Глава 12

Вывод первый: в Игенборге мужчины любой жест в свою сторону рассматривают как благосклонность.

Вывод второй: женщин тут считают нежными растениями.

Вывод третий: за мной следят.

Дурой я себя не считала. И понимала, что стражник по имени Зейд явился не только с извинениями. Когда хотят извиниться, то присылают букет цветов с запиской или же, если являются лично, просто рассыпаются в извинениях. Но предложение прогулки, а затем обед… на такое идут, когда есть симпатия или что-то нужно узнать. Насчет симпатии я сильно сомневалась, особенно после нашего эпического знакомства. Так что логика подсказывала: Зейд рассказал обо мне акифу. А после того, что я услышала от Ирра, не удивлюсь о его интересе к моей персоне. Арджана была с аханой, я – с аханой, еще и эльфийка, на которых у акифа зуб.

Ох ты ж, нарры! Я вдруг поняла, что у меня стучат зубы, хотя в комнатушке второго этажа было жарковато. Сюда я поднялась, чтобы передохнуть и обдумать, что произошло.

Я не скрывала своих планов от Зейда. Если он и правда шпион акифа, то тот будет в курсе. И, возможно, заинтересуется. Ведь хочет же он, чтобы у его жен и наложниц были духи наивысшего качества? А насчет специй все сложнее, ну да ничего. Сложности закаляют и делают жизнь ярче.

Я еще раз проиграла в голове диалог с Зейдом. Да, ничего лишнего не сболтнула, вела себя корректно.

И ему явно было интересно меня слушать. Такое не изобразишь.

А еще мне понравился его запах, хотя все же стоит добавить туда нотку чего-то еще. Не морского, нет, мое море осталось позади…

Хорошо, что не выболтала пришедшую на ум идею. Она возникла, когда я смотрела на переливы вейгелл под теплым ветром. Их аромат прочно связался у меня с Игенборгом. Та же яркая сладость с легкой свежестью, которая появляется здесь по вечерам.

Духи «Тайна Игенборга». Составленные из цветов, что растут лишь здесь. Я создам запах, который на коже каждого существа будет раскрываться по-своему. Почему бы и нет? Надо лишь убедить акифа, что это выгодно. Я даже готова продать ему права на парфюм за хорошую цену.

В итоге я так размечталась, что пришлось себя немного охладить, плеснув в лицо водой. А затем взяла бумаги, чернила и спустилась вниз. Предстояла возня с документами и проверка финансов.

Внизу опять было малолюдно. Кроме двух моих охранников, я заметила еще одну семью с двумя детьми лет десяти. Порадовалась, что прикрылась корфой, так как мигом стала ловить на себе любопытные взгляды. Устроилась за угловым столом и принялась за дело.

Расчеты всегда меня успокаивали. Тогда как работа в парфюмерной лаборатории поднимала настроение.

Цифры уже плясали перед глазами, когда я ощутила рядом чье-то присутствие. Подняла замутненный взгляд, моргнула.

– Леди Риналлия, мне подождать пока вы отдохнете?

Сирил стоял рядом, опершись о спинку соседнего стула.

– Нет. – Я поморгала, приходя в себя. – Что-то узнали? Садитесь, я не люблю, когда надо мной нависают.

Сирил не без изящества скользнул за стол, присел напротив. Темные глаза хранили столько тайн, что я старалась не думать, что может произойти, вздумай Сирил их раскрыть.

Но его ценили именно за умение хранить все при себе.

– Я знаю историю акифа и моего брата с его женой, – предупредила, чуть наклоняясь вперед.

– Отлично. Вы в курсе, что после той истории акиф призывает к себе исключительно черноволосых и смуглых наложниц? А еще приказал срубить абелию даже в своем саду, после того как лорд Иррилий и леди Арджана засвидетельствовали перед ней брак в резиденции эльфов.

Я сглотнула и невольно провела рукой по горлу, точно меня начало душить нечто невидимое. Срубить абелию, священную для эльфов?! Дева Лесная, у них же тоже есть священное растение – вейгелла. По намекам Зейда я поняла, что легенда ее происхождения подобна легенде об абелии.

В душе поднялась волна горечи, смешанной с возмущением. Выместить свою злость на беззащитных деревьях! Это низко и подло!

– Видимо, мне точно не стоит говорить, чья я родственница.

– Боюсь, леди Риналлия, это все временно. Род вашей матери древний, известный. Нетрудно выяснить, кто сейчас его представители. У акифа очень разветвленная шпионская сеть. Говорят, рядом с леди Арджаной одно время крутился воин…

Я не выдержала и выдала смешок. Ну вот все на свои места и встает. Моя интуиция не подвела: Зейд шпионит за мной, думает вызнать, кто же я такая. Вот прибью Иррилия! Понимаю нежелание рассказывать о своих приключениях в Игенборге, но совесть надо иметь!

