Два дня постояльцы отеля о себе не напоминали, признаков жизни не подавали, никаких дополнительных услуг не требовали. Полагаю, корм им поступал именно тот, что необходим. Обслуживание в номерах в этом месте тоже выше всяких похвал. Так что, смею надеяться, болото воняло и булькало, а джунгли… Ну, что-то в них тоже было хорошее.
Я вообще не трус, но человек здравомыслящий. Поэтому когда-нибудь туда непременно суну нос, но не сейчас. И, скорее всего, не одна. Страшно же.
Но если с отелем и нынешними гостями всё было тихо и спокойно, то мой организм начал вести себя неоднозначно.
Шерсть. Точнее, мои волосы. Они таки начали расти.
Не могу передать свой ужас, когда почувствовала шевеление на голове. Первая мысль была панической: «Вши»!
Вторая: «Мы все умрём!»
Кто все – не знаю. Наверное, я и эти гипотетические насекомые.
А потом я, открыв рот, с лицом умственно отсталой девицы сидела перед большим напольным зеркалом. Почему сидела? А потому что ноги не держали.
Волосы росли! Они пёрли и пёрли. И не только в длину. Появлялись новые волоски. Я не единожды видела по телевизору ускоренную видеосъёмку роста растений. Вот зёрнышко, оно набухает, лопается, проклёвывается крошечный зелёный росток. Он увеличивается, стремится вверх, поворачивается за солнцем, набирает силу, созревает…
Сейчас примерно то же самое творилось на моей голове.
Всего за несколько часов количество волосков увеличилось… не знаю даже на сколько, навскидку – раза в четыре. И в длину они вымахали до самого пола. Причём неравномерно. Те, которые уже были, стали длиннее тех, что только появились на свет.
Но это ещё не всё. Их цвет от рождения – стандартный славянский русый. У нас половина страны такие. Я, само собой, активно пользовалась достижениями химической и косметической промышленности и волосы регулярно красила. Лет так, примерно, с восемнадцати.
Нынче мои окрашенные концы волос подметали пол, а новые, свежевыращенные, буквально колосились и цвет имели – насыщенный рыжий. Даже ещё более интенсивный, чем оттенок шёрстки и крыльев Шима.
Я же, пребывая то ли в священном трепете, то ли в истерическом ужасе, могла думать лишь: «Какое счастье, что аналогичная „шерсть“ не выросла на моих „лапах“».
Когда бешеный рост остановился, с трудом встав на ноги, я приподняла обеими руками укрывающий меня рыжий шелковистый плащ и заявила в пространство:
– Рапу́нцель надо выпить. Иначе она за себя не отвечает.
Однако появляется тенденция напиваться в одиночестве. Но ведь никаких нервов не хватает!!!
Пережив первый шок, я долго приводила себя в божеский вид. А именно, изворачиваясь, словно цирковая женщина-змея, отрезала лишнюю длину. Оставила до бёдер, чтобы позднее, когда доберусь до парикмахера, ему было что ещё подрезать и сделать всё ровно и аккуратно. Пока придётся собирать их в хвост или косу.
Выпить таки пришлось. Не пьянки ради, но успокоения нервов для. Два убойных, но при этом изумительно вкусных коктейля псевдоживой отель мне предоставил. Вот с этими коктейлями я и сидела у камина, глядя в огонь и мысленно матерясь. Не всё это время и не безостановочно, но долго и со вкусом. Даже не знала, что я так виртуозно владею словом. Ни разу не было повода потренироваться вслух.
На следующий день я уже была в норме. У меня психика не крепкая, но гибкая. Или даже не гибкая, а растягивающаяся. Тянется, тянется, тянется, потом – хлоп! – сжимается. Тогда надо поплакать, или поорать, или выпить, или поругаться. И снова жизнь вполне терпима.
Между тем время шло. Где-то там, наверху, в джунглях и болоте, гостили два невероятных существа. Мы с отелем с опаской друг к другу привыкали.
А никто не обещал, что будет легко. Нашли, тоже мне, управляющую магического отеля! Кому вообще такое в голову пришло? Где я и где специалисты гостиничного бизнеса!
– Ладно! – заявила я своему зеркальному рыжему двойнику ставшее уже привычным за эти сумасшедшие дни слово.
Вышла в холл, уселась за стойкой регистрации и повторила:
– Ладно! Значит, так! Нам требуется ночной портье. Наверное, эта должность так называется. Днем я согласна бдить и караулить гостей. По ночам – нет. Следовательно, нам нужен… Кто нам нужен? – Подняла взгляд к люстре. – Полагаю, мужчина. Не старый, но и не слишком молодой. Ибо у нас тут не дом престарелых, но и не школьный лагерь. Да? Да! Мужчина этот должен иметь крепкую психику, тут наверняка найдутся те, кто станет трепать нервы. Ещё неплохо бы, чтобы он обладал навыками самообороны.
