Обратно я плелся, будто меня хорошенько приложили чем-то тяжелым по голове. Слишком много информации за один короткий вечер. К тому же Якут… Якут удивил. Я как-то привык считать, что учитель желает мне добра. Ведь он наставник. А теперь ни в чем не был уверен. О чем и поведал друзьям в комнате Байкова.
— Может, ты ошибся? — растерялся Рамиль после моего рассказа. — Там все же темно было.
— Нет, ошибки быть не может — ответил я. — Его силу ни с чем не перепутаешь. Он сам прокололся, дал ее почувствовать днем.
— И что теперь? — не унимался Рамик.
— Самый очевидный вариант — бросить затею с этой Книгой, — рубанул я ладонью воздух. — Тогда нам ничего не будет угрожать.
Почему-то мое предложение нашло горячую поддержку лишь у Рамиля. Мишка с Байковым придерживались другого мнения.
— Максим, я понимаю, что артефакт очень опасный, но и могущественный, — говорил Байков, стараясь не встречаться со мной взглядом. — Книга может решить множество наших проблем.
— Димон, ты дурак? — не выдержал я. — Эти Смотрители, кем бы они не были, только и ждут, чтобы довести мага до книги. И не имеет значение, какого. А потом избавиться от него, чтобы уничтожить его вместе с артефактом. Ты же хочешь пойти у них на поводу.
— Как я понял, книгой интересуются не только Смотрители, но и Стяжатели… — начал Байков.
Он хотел сказать еще что-то, но его скрутило. Димон схватился за живот, явно намереваясь опустошить содержимое желудка. Мишка кинулся к другу, будто мог чем-то помочь ему.
— Ничего страшного, съел что-то не то на ужине, — отмахнулся Байков. — Я хочу лишь сказать, на Книгу Трех будет очень много потенциальных претендентов. И если мы возьмем ее…
— То умрем, — настаивал на своем я.
— Извини, Макс, но, думаю, Дима прав. Нам нужна книга. Всем нам, — вступился за друга Мишка.
— Идиоты! Непроходимые тупицы!
Я не мог больше сдерживаться. Нервы и так были ни к черту. Слишком много свалилось на меня за последнее время. И вместо банального понимания пришлось столкнуться с ужасной тупостью. Могущество и богатство — это, конечно, очень круто. Куда лучше сумасшествия или смерти. Вот только последние два варианта мне виделись намного более реальными.
— Макс, ну ты чего? — крикнул мне вдогонку Рамиль. — Я-то с тобой согласен.
Но я выбежал прочь, ничего не ответив. Складывалось ощущение, никто не понимал меня, и весь мир в одночасье решил отвернуться. С начала учебного года я потерял сначала подругу, потом наставника, теперь стали чудить друзья. Просто замечательно.
До отбоя было еще много времени. Я вернулся к себе, забрался в кровать и отвернулся к стене. Не отреагировал даже на негромкие попытки заговорить Рамиля, когда тот пришел от друзей. Просто закрыл глаза и сделал вид, что сплю. Настроение было ужасное, не хотелось сейчас еще с Рамиком поцапаться. А потом правда уснул, не заметил даже, как вернулся Зайцев.
Утро не принесло долгожданного облегчения. Оно не стало мудренее вечера. Ответов на все важные вопросы не появилось, а ссора с друзьями лишь оставила горький привкус нерешенной проблемы.
— Они и правда странные стали с этой книгой, — признался мне Рамиль. — Как умалишенные. Ладно еще, Байкова я могу понять, он повернутый на артефактах. Но Максимов-то куда?
Я пожал плечами, потому что задавал себе тот же вопрос. Ни на рассудительного Байкова, ни на здравомыслящего Максимова подобное поведение не было похоже. Их будто бы кто-то подменил.
— Макс, покажешь место, где Стяжателя убили? — шепотом спросил Рамик, глядя на сопящего Зайцева.
— Пошли, — легко согласился я.