– Ну, Ирр у меня получит, – прошипела сквозь зубы. – Что делать-то? Вы, кстати, подали прошение?

– Подал, – кивнул Сирил. – Интересные у них расценки, леди Риналлия. Я бы сказал, страшно интересные.

– Вы о чем? – не поняла я.

– Мне весьма тонко намекнули, что прошение от женщины, да еще эльфийки, скорее доберется до акифа за определенную сумму. А сумма…

С этими словами Сирил написал на одной из бумаг цифры. Я выругалась и подумала, что у местных чиновников аппетиты весьма неплохие. А говорят, тут строго карается взяточничество. Или понадеялись, что ради прошения к акифу народ не будет жаловаться?

– Нарры… – проворчала вслух. – Хотелось бы знать, в порядке вещей это здесь? Чувствую, что не у всех подобное требуют.

– Еще совет лично от меня. – Сирил чуть наклонил голову к плечу. – Леди Риналлия, ваш питомец может помочь.

– Как?

– Здесь почитают Великого Предка. Это он когда-то заключил договор с теми существами, от которых потом пошли аханы. И жители Игенборга до сих пор относятся к аханам с благоговением. Погуляйте по городу с Рорком, пусть вас заметят. Произведите впечатление. Тогда, возможно, акиф не выдержит и позовет вас на встречу.

Я заметила, что нервно барабаню пальцами по столу, и одернула себя. Не нервничать – мой девиз. Прогуляться с Рорком? Отчего бы и нет?

– Спасибо, Сирил! – от души поблагодарила его. – Вы не представляете, как помогли мне!

– Представляю, – отозвался собеседник. – И еще, леди Риналлия… вы знаете, что я служу вашему отцу. Потому я сообщил ему, куда вы отправились. Нет! – поднял он руку, стоило мне открыть рот для возмущенного вопля. – Он понимает, что не стоит сообщать ничего вашей матушке и тем более – вашему жениху-неудачнику.

– Не очень вы уважаете Минаэля, – усмехнулась я.

– Такая женщина, как вы, достойна большего, чем лощеный слизняк с Тариинских болот.

Я аж закашлялась от неожиданности. Все же Сирил умел и любил удивлять.

– Я буду поблизости, – предупредил он перед уходом, – не беспокойтесь за свою безопасность. И можете свободно ходить по городу, последую за вами на расстоянии.

Грех не следовать разумным советам. Прогулка с Рорком могла пойти мне на пользу. С другой стороны, может, у акифа теперь аллергия на женщин с аханами? Но делать нечего, я ему и так одним фактом того, что эльфийка, не угодила. Да и чиновники не гнушаются вымогать с эльфов втридорога. Сомневаюсь, что уплаченная мзда при подаче заявления стандартная. И не платить нельзя было, ярмарка на носу, а время утекает как вода сквозь пальцы…

Первый день моей прогулки по городу прошел без приключений. Рорк привлекал внимание, на меня в эльфийском платье и корфе оборачивались, но никто границ допустимого не нарушал. Обычное людское любопытство. Слежки я за собой не заметила, но ведь и следовавшего за мной Сирила не видела, хотя точно знала, что он одну меня не оставит.

Что порадовало, ничего подобного задуманному салону духов в Игенборге не нашлось. Духами торговали, но как обычным товаром, без фантазии. И запахи преимущественно тяжелые. В лавках никакой особой отделки интерьера, можно хоть духами торговать, хоть колбасой за прилавком. Моя идея с дамским салоном однозначно должна иметь успех.

В городе оказалось много попрошаек. Никоэля я с собой не брала, он остался бабушке помогать, а шпана оказалась на редкость приставучей и наглой. Оценив богатые одежды, увязались хвостом, едва ли не требуя подаяния. Мне даже пришлось заплатить одной малолетней банде, чтобы они отгоняли от меня других. Обошлась, как говорится, малой кровью.

Но попрошайки промышляли возле рынка и на окраинах. А вот кошелек у меня едва не украли в богатых кварталах. На второй день я решила прогуляться по центру города и остановилась послушать слепого музыканта с мальчиком. Старик играл и пел, а мальчик собирал деньги.

Голос у старика был сильный, приятный, и мне пришла идея пригласить его выступить на постоялом дворе для привлечения клиентов. Я как раз дала мальчику несколько монет и озвучила приглашение, когда у меня украли кошелек. Кто-то слегка задел, проходя мимо, я бы и внимания не обратила, если бы не встрепенувшийся Рорк – сокол взлетел и кинулся за грабителем.