В зале что-то прошелестело. Я тут же настороженно огляделась. Никого и ничего. Хорошо, примем это за диалог.
– Нет, а ты как хотел? Ты видел, что у тебя там за дверью творится? А? Вот эта манная каша, что там бултыхается, она же, как собака страшная, несется ко мне, если я выглядываю в окно. А кладбище, на котором мы оставили глубокоуважаемого господина смерть? Не-не-не!!! Вот я ни разу не боец спецназа, не десантник, не… Девочка я, понял? И драться с плохими гостями я категорически отказываюсь. Могу только повизжать и швырнуть в них туфлю.
Подозрительно звякнула подвеска на люстре. Ну… сочтём это за смех в ответ на мои слова.
– Итак. Давай-ка составим список необходимых дел и напишем объявление о поиске ночного портье.
Взяв лист бумаги, я вписала первым пунктом поиск сотрудника. Погрызла кончик ручки, озадаченно на него посмотрела. Вот ещё не хватало! Никогда у меня не было такой гадкой привычки. Фу-фу!
– А ещё нам надо каким-то образом обеспечить меня одеждой, обувью и всякими женскими штуками. Я собиралась в спортивный клуб, а не в длительную заграничную командировку на необитаемый остров…
Внесла это вторым пунктом.
Потом на отдельном листе сварганила объявление. Выводила текст крупно, печатными буквами.
ТРЕБОВАНИЯ К КАНДИДАТАМ:
• СТРЕССОУСТОЙЧИВОСТЬ,
• ТРУДОЛЮБИЕ,
• СПОСОБНОСТЬ ВЕСТИ НОЧНОЙ ОБРАЗ ЖИЗНИ И ПОДОЛГУ ЖИТЬ В УДАЛЁННОСТИ ОТ ОБИТАЕМЫХ МЕСТ,
• ВЕЖЛИВОСТЬ,
• ГРАМОТНОСТЬ (УМЕНИЕ ЧИТАТЬ, ПИСАТЬ, КУЛЬТУРНАЯ РЕЧЬ),
• ФИЗИЧЕСКАЯ ВЫНОСЛИВОСТЬ
• НАВЫКИ САМООБОРОНЫ.
Я со скепсисом пару раз перечитала сей шедевр эпистолярного жанра. Вот как в нынешних реалиях это объявление сделать доступным для общественности? И как со мной должны связаться?
Помедлив, я просто из вредности взяла и написала рядом с именем номер своего мобильного телефона, добавив, что звонить на него. А вот так! И всё!
Покосилась на инкрустированный перламутром старинный телефонный аппарат, стоящий на стойке. Подняла трубку, снова послушала белый шум, напоминающий шорох морских волн. Положила трубку на вилки и пожала плечами. Какой номер у отеля, мне неведомо.
– Гм. Теперь бы перенестись в какое-то более-менее обитаемое место. Во-первых, нам требуются постояльцы. Иначе мы разоримся. Во-вторых, напоминаю, мне нужна одежда и всякое разное. И, в-третьих, вот это вот, – потрясла я листочком, демонстрируя его люстре, – должны прочитать наши потенциальные соискатели. В туманной манной каше за дверью таковых точно нет.
После чего я принялась отрезать кусочки скотча, найденного на дне моей бездонной сумки и переехавшего сюда, и аккуратно прикреплять их по углам и сторонам листа.
Окончив, оправила костюм и, громко цокая каблуками, решительно направилась к выходу из отеля. Перекрестилась трижды, пробормотала первые слова молитвы «Отче наш», те, которые помнила, открыла все запоры, рывком распахнула дверь и быстро прилепила на её наружную сторону объявление.
Это счастье, что дверь открывается внутрь. Наружу выйти я пока не готова.
Пришлёпнув скотч, быстро захлопнула дверь и снова заперла замки. После чего победно взглянула на густой белый туман, погрозила ему пальцем и заявила:
– Ха! А вот так-то!
Среди ночи меня разбудил звонок мобильного телефона.
Услышав такой знакомый сигнал, я аж подкинулась с постели. Бросилась к нему, родненькому, схватила свою прелесть… Номер абонента был неизвестен, но я так возрадовалась заработавшему внезапно мобильнику, что не задумываясь нажала на зелёную кнопочку:
– Алло!
В ответ – дыхание с присвистом.
– Да! Алло!
Снова дыхание, словно мой собеседник никак не мог понять, куда он попал и сто́ит ли со мной разговаривать. А мне так страшно стало, что он сейчас положит трубку, связь с родным миром прервётся, и я опять останусь одна в этом сказочном беспределе…
– Да говорите же! Я Агата Серебряко́ва. А вы? Кто вы?
