По первому впечатлению казалось, что я умер. А как думать иначе, если очухиваешься в комнате сплошь заставленной цветами. Те, кстати, были какие-то странные. Огненно-красные, на маленькой ножке, и совершенно не пахнущие. Хотя, может, это у меня обоняние отказало? К примеру, я подхватил странный вирус или что-нибудь в таком духе?
Цветы и правда будто пылали, отражая дневной свет. При этой ассоциации я посмотрел на забинтованные руки. Левая оказалась скрыта под повязками полностью, правая лишь там, где меня схватил Застрельщик. В смысле, дядя Ваня, ну, или кем он там был на самом деле.
Запоздало до меня дошло, что я нахожусь в медблоке. Опять. Хоть дисконтную карту проси. Тем, кто за учебный год попадет сюда повторно — безвкусную кашу на завтрак в подарок. Я потянулся, с удивлением отмечая, что обгоревшие конечности почти не болели. Хотя тело отзывалось на команды мозга с трудом, будто еще не было готово к бурной деятельности. Даже голова на мгновение закружилась.
— Лежи, не вскакивай, ты еще слаб. Сила будет теперь долго восстанавливаться.
Я повернулся на голос и улыбнулся. Рядом сидел Козлович. Выглядел он не сказать, чтобы отлично. Под глазами залегли глубокие синяки, сам похудел, от чего лицо еще более заострилось, а бородка клинышком все больше наводила на животные ассоциации. Но во взгляде куратора теплилась мощное стремление жить, отчего глаза смотрелись странно на этом изнеможденном лице, как зеленый побег посреди пустыни.
— Вы очнулись!
— Очнулся. Благодаря тебе. После смерти этого ненормального часть силы вернулась. Теперь я в таком же положении, как и ты, жду ее полного восстановления.
— Не думал, что такое возможно, — сказал я, сев на кровати.
— Сила живая. Она сама находит источники, сама ищет хозяина, сама преобразуется. Можно сказать, что мне, да и тебе, повезло. Хотя я откровенно сглупил, когда взял его с поличным. Мог догадаться, как он это проделывает, а вместо того применил несколько сильнейших атакующих заклинаний. Подожди…
Козлович сделал рукой небольшое движение, и с его пальцев сорвался крохотный светящийся шарик. Он проворно выплыл в коридор, а куратор вновь обратился ко мне.
— Я попрошу одного. Быть предельно откровенным. От этого зависит не только твое дальнейшее будущее.
Спросить, что он имеет в виду, я не успел. Сначала в палате возник Якут, с самым сердитым выражением на лице, а чуть позже вошла Елизавета Карловна. Пучок на голове завуча съехал на бок, на щеке виднелась сажа. Такой ее и вовсе видеть не приходилось.
— Слава силе, — выдохнула она. — Очнулся.
Они сели кружком вокруг меня, будто у одного юного мага сегодня был день рождения, и первой заговорила Елизавета Карловна.
— Максим, ты должен рассказать нам все, что с тобой случилось с момента пожара. Включая мельчайшие детали. От этого зависит дальнейшая судьба школы. Я попрошу у тебя ничего не утаивать. Скоро тут будут ищейки из МВДО и…
Елизавета Карловна запнулась, не зная, как закончить свой спич. Но я и так все понял.
— Хорошо. Только сначала скажите, как там мои друзья?
— Никто не пострадал, если ты об этом, — торопливо ответила завуч. — А теперь к делу.
— Ну раз к делу, — я пожал плечами и начал рассказывать.
Единственный момент на котором пришлось запнуться — перемещение в пространственное помещение. Но Якут смотрел так пристально, что казалось, утаи я об этом факте, он бы вскочил на ноги и крикнул: «Врешь!». Лишь когда повествование закончилось, Елизавета Карловна изумленно поинтересовалось.
— Пространственный карман такого размера? Не у всех ремесленников хватает сил на подобное.
— Договор заемных сил, — ответил Якут. — Я так, понимаю, помог тот самый домовой дух?
Интересно, что еще за тот самый? Надеюсь, Потапыч нигде не перешел дорогу учителям?
— Банник, — кивнул я, с замиранием сердца, — с Горелого Хутора. Только никаких договоров мы не составляли. Все на словах.
— А как ты догадался о проклятом артефакте? — достала перстень из кармана Елизавета Карловна.
— Проклятом?
— Изъятие силы не может проходить бесследно для обладателя, — стал рассказывать Якут. — С каждым применением количество собственной энергии будет стремиться к нулю. Сила понимает, что ей нет смысла циркулировать в теле, поэтому уходит. Так, — учитель поколебался, но произнес, — Иван и истощился. И, может, сам не понял этого. Значит, он тебе сказал, что хочет открыть проход в другой мир?