Когда я их нагнала, грабитель, уже в крови и с разорванной когтями одеждой, валялся на земле, закрываясь руками, и верещал, что он случайно и больше не будет. Кошелек мой валялся рядом с ним. Стражу я вызывать не стала, и так наказан. Угомонила Рорка и забрала свои деньги под восхищенные возгласы в адрес моего защитника. Гулять дальше после инцидента не стала, предпочла нанять паланкин и вернуться на постоялый двор.

Моя идея пригласить певца особого восторга у Айдан не вызвала, но она согласилась попробовать. Мы переставили и раздвинули столики, освобождая место у стены для выступления. Никоэль растрезвонил по округе, что к нам придет певец, и еще днем стали подтягиваться люди. Я даже начала беспокоиться о том, что делать, если старик не явится, но часа в четыре дня музыканты пришли. Насмешки по поводу неказистости и тщедушности певца тут же смолкли, стоило старику запеть.

Я пообещала им обед и ужин, и деньги они полностью отработали. Уже к вечеру в таверне не было свободных столиков. Я спустилась в общий зал поужинать и села за стол к своим людям, которые уже поели, но задержались, слушая баллады. При моем появлении они засобирались на улицу, сменить товарищей на дежурстве у сарая с товаром. Людей много, береженого Бог бережет.

– Пойду проверю, все ли спокойно, – сказал Сирил, поднявшись вместе с ними.

Я согласно кивнула. В зале царила благожелательная атмосфера, пришли в основном соседи. Чужаки были, но немного, и вели себя тихо. Тут еще Беталия, заприметив меня, поспешила принести ужин. Ей сегодня и дети в зале помогали, снуя между столиками.

В перерывах между песнями мальчик, спутник старика, жонглировал тарелками, и люди делали ставки, сколько штук он сможет не уронить. Один подвыпивший мужчина высыпал перед ним горсть монет и сказал, что это его, если он поднимет в воздух десять тарелок и кружку, которую он перед всеми опустошил.

Паренек белозубо улыбнулся, а потом в воздух полетела первая тарелка, вторая, третья… Считали всем залом, а руки так и мелькали. Последней он подбросил кружку, а потом ловко поймал тарелки, уложив их стопочкой, и залихватским жестом водрузил на них пойманную кружку. Все зааплодировали, а паренек сгреб монеты.

Я увидела лицо Никоэля, который застыл, раскрыв рот, и едва удержалась от улыбки. Судя по восхищенному выражению глаз, Айдан в скором времени ждут горы разбитой посуды. Без слов было ясно, что ее внук решил в лепешку разбиться, но научиться так же.

После аплодисментов посыпались предложения подкинуть кувшин или блюдо с птицей, и старик запел, охлаждая разгоряченных зрителей. Баллада была о царе и трех его сыновьях. Отец их очень любил и не мог выбрать самого достойного, чтобы отдать трон. Такое положение дел не устраивало братьев, каждый считал себя лучшим. И они разъехались посмотреть мир и научиться чему-то полезному для государства.

Шли годы, царь скучал, но правил мудро, а когда стал совсем стариком, вернулись сыновья. Стал расспрашивать отец, чему они научились. Один стал купцом и привез караван денег, хвастаясь, что может продать даже воздух. Если отец отдаст ему трон, то он наполнит казну и сделает государство самым богатым. Второй сын стал искусным воином и привел с собой войско обученных солдат, хвастаясь, что они непобедимы. Если отец отдаст ему трон, он расширит королевство, завоевав соседей, потом их соседей, потом весь континент. Третий же не привез с собой ничего. «Чему же ты научился за все эти годы?» – спросил его отец.

Я слышала, как кто-то сел за мой столик, но, увлеченная балладой, не повернула головы, думая, что вернулся Сирил.

«Я прочитал много книг и древних свитков, изучал историю государств и понял, что богатства легко потерять, на самого сильного воина найдется сильнее, и эти пути не привлекли меня. Я познал голод и холод и научился смиренно принимать то, что преподносит мне судьба».

Задумался отец и объявил, что сегодня пир на весь мир, ночью он подумает, а утром объявит, кто займет трон. Гуляли и пировали до утра во всех городах и даже самых дальних уголках королевства, а утром царь собрал всех и объявил свое решение:

«Вы все достойны трона, мои сыновья, и я горжусь вами. Но царствовать будет третий сын, который обрел за эти годы самое главное – мудрость».

Последние слова баллады вызвали шумное обсуждение, а я только фыркнула.