– Я это… Звонить надо было. По циферкам. Так я звоню, – выдал наконец хриплый голос, который с равным успехом мог принадлежать не слишком молодой курящей женщине или субтильному мужичку средних лет.
Я опечаленно села на ковер, скрестила ноги по-турецки и ответила:
– Ну да. По циферкам. Вы попали куда и хотели. Собеседоваться будем?
– А как? – с присвистыванием вздохнул звонящий.
– Желательно лично. Прийти сможете?
– Уже.
– Что уже?
– Уже у отеля двери. Ночной ведь жизни образ. Так жду я. Ух-ху.
– Оу!
Я зависла, соображая. Мы куда-то вывалились из тумана, и сейчас под дверью кто-то стоит.
А чего же я тогда тут сижу?
– Ждите! Сейчас я оденусь, так как спала – у меня дневной образ жизни, – и спущусь к вам.
– Ждём. Ух-ху.
– Ждё-те́? – не поняла и уточнила, выделяя множественное окончание слова.
– Много. Нас. Ночных жизни образов всяких.
– Ага, – глубокомысленно ответила я, перестраивая слова в сказанной фразе в привычный мне порядок, чтобы понять её смысл. – Ждите! Все!
Быстро собравшись (нет, всё же некоторые преимущества есть в отсутствии обширного гардероба), я спустилась в холл. Постояла перед дверью, вглядываясь в ночь.
А ночь вглядывалась в меня десятками глаз. Одни светились красным, другие зелёным…
– Ой, мамо-о-о! – тихонечко проскулила я.
После чего поочерёдно открыла все замки и задвижки и распахнула дверь.
– Здравствуйте! – звонким голосом продавца счастья, ломящегося в дом ничего не подозревающих обывателей, возгласила я. – Я Агата Серебрякова, управляющая «Отеля потерянных душ». Как вы уже знаете, открыта вакансия ночного портье. Собеседование будет проводиться в порядке живой очереди, проходить внутрь по одному. Всем остальным просьба сохранять спокойствие и ждать снаружи. Прошу войти первого соискателя. – И я отступила на шаг назад, делая приглашающий жест.
Сказать, что мне было страшно, это ничего не сказать. Окинув эту клыкастую, зубастую, лохматую толпу первым взглядом, я впала в такой трепет, что решила для сохранения нервов больше на них всех сразу не смотреть. Поочередно и по одному – оно как-то спокойнее для хрупкой девичьей психики.
Я думала, шестилапая жаба и крылатая мышь – это апофеоз сюрреализма. И опять я ошибалась. Входившие один за другим существа не поддавались никакой логике. Они все были разумными, умели разговаривать, пусть и с рычащими, шипящими, свистящими и присвистывающими акцентами. Но делать записи в книге регистрации не удалось бы многим чисто физически, так как звериные лапы не в силах удержать карандаш. А другие монструозные создания выглядели столь устрашающе, что у меня то начинался нервный тик, то дёргался глаз, то икота нападала.
Да я смотреть-то на них не могла, ибо страх и ужас. Чудовища из японских аниме – просто няшные милашки и красавчики по сравнению с некоторыми из моих сегодняшних собеседников.
А ещё у подавляющего большинства соискателей было плоховато с нервами, зато агрессия и аппетит имелись в избытке. С аппетитом – самая большая проблема. Поскольку хищники. И мясо они предпочитали сырое, я проверила. Мне же не хотелось, чтобы сожрали меня.
Поэтому, оценив голодный плотоядный блеск в горящих алым глазах и капающую слюну, я, слегка заикаясь, вежливо предложила первому же чудищу:
– Кофе? Чай? Колбаса? Мясо?
– Мяса, самка.
– Вот и поговорили, – вздохнула я и попросила люстру: – Можно посетителю сырого мяса, а мне кофе и успокоительного?
Вот так мы и проводили собеседование. Потенциальные ночные портье жрали сырое мясо. Я радовалась, что они жрут не меня, задавала вопросы, кивала и мелкими глоточками пила сначала кофе. Потом успокаивающий травяной сбор, в перерывах прихлёбывала настойку, кажется, пустырника.
Зато к рассвету я стала така-а-а-я спокойная! Это что-то!
– Следующий, – с улыбкой человека, достигшего высшей формы дзэна, провозгласила я, попрощавшись с предыдущим собеседником.
– Последний я. Вхожу? Ух-ху? – с присвистыванием спросил очередной жутик.
– Входите. Угу. А это вы звонили мне на телефон? Голос ваш мне знаком.
– Я, – согласился… согласилось…
Ну, короче, вот это нечто. Сейчас рассмотрю, пока оно будет разделываться с очередным куском мяса.
– А откуда и как вы звонили?