— Да, что только огромный выплеск силы способен на это.
Преподаватели, молча, переглянулись, и во взгляде каждого сквозила усмешка. Надо же. Погодите, погодите…
— Получается, этот мир не выдумка?
Козлович сделал вид, что увидел что-то интересное на полу, а Елизавета Карловна откровенно повернулась к Якуту, видимо, давая возможность ему ответить на данный вопрос.
— Не выдумка. Только попасть туда подобным образом, это как пытаться взорвать железную дверь, когда можно просто повернуть ручку.
— А научите?! — загорелись у меня глаза.
— Это долгий и сложный процесс, — отрезал Якут. — Итак…
— У нас два выхода из ситуации, — нахмурилась Елизавета Карловна. — Первый, мы оставляем все, как есть. Тогда директора и весь руководящий состав увольняют.
— Почему? Кто?
Спросил, а сам уже понял кто. Мой заклятый друг из Министерства просвещения.
— Если бы Четкеров сам поймал убийцу, то вернулся в МВДО. С почестями, — лицо завуча приобрело кислое выражение. — Так он останется на своем посту. И сделает все, чтобы испортить нам жизнь. А, может, и тебе. Нам-то действительно есть за что. Мы не смогли обеспечить защиту учеников в должной степени.
Вот в этом я не сомневался, вспомнив неживые глаза Четкерова. Тот еще тип.
— А второй вариант? — спросил я.
— Обставить все так, что смерть убийцы — результат грамотных действий Четкерова и блюстителей, — сказала Елизавета Карловна, сжав зубы. — Тогда все останутся при своих. Руководство закроет глаза на банника и некоторые нарушения тобой устава. И, если тебе вдруг нужна в чем-то помощь…
Нет, скажи нечто подобное Якут или Козлович, я бы так не удивился. Но слышать это из уст Елизаветы Карловны… Собственно, у меня была просьба.
— Катя Зыбунина должна получить распределение в Башню Ведьмачества.
— Зачем? — брови Якута поползли вверх. На моей памяти, учитель впервые удивлялся.
— Что значит зачем? Она потомственная ведьма и хотела бы…
— Зачем тебе наша помощь? Насколько я знаю, Зыбунина собрала все травы и цветы для самостоятельного вызова.
— Не все, — покачал я головой.
— Все.
Якут взял красный цветок из вазы и протянул его мне.
— Когда мы нашли тебя, ты лежал на них. Это кровянник. Очень редкий экземпляр. Цветет всего пару дней и появляется…
— В местах сильного выброса силы, — дошло до меня.
— Именно так, — подтвердил Якут. — Возле твоего тела их и собрали. Если ты хочешь, я могу передать пару кровянников Зыбуниной. Итак, что-нибудь еще?
Головой я понимал, что сейчас самое время для торга. Надо срочно просить что-то важное, нужное. Но вот что?
— Вы научите меня перемещаться между мирами! — выпалил я на одном дыхании.
Брякнул и понял, что попал именно в цель. Потому что Якут скривился, Елизавета Карловна открыла рот, чтобы возразить, но ничего не сказала. А Козлович чуть заметно улыбнулся.
— Это долгий и сложный процесс, — завел старую пластинку Якут. — Возможно, понадобится не один год и многие часы тренировок.
— Я к этому готов.
— Тот мир может тебе не понравится.
— Это уже мне решать.
Козлович закашлялся, стараясь подавить рвущийся наружу смех. Якут вопросительно посмотрел на Елизавету Карловну. Та с грустным видом кивнула.
— Хорошо.
— И еще перстень, — жаба внутри меня проснулась и квакала во все горло.
— Этого мы сделать не сможем, — покачала головой завуч. — Проклятые артефакты в ведомстве МВДО. Мы передадим перстень в ближайшее время. И ради твоего же блага, будет лучше, если ты его больше никогда не увидишь.
— А могу я встретиться с отчимом? На каникулы меня не пустили.
— Сейчас, не лучшее время, — нахмурилась завуч, разведя руками и давая понять, что торги закончились. — Посмотри на себя. К тому же, до экзаменов осталось всего ничего. Сдашь, получишь распределение и мы отправим тебя прямиком домой.
— Мы договорились? — спросил Якут, протягивая раскрытую ладонь.
— Договорились, — кивнул я, пожимая его руку.
— И еще кое-что, — поднялась Елизавета Карловна, — насколько я поняла, ты придумал новое заклинание.
Козлович, на которого она посмотрела, кивнул и добавил.
— Это не отражение в полной мере и не поглощающий щит, — сказал он. — Да, пожалуй, что новое.
