своих родителей и нянек, что это за жуткая оранжевая тётенька? М-да. Среди поголовья жгучих смуглых брюнетов моя рыжая шевелюра полыхала огнём.
А я что? Я ничего. С улыбкой счастливой дебилки, вырвавшейся на свободу из одиночного заключения, я брела по улицам и глазела на всё подряд. Ну да – двурукая. Ну да – оранжевая. Нет – не облысела, наоборот, обросла после знакомства с золотым крымышем. Нет, я не кусаюсь. И нет, у меня нет бешенства! Вот только попробуй меня поймать и посадить в клетку, наглый мальчишка! Ага! То-то же! Бойся моего гневного взгляда из-под рыжих ресниц.
– Деточка, как же тебя угораздило-то? – поймала вдруг меня за руку проходившая мимо роскошная пожилая леди.
Не старушка! Ни в коем случае! Не женщина в лета́х. А именно «роскошная пожилая леди», сжимающая в одной из рук изящный клатч. Ух ты! В этом мире тоже носят такие маленькие сумочки.
Я с восторгом её рассматривала. И, вероятно, эмоции были написаны у меня на лице, потому что дама вдруг кокетливо улыбнулась, поправила прическу, и множество золотых браслетов на её руках зазвенели.
– Вы потрясающе красивая! – совершенно искренне выдала я. И рассмеялась над своей непосредственностью. – Простите, мне просто всё очень нравится у вас. Обычно я не веду себя так придурковато.
– О! – задумалась она над моими словами. – Так ты не местная? То есть твои две руки это не врождённая аномалия, а ты просто не отсюда.
– Да, – дважды кивнула я. – Я гостья в вашем городе. Вышла прогуляться и купить немного одежды. Мне, конечно, не всё подойдёт, всё же физиология… Но хотя бы то, что найдётся.
– Удивительно! А я ведь слышала, что в каком-то из миров обитают похожие на нас существа, но всего лишь с двумя руками. Как же они… Веки? Чивеки? Какой ты расы, милая?
– Человек.
– Да-да! Точно. Ох! Как же я удачно сегодня вышла прогуляться! Деточка, позволишь составить тебе компанию? Я никуда не спешу и с удовольствием побуду твоей сопровождающей. Меня зовут Кали́мия.
– Буду рада, госпожа Калимия. А я – Агата.
Реакция дамы меня несколько удивила, так же как и её осведомлённость о «человеках». С другой стороны, откуда-то же взялись в индуистском пантеоне многорукие божества. Кто знает, может, не только меня забрасывает в другие миры, но и эти существа к нам на Землю заглядывали.
– Какое удивительное имя. У нас так называется один из драгоценных камней, – говоря это, дама пошла рядом со мной.
– Правда? У нас тоже. Мои родители были большими затейниками. Начитались значения камней, про «Око бога», про то, что этот камень символ радости и счастья. И вот их дочка уже Агата. А уж в сочетании с фамилией Серебрякова… – Я закатила глаза. – Сколько же я наслушалась в школьные и студенческие годы, даже вспоминать не хочу.
Госпожа Калимия негромко рассмеялась, покачала головой и ненавязчиво направила меня налево.
– Вот тут много магазинов с женской одеждой и обувью. Тебе ведь именно они нужны, да, Агата?
Это был самый удивительный шопинг в моей жизни. Вы хоть раз чувствовали себя диковинкой, на которую сбегался посмотреть весь персонал? Вами играли, как куклой? Пытались нарядить в самые немыслимые одежды?
В обычной жизни я бы уже давно сбежала. Я вообще не очень люблю ходить за покупками, если не считать временных помутнений рассудка и пробуждения инстинкта накопления. Но сейчас я находилась чёрт-те где, в совершенно невообразимом мире. И мы переходили из одного магазина в другой. И я примеряла юбки, брюки, различные комплекты белья, обувь.
Чтобы не было лишних вопросов, госпожа Калимия представила меня дочкой дальней подруги из другого мира. И всё! Больше на меня не смотрели как на мутанта. Это же так просто и понятно. Девушка из другого мира. Конечно же, она внешне отличается. Но, наверное, это так неудобно – жить всего с одной парой рук. Бедненькие, как же вам не повезло…
Часа через три я абсолютно выдохлась от многочисленных примерок и количества пакетов в руках. И запросила пощады:
– Госпожа Калимия, хватит! Давайте на этом остановимся. У меня более чем достаточно пар обуви, низов одежды и комплектов белья.
– Агата, белья никогда не бывает «более чем достаточно». Тебе ведь нужно радовать себя и своего мужчину изысканными штучками, волнующими сердце и воображение.
– Нет у меня мужчины в данный жизненный момент. Работа, знаете ли, и всё такое.
– Это очень печально, дорогая. Тебе непременно нужно завести мужчину. Они крайне полезны для женских здоровья и самооценки.