– Так волшебство же, – непонимающе поморгало… гм…
Так, надо взять себя в руки и присмотреться, с кем я вообще говорю. Этот вроде не такой страшный, как предыдущие, можно и внимательно разглядеть без вреда для рассудка.
Так. Ну-у-у… По сравнению с предыдущими – данный экземпляр самый настоящий няшка. Что-то среднее между очень большой совой (с меня ростом) и какой-то зверушкой.
Тело и голова, как я уже сказала, совиные. Упитанный такой крылатый филин с мягкими пёстрыми перышками. Ноги… лапы тоже вроде такие, как и положено (только большие), не уверена насчёт количества пальцев. Биолог из меня ещё хуже, чем ботаник и астроном.
А вот дальше начинается полнейшая неразбериха в строении тела. Про крылья я уже упомянула, они в наличии. Так вот, помимо них, присутствовали две лапки-руки с чёрными длинными пальчиками. Примерно как у лемуров или обезьян. Ладошки и пальцы чёрные, кожистые, а сами руко-лапы покрыты короткой шёрсткой, такой же пёстрой, как и оперение. На лице (существо ведь разумное, наверное, некультурно говорить «морда»?) клюв, точно как у нормальных филинов и сов. А вот с глазами уже всё не совсем как надо, потому что они с ресницами. С длинными такими, густыми ресницами. Большие жёлтые птичьи глаза-блюдца моргали, ресницы порхали… И брови над ними, только не полоской из волосков, а сложным рисунком из пёрышек, более коротких и тёмных и растущих в другом направлении. А ещё на голове – уши. Но не как у сов, а как у зверушки. Круглые, покрытые шерстью, торчащие в стороны, как у Чебурашки.
А ещё имелся хвост, тоже покрытый шерстью. И этот хвост стыдливо прятался и нервно подрагивал, пока я рассматривала облик сего чуда.
– А вы кто? – выдала я. – В смысле какой расы?
– Филиу́р, – взмахнул ресницами этот няшный персонаж.
Вот ведь! В жизни не увлекалась аниме и всей этой субкультурой. Но с сегодняшним стрессом слова «няшный», «няшка» и «ми-ми-ми», похоже, плотно войдут в мой лексикон. Кошмар какой-то!
– А вы, Агата, простите, Серебрякова, расы какой? Таких я… двуногих, – помялся филиур, – не видел раньше. – Вы самка ведь, да?
– Человек я. С планеты Земля, из мира… Земля. И да, я самка. А вы?
– Самец. Ух-ху. А не понятно? – вздохнул он.
– Не очень, простите, – у меня тоже вырвался вздох.
Устала я, спать хотелось неимоверно.
– Раса – филиур. Из мира Филло́н, народ магический. Разумный. Ух-ху. Грамоте обучен. Читать умею, писать тоже, – мне были продемонстрированы ладошки и пальцы. – Труд люблю. Без него скучно. Устойчивость. К чему-то, не понял я. Стресс – это что?
– Это способность не волноваться по пустякам и не нервничать, – пояснила я.
– Это умеем мы. Филиуры мы же. Крепкие у нас нервы. Ночной жизни образ. Ух-ху. А с кем-то нужно драться обязательно?
– Что? С кем драться? – не поняла я.
– Вы написали: выносливость и самооборона, – пошевелил ушами и пару раз моргнул филиур, а я с трудом сдержала идиотское хихиканье.
Ну няшка же!!! Как есть – самая настоящая ми-ми-мишная няшка! Да простит меня великий и могучий русский язык!
– Драться не обязательно. Но вдруг на нас нападут? Отбиться надо будет портье ночному. В смысле… М-да.
– А магией можно? Филиуры волшебные. Драться не хотим мы.
– Можно и магией. Главное – победа! – провозгласила я. – А вас как зовут?
– Имён нет у филиуров. А надо?
– Если вы останетесь тут работать, то надо.
– Останусь я. Вы добрая, Агата Серебрякова, слабая только. Самка ведь. Вас надо ночью охранять. Согласен я. Магия моя станет беречь ваш дом.
– Это не дом. Это отель. Тут останавливаются временно погостить и пожить те, кому это необходимо. За плату.
– Временный дом, да. Ух-ху. Понял вас я.
– Испытательный срок три месяца. Нам нужно за это время понять, сработаемся ли. Мне и отелю. И вам. Мы, видите ли, обычно пребываем в изоляции от всех. Чаще всего витаем где-то в нигде и периодически появляемся там, не знаем где. Вот я и сейчас не знаю, а мы вообще где?
Филиур совершенно по-птичьи повернул голову к двери, некоторое время вглядывался в окошко, после чего сообщил:
– В нигде сейчас мы. Собирало в мирах разных нас. Всех, ночных жизни образов, кто прочитать и откликнуться мог. Ждали мы, пока откроете дверь нам.
На меня снова уставились два круглых глаза, опушённые роскошными ресницами.