— Итак, — продолжила завуч, — ты можешь выбрать для него название и описать, передав права семье Аганиных. Тогда ты будешь получать дополнительную стипендию от школы на протяжении всего обучения. Либо оставить себе для личных нужд. С этим тебя никто не торопит. Отдыхай и набирайся сил, Максим, — поднялась Елизавета Карловна. — И спасибо, ты сделал верный выбор.
Подумать о «верном выборе» я не успел. Точнее немного поразмышлял о грядущем обучении с Якутом по хождению между мирами. Не продешевил ли? А что было еще просить? Сладкое каждый день, чтобы у Байкова задница слиплась? Или отменить пробежки? И чтобы уроков меньше поставили, а некоторые вообще отменили? Черт его знает. Будем надеяться, что я все сделал правильно. По крайней мере, Якут был очень недоволен. Это внушало некоторый оптимизм.
Четкеров явился вечером, когда за окнами стала сгущаться тьма. Будто он был ее частью, вестником темных сил. На его лице застыла маска брезгливости, а рука сжимала стопку листков. Рядом, уже приведя себя в божеский вид, холодным взглядом (причиной которого точно был не я) поблескивала Елизавета Карловна.
— Максим, как тебе известно Департамент образования совместно с блюстителями из МВДО провели гениальную операцию по поимке убийцы учеников. Тебе, как свидетелю, надо ознакомиться с бумагами и подписать их.
Четкеров со злым видом посмотрел на завуча, но все же отдал мне заполненные листки. Зря она так. Даже я, недолюбливающий Павла Сергеевича, понимал, что лучше его не дразнить, пока все не выгорит. Да, когда тот перейдет в другое министерство, у него не будет влияния на школу. Но этого еще не случилось. Что мешало Четкерову сейчас плюнуть, разорвать бумаги и выйти. А потом разогнать к чертям всю школу? Видимо, он действительно очень хотел этого перевода.
Я углубился в чтение, которое представилось практически приключенческим боевиком. Там храбрые и доблестные блюстители во главе понятно с кем, всю дорогу преследовали убийцу-водителя, который ускользал в последний момент. Про Петровича, кстати, и слова не было.
Финал оказался предсказуем. Застрельщик поджег школу и похитил уникума, меня то есть. Но блюстители ждали такого хода. Они загнали злодея в ловушку и в неравной схватке трое на одного уничтожили великого комбинатора — дядю Ваню. Нет, написано было более сухо, в виде отчета, но я чуть слезу не проронил от мастерского извращения фактов. Далее шли рапорты самих блюстителей, где говорилось, что именно так все и было. А в заключении красовалась бумажка о неразглашении. Четкеров подстраховался.
Я подписал все, искоса следя за магом. Тот играл желваками, однако не произнес ни слова. По завершении всего, он схватил стопку и почти выбежал из палаты. Елизавета Карловна грустно выдохнула и вышла следом.
Следующее утро началось с неприятной новости — все кровянники засохли, потеряв яркий цвет. Оставалось надеяться, что Катя знала, как продлить парочке своим жизнь. Друзей ко мне не пускали. Видимо, по сравнению с прошлым разом, учителя провели некоторую работу над ошибками. Более того, не проник сюда даже ушлый Потапыч. Хотя интуиция мне подсказывала, что попытки были.
На четвертый день умирания со скуки меня выписали. Но перед этим медсестра сняла бинты и моему взору предстала страшная картина. К огромному удивлению, левая рука оказалась, как новенькая. А вот на правой красовался только начинающий заживать шрам от пятерни Застрельщика. Такую себе память он для меня оставил.
— Макс!
— Живой!
— Да он там дрых просто. Смотри, вообще не изменился!
Друзья перехватили меня около столовой. С ними, кстати, было еще человек десять, включая нескольких благородных во главе с Зайцевым, и недоучек, под предводительством Азамата.
— Ну что было? — спросил он.
— А вам что говорили?
— Что тебя этот ненормальный вытащил и, если бы не блюстители, то кранты котенку.
— Ну, — замялся я, — так все и было.
— Рассказывай давай!
— Вечером, все вечером.
И я поспешил вместе с друзьями ретироваться в комнату. Где взял с каждого обещание молчать, потому что от этого зависела мое пребывание на свободе (спасибо МВДО), и все же подробно рассказал приключения той ночи.
— А я выбираюсь, везде дым, — перебил меня Рамиль, — а тебя нет. Пацаны лежат, кашляют. Потом Якут появился.
— Хозяин! — с диким воплем отворилась дверь. — Уж не чаял, не гадал, все глаза выплакал.