– Да я бы с радостью, – прыснула я от смеха. – Но вот ведь незадача, никак не заводится…
Пожилая леди негромко рассмеялась вместе со мной и увлекла обедать.
Местная кухня… очень острая, пряная, сладкая, душистая. Взрыв вкуса, экстаз обоняния. Надо купить специй и приправ и передать их отелю, пусть использует.
Купила. Попозже, разумеется. И от пары украшений ещё не удержалась. Только я, в отличие от местных женщин, выбирала что-то более привычное землянке. Некрупное, лаконичное, чтобы носить каждый день, а не в Букингемский дворец на королевский бал, который (будем реалистами) мне не светит.
Нет, всё же местные четырёхрукие товарищи сто процентов посещали Индию!
С госпожой Калимией мы распрощались весьма довольные друг другом и проведённым вместе временем. Я была редкостной невидалью для неё. Она – для меня. К тому же очень помогла.
Провожать меня она отказалась. Сослалась на то, что хочет, чтобы я в её памяти осталась чудесной, смешной, оранжевой двурукой девочкой. Свалившейся неизвестно откуда и исчезнувшей неизвестно куда.
Я посмеялась над этими её словами, обняла милую даму, была сама обнята в ответ четырьмя руками – ощущения незабываемые, – и мы расстались.
Дорогу я тщательно фиксировала, поскольку являюсь опытным туристом и научилась не зевать по сторонам, а следить, куда иду. Хватило впечатлений, когда пару раз заблудилась и потерялась в чужой стране, в неизвестном городе, не зная ни слова на местном языке. Больше таких ошибок не совершаю и тщательно отслеживаю свои перемещения. Засекаю повороты и ориентиры – вывески, фонтаны, названия больших улиц.
Я и сейчас запомнила, где именно возник мой отель. Справа от него высокое дерево, усыпанное одновременно сиреневыми цветками и фиолетовыми ягодами. Под ним красная скамейка и клумба с яркими цветами. Сразу за деревом – домик с ярко-синими ставнями и ультрамариновой скамейкой у входа. А слева от «Отеля потерянных душ» – лавка жестяной или медной посуды. Точно помню выставленные тазы, кувшины и подносы.
И куда и как я шла, тоже держала в памяти.
Навьюченная, словно ишак, многочисленными свертками, пакетами, мешочками и авоськами, я добрела до места своего обитания и работы чуть живая от усталости. А ещё взмыленная, как лошадь. Уставшая, как собака. И голодная, как волк.
Чувствуете всю глубину сравнений? Ишак, лошадь, собака, волк. Я – животное. Какой кошмар.
Посмеиваясь над своими мыслями, ввалилась в знакомую дверь.
– Феликс, это я! – огласила холл.
– Ждал вас, Агата, я, – выглянул из-за стойки филиур.
– А почему не заперто? Гостей не было? Никто не входил к нам? – сваливая на пол внушительной горой все свои обновки, вопросила я коллегу.
– Не видит никто нас, – флегматично ответил он. – Не замечают. Для местных – нас нет как будто. Скрыты мы от всех.
– Да? – Я озадаченно повернулась к двери. – А в окно меня очень даже увидели. Я имела неосторожность высунуться.
– Замечают, только когда здесь вы? Или только вас?
– Феликс, я же просила говорить мне «ты». Вспомни. Мы давно перешли на более дружеское и легкое общение, – морщась, я потянулась, разминая плечи и спину, и подошла к двери. – Странно-странно. А на улице меня и видели, и пальцем тыкали. И я познакомилась с местной жительницей.
– Ты всё купила, Агата? – покладисто спросил филиур.
– Ниже пояса я теперь полностью одета и обута. По логике, следующая наша остановка будет в мире кентавров.
– Кто такие кентавры?
– Разумные существа, у которых тело лошади, четыре ноги и копыта, а вместо шеи – человеческое тело от пояса.
Феликс завис и уставился на мои ноги. Постичь тайны женской логики и изыски ума собственной начальницы ему явно было не по силам.
– Я имела в виду, что, скорее всего, учитывая чувство юмора нашего отеля… – Тут я покосилась на люстру. – Вероятно, за остальной необходимой мне одеждой мы отправимся в мир, где у местного населения только верх как у таких гуманоидов, как я. А низы… Тут я и предположить не берусь.
– Ты Агата. Тебе виднее, – глубокомысленно выдало это пернатое чудо и моргнуло.
– Иди спать, Феликс, – улыбнулась я.
– А я уже. Нет-нет. Я не уйду. Мне тоже интересно.
– Тогда обедать. Или полдничать? Сейчас сколько времени? А потом пойдём вместе на улицу. Обойдём отель вокруг, осмотрим вывеску, стены, окна снаружи. Согласен?