– Вы не согласны с решением царя? – раздался голос рядом, и я подпрыгнула от неожиданности. Подняв глаза, увидела за моим столом Зейда. – К вам можно присоединиться? Сегодня здесь полно людей, нет свободных мест.

– Обычно это спрашивают до, а не после того, как присоединились, – проворчала я, собираясь с мыслями. Но больше всего меня волновал вопрос: зачем он здесь?

– Вы были настолько увлечены, что я не стал вас тревожить. А кому бы вы отдали трон? – с лукавой улыбкой спросил у меня воин акифа.

Я обратила внимание, как аккуратно и затейливо подстрижена его борода. Еще гуляя по городу, обратила внимание, что в Игенборге бороды в моде. Не люблю, когда у мужчин растительность на лице, но стоило признать, что Зейду она шла.

Вопрос меня сбил, и я оставила возмущение на потом. Сама еще не поняла, рада я или нет видеть его, и решила пока обсудить поднятую тему.

– На мой взгляд, царю не повезло с сыновьями и выбирать ему не из кого. Если отдать первому сыну трон, то он выполнит обещание и казну наполнит, но, движимый любовью к богатству, задушит народ налогами. Второй втянет страну в войну, которой не будет ни конца ни края, а о третьем вообще сказать нечего. Вроде бы и искал знания все годы, но опустил руки и не нашел своего места в жизни. Куда приведет страну такой царь? Отец сделал самый неудачный выбор, увидев в слабохарактерности мудрость.

– Так что же тогда делать царю? – усмехнулся Зейд. Кажется, мои рассуждения его позабавили.

Я задумалась на миг, а потом стала рассуждать вслух:

– Сыновья как правители не годятся. Можно было бы поискать среди бастардов достойного…

Улыбка Зейда увяла на глазах, а взгляд стал напряженным, но я не стала задумываться над этим.

– Но такой бы не удержал трон, и начались бы распри. Я бы предложила царю пойти другим путем и женить второго сына на умной девушке. Пока бы он завоевывал новые территории, она бы разумно правила страной. Первого сына можно сделать казначеем, он бы не позволил ненужных трат и сражался за каждую копейку, а третьего я бы поставила развивать науку и образование. Книг за жизнь он прочитал много, пусть применяет знания.

– Вы считаете, что трое сыновей ужились бы вместе без распрей и интриг?

– Ну, энергия самого воинственного направится на завоевания, ему не до интриг, к тому же трон и так его. Третий к интригам не способен, как и собрать вокруг себя единомышленников, иначе бы успел завоевать себе имя и уважение хотя бы в кругу людей, занимающихся наукой. Остается только первый сын, но даже при всем богатстве ему не выстоять против воинской мощи брата, он должен это понимать. Но если начнет интриговать, его можно отправить налаживать торговые отношения с другими странами. Так он реализует себя и применит свои умения на благо государства.

Я замолчала, поймав на себе внимательный взгляд янтарных глаз.

– Если мне удалось удовлетворить ваше любопытство, то оставим в покое мифического царя с его сыновьями. Ответьте лучше, зачем вы здесь, Зейд?

– Пришел музыканта послушать, – усмехнулся он и, подозвав к себе Беталию, сделал заказ.

Захотелось подняться и уйти, но я сдержала порыв. Во-первых, еще не доела, а во‐вторых, нужно понять, чего он на самом деле хочет.

– Как у вас дела? Удалось получить разрешение?

– Нет. Ваш акиф не жалует эльфов, пришлось мзду заплатить, чтобы ему подали на рассмотрение наше прошение. Хотела у вас уточнить, это для всех такие поборы или именно к эльфам такая нелюбовь, что дерут втридорога?

– Мзду?! В канцелярии акифа нет поборов! – возмущенно вскинулся мужчина.

– Или вы многого не знаете, или морочите мне голову, – холодно парировала я, откладывая столовые приборы. Аппетит пропал. Я и так нервничала все эти дни. Вроде и деньги требуемые заплатила, но в то же время и сдвигов никаких.

– А может, это ваш помощник морочит вам голову и хочет нажиться за ваш счет?

– Своему помощнику я безоговорочно доверяю. Он предан нашей семье многие годы и не вызывает сомнений в своей честности. Если игенборгские чиновники берут поборы, то это не моя вина!

Мы скрестили злые взгляды. Обвинение в поборах не на шутку разозлило Зейда, но и я не собиралась уступать. Если он донесет это до акифа, то тоже хорошо. Акифу тогда придется со мной встретиться. Я буду пострадавшей от беззакония в его стране, и ему волей-неволей придется пойти на уступки в моей просьбе. И я же не так много прошу, всего лишь разрешение на торговлю.