Нет, глаза у Потапыча действительно были немного мутные. Но что-то мне подсказывало, что явно не от слез. Меня удивило другое.
— А ты чего в открытую ходишь?
— Так я теперь и не на птичьих правах, законное право имею, — подбоченясь, ответил банник. В такой позе он, правда, простоял недолго, потому что Потапыча чуть повело в сторону.
— Есть такое, — признался я. — Только ты к этому никакого отношения не имеешь.
— Так я с понимаем, — развел руками банник. — Что называется, верой и правдой.
— Максим! — в открытую дверь ворвалась Катя. — Потапыч, уйди!
Без лишних слов Зыбунина подскочила ко мне и обняла. Я покраснел до кончиков ушей. Как оказалось, засмущался не я один. Мишка сразу выскочил в коридор. Байков бочком тоже ретировался из комнаты, зацепив по пути глазеющего Рамиля. Лишь Потапыч так и остался стоять, с хмельной улыбкой глядя на нас.
— Макс, как я рада тебя видеть! Хорошо, что с тобой все в порядке.
— Я это, в общем, тоже рад тебя видеть.
— И огромное тебе спасибо за кровянник. Не знаю, где ты его достал. Но ты бы видел физиономию тетки. Я прекрасно понимаю, кто тебе помог его добыть, — передразнила Катя Зыбунину-старшую. — Нам надо на тренировку бежать, но мы сегодня еще увидимся.
Она поцеловала меня в щеку и была такова. А я все стоял, такой же пунцовый, потирая вспотевшую шею.
— Ты, главное, хозяин, к бабам не прикипай. Это дело такое, наживное, — философски заметил банник. За что и чуть не был припечатан подвернувшейся под руку книгой. Но все же вовремя уклонился.
В общем, можно сказать, возвращение удалось. Дни теперь понеслись вдруг с небывалой скоростью. Елизавета Карловна оказалась права, учиться оставалось всего ничего. А беря во внимание, что я пропустил почти неделю, пришлось наверстывать довольно быстро. К тому же, Якут, как только понял, что я немного пришел в себя, стал гонять и на тренировках. Правда, стоило мне заикнуться о втором мире, как я сразу же получил: «Ты еще не готов. Восстановись сначала полностью».
Между тем нежданно-негаданно подкрались экзамены. Флору я сдал на тройбан, впрочем, ничего другого и не ожидал. Ритуалистику на четыре, хотя до последнего казалось, что Коршун меня просто вытянул. Зато по остальным предметам, включая общеобразовательные (спасибо Катюхе) получил высший балл. Учебный год закончился и осталось последнее, самое важное событие.
Утром нас построили на площади перед Домом Чудес. В середине стоял небольшой постамент с множеством мелких кристаллов на нем, а рядом замер Якут. Ну точно статуя. Учительскую процессию возглавляла Елизавета Карловна, но более любопытными персонажами оказалась троица позади нее. Пухленькая женщина с иссиня-черными волосами и надменным взглядом, высокий худощавый пожилой мужчина с горбатым носом и щербиной между верхних зубов, и веселый, как мне казалось, пузач с висящими мешком щеками и маленькими ручонками. Все в длинных мантиях с повязками на рукаве. У женщины она была зеленого цвета, у мужчин белого и желтого соответственно. Как-то по-другому я представлял Менторов. Более внушительно, что ли?
— Сегодня очень волнительный день, — сказала с легкой улыбкой Елизавета Карловна. — Сегодня вы получите свой первый магический ранг и сможете обучаться в одной из Башен. К сожалению, так может случиться, что пройти испытание кристаллом смогут не все. Как не все получат распределение в Башню. Прошу сильно не расстраиваться, на этом жизнь не заканчивается. И многие из вас смогут найти себя в магическом мире… в иной стезе.
Я хмыкнул. Ну конечно. Год учиться, терпеть многочисленные тренировки, чтобы потом тебе сказали — извини, как маг ты не очень.
— После того, как я назову вашу фамилию, вы должны подойти к постаменту и прогнать собственную силу через циркулирующий кристалл. При достаточном количестве силы, кристалл преобразует ее. Ваша сила станет более сконцентрированной. А вы получите четырнадцатый ранг и сможете официально называться послушниками. После этого вы предстанете перед Менторами, которые скажут, заслужили ли вы вызов в Башню или нет. Начнем. Первым идет Аганин Сергей.
Я смотрел, как высокородный отделяется от шеренги, а внутри рождалось беспокойное чувство. И, надо сказать, не зря. Потому что мой взгляд встретился с довольным лицом Куракина, который зажал в пальцах знакомый кристалл, наглядно демонстрируя его мне. Он всем своим видом давал понять, что время отложенного заятия пришло.