Говорят, что преступника часто тянет на место совершения убийства. Видимо, то же самое было и со случайным свидетелем. Потому что меня подмывало вернуться к берегу речки. Мы быстро оделись и выскользнули наружу, почти бегом направившись к Смородинке.
Времени было в обрез. В ванную комнату с видом оживших зомби тянулись мои одноклассники, а в столовой домовые уже расставляли тарелки. Надо бы еще и на завтрак не опоздать. Бегать у Якута на голодный желудок занятие малоприятное. При воспоминании о наставнике меня передернуло. А ведь придется терпеть его присутствие. Или стоит отправиться к завучу? Только что я скажу? Что он один из Смотрителей? И поверит ли Елизавета Карловна мне? Тут мое слово против его.
— Ты долго стоять будешь? — спросил Рамик. — Не май месяц.
— У нас почти всегда не май месяц. Ладно, погнали
Место, где все произошло, я мог бы найти с завязанными глазами. Хотя бы потому, что туда вела одна из тропок напрямую. Правда, она потом продолжалась, уходя в сторону от Смородинки, а нам нужно было немного пройти к берегу, проваливаясь в снег. Вот только добравшись до реки и даже определив дерево, возле которого пришлось скрываться с помощью Невидимости, я обомлел.
— Чего ты встал? Долго еще?
— Ну, вообще-то мы пришли. Вон там все было, — указал я на пологий склон, уходящий вниз.
— Точно? — с сомнением спросил Рамиль. — Может, ты ошибся и все случилось не здесь?
Я попытался успокоиться и унять нарастающую злость. Рамик тут не причем. Еще не хватало последнего друга потерять.
— Точнее не бывает. Там все было.
«Там» категорически отказывалось иллюстрировать развернувшийся вчера бой. Никаких обгоревших веток, переломанных деревьев, да даже снег лежит таким ровным слоем, будто его не взбивали, как пух, разрушительными заклинаниями. Но я пока с ума не сходил. И реальность от вымысла отличить мог.
— Они просили Якута прибраться здесь, — предположил я. — Видимо, это он и сделал.
Рамик благоразумно промолчал. Нет, в глазах друга, конечно, плескалось некоторое сомнение. И он, наверное, даже собирался его озвучить, однако я не дал Рамилю совершить ошибку.
— Тише, — поднял я палец.
Мы стояли в лесу, слушая звуки торопящейся Смородинки. Она неодобрительно бубнила себе что-то под нос и спешила проскользнуть дальше. Прочь от двух растерявшихся учеников. Я же повернулся лицом туда, откуда чувствовал приближение силы.
— Решили прогуляться с утра? — спросил наставник.
Выглядел он как обычно, словно ничего не произошло. Раскосый взгляд с некоторой долей издевки, холодный, как ветер в Иномирье, тон, неторопливые и неслышные даже на снегу шаги. Однако я чувствовал и еще кое-что. Силу, которой стало в разы меньше. Якут потратился. Причем, весьма ощутимо. Последствия «уборки». Жаль, Рамиль не может почувствовать этого.
— Здрасьте, — кивнул мой друг. — Да, решили прогуляться.
Я ничего не сказал.
— Хорошо, что я вас встретил, — сказал Якут. — Точнее тебя, Кузнецов. Зайди после учебы ко мне. Шафидуллин, а ты передай остальным, что сегодня тренировки не будет. Отдохните.
Якут еще раз оглядел нас с ног до головы, точно размышляя над чем-то и отправился дальше по тропке. Не исчез, как обычно, а именно неторопливо пошел.
— Че-то мне это не нравится? — пробурчал Рамиль.
— Что тренировки отменили? Да брось ты.
— Зачем он тебя поговорить пригласил? Вдруг чего плохое задумал?
— Поэтому сказал все при свидетеле, да? Логичнее было бы грохнуть нас тут. И концы в воду. Не забывай, Смотрители наказали ему довести меня или Димона до Книги.