Я заметила вернувшегося Сирила и махнула ему рукой, подзывая к нам.

– А вот, кстати, и мой помощник. Вы можете его расспросить, как было дело.

Сирил присел за стол, и мужчины обменялись колючими взглядами. Я представила их друг другу и попросила:

– Сирил, расскажи этому уважаемому агаси, как ты подавал прошение.

Сохраняя на лице бесстрастность, он начал обстоятельный рассказ. Как пришел во дворец, к кому его направили, как сообщили, что без личного участия прошение от лица женщины, да еще и эльфийки, попадет без рассмотрения в мусорную корзину. Лишь если приближенное к акифу лицо замолвит слово, можно добиться рассмотрения заявки, но бесплатно рисковать своим положением и возможностью вызвать неудовольствие акифа никто не будет. Такая услуга стоит дорого. Очень дорого.

Озвученная сумма заставила Зейда округлить глаза, но почти сразу они вспыхнули гневом.

– Все это очень интересно, но мне доподлинно известно, что все прошения о торговле… все, – с нажимом процедил он, – попадают на стол к акифу безо всяких ограничений по полу и расе.

– Я озвучил вам лишь то, что мне сказали во дворце. Не верить не было причины, ведь за последний год практически никому из эльфов не удалось получить новых разрешений на торговлю, а тем, у кого они имеются, всячески ставят палки в колеса. Проводят излишне придирчивые досмотры, завышают цены за хранение товара в складских помещениях. Если торговцы отказываются хранить товар на складах, то целостность печатей на них оказывается поразительным образом нарушена, что влечет большие штрафы. И чаще всего такие неприятности случаются именно у эльфов, что наводит на мысль, что все это происходит с попустительства акифа.

– Это очень серьезное обвинение. Почему я должен вам верить? Вы могли просто присвоить себе немалые деньги, обвинив уважаемых людей.

– Не смейте! – взвилась я. – Не смейте обвинять честного человека, который посмел сказать правду о том, что творится здесь. Я сама свидетель, что служба досмотра переходит все допустимые нормы. Такого я не встречала ни в одном городе, а путешествовала я немало. В Игенборге перетряхнули не только весь мой товар, но и все мои личные вещи, а я сама подверглась постыдному обыску. Служащие акифа усомнились даже в том, что я эльфийка, и потребовали снять корфу. Пусть перед женщиной, но такое требование было оскорбительно, они попрали мои честь и достоинство!

Я говорила на повышенных тонах, но терпение мое лопнуло. У Зейда расширились от удивления глаза, наверное, не привык, чтобы женщина повышала на него голос, только мне было на это плевать.

– И у меня самой есть глаза, я вижу, что творится вокруг. Нигде, даже в портовых городах, я не встречала столько беспризорников, нагло требующих подаяние с приезжих. Да у меня кошелек едва не украли в самом центре города, в благополучном квартале, при свете дня! Я не удивлюсь, если все предупреждения насчет похищения женщин – правда, и не надо рассказывать, что они сами этого хотели. Ни один торговец не возьмет с собой ни жену, ни дочь в Игенборг, так как для женщин здесь опасно. Что это, как не полное беззаконие, которое допускает акиф? Если такое творится в его городе, то ничего удивительного, что такое происходит и в его государственных службах!

Я вскочила с места, только сейчас заметив, что в зале повисла тишина и все на меня смотрят. Взгляд выхватил Беталию с испуганным лицом. В ее руках подрагивал поднос с ужином. Вспомнив, с каким благоговением здесь отнеслись к прошлому визиту Зейда, поняла, что при всех накричала на стражника акифа.

– Прошу прощения… за мой тон, – за слова я извиняться не намеревалась. – Не буду мешать вам наслаждаться ужином. Он здесь выше всяких похвал.

Сказав это, я, не прощаясь, ушла к себе наверх. Скрывшись в комнате, рванула с лица ткань корфы. Кто бы знал, как меня раздражала эта тряпка, ни вдохнуть полной грудью, ни поесть нормально. Ни голос приглушить, когда надо. Что поделать, у меня он звучный, особенно когда говорю на эмоциях. Но сожалеть о сказанном было поздно, да я и не жалела. Моих соотечественников и меня здесь безосновательно ущемляли в правах, и я не собиралась замалчивать это.

Если с торговлей в Игенборге не сложится, я их акифу устрою такое, что мало не покажется. У меня много знакомых газетчиков, и я с удовольствием поделюсь впечатлениями о посещении Игенборга с каждым из них. А мое имя что-то да значит, не говоря уже о безупречной деловой репутации.