— Ты хочешь сказать, что пойдешь?
— Конечно, — попытался спокойно ответить я, хотя внутри все бушевало. — Надо узнать, чего он хочет.
— Макс, ты не боишься? — как-то слишком по-детски спросил Рамиль.
Я посмотрел на друга и честно ответил.
— Офигеть как боюсь, Рамик. Но не бегать же теперь от него.
Весь день прошел в ожидании неизбежного. Точнее, этого избежать было можно, но я сам сгорал от нетерпения. Мне до сих пор с трудом верилось, что Якут приспешник Смотрителей. Наверное, хотелось, чтобы он разуверил меня. Сказал, что я все не так понял. Ну, или как там говорят в фильмах: «Это не то, о чем ты подумал».
С друзьями в столовой мы разминулись. Хотя, так было, наверное, даже лучше. Байков с Максимовым не горели желанием побеседовать, впрочем, как и я. А бедный Рамик разрывался между двух огней.
Но у меня было кое-что поважнее, чем восстанавливать мосты. Поэтому я с трудом отсидел уроки и подошел к Матвеевой. Заклиналка, по счастливому совпадению, была последней.
— Что такое, Максим? — лучезарно улыбнулась Наталья Владимировна. — У тебя какие-то вопросы? Что-то не получается с Невидимостью?
— Нет, получается, даже слишком хорошо, — вспомнил я вчерашний вечер, — но вопрос у меня правда имеется.
— Слушаю.
— Есть одно заклинание, я прочитал о нем в книге. Оно превращает пули в песок. Для каста заклинатель соединяет ладони и разводит их в разные стороны.
— Не для каста, а для применения, — поправила меня Матвеева. — Существуют же нормальные русские слова, зачем коверкать язык?. Прости, Максим, а что это за книга такая?
— Да есть там одна, в библиотеке, — почувствовал я, как уши становятся пунцовыми.
Матвеева какое-то время внимательно изучала мое лицо, после чего легонько фыркнула и улыбнулась.
— Мне всегда нравятся люди, которые не умеют врать. Какие-то они незамутненные, что ли. Ты прав, есть такое заклинание. Оно называется Расщепление.
— Оно сходно с Разрушением, которое мы изучали?
— Нет, — резко, даже слишком, мотнула головой Матвеева, — Разрушение основано на выбросе силы напрямую. Стоит лишь найти конечную точку. При Расщеплении ты создаешь нечто вроде направленного щита, цель которого максимально размельчить любой объект, способный нанести вред. Стрелы, копья, метательные ножи.
— Пули, — продолжил я.
— Но концентрация для этого должна быть запредельной. И сил требует немалых.
— Наталья Владимировна, научите меня, пожалуйста.
— Нет, Максим, — с легкой улыбкой ответила Матвеева. — Это заклинание проходят факультативно в Академии. Даже там оно не всем под силу.
— Я справлюсь. Мне оно очень нужно.
Наталья Владимировна задумалась, не сводя с меня взгляда. А я постарался придать своему лицу наиболее жалостливое выражение.
— Я плохой помощник в подобного рода заклинаниях, — ответила она наконец. — Но я могу попросить одного учителя. Когда-то он был весьма успешным боевым магом.
«Только не Якут», — чуть не ляпнул я. Однако мудрости хватило, чтобы промолчать и кивнуть. Расщепление — самое действенное из защитных заклинаний против огнестрельного оружия, которое я видел. Хотя да, согласен, видеть пришлось не так уж и много. На этом мы с Натальей Владимировной попрощались. Я весьма довольный разговором, а учительница явно озадаченная.
По поводу мудрости — вся она закончилась в беседе с Матвеевой. Потому что я отправился не в столовую, к Рамилю, а прямиком к Якуту. Ну, или Сверчку, как называл его тот Смотритель.
Мы все знали, что учителя живут в «Доме чудес». На самом нижнем, цокольном этаже. Проблема заключалась в том, что попасть туда удавалась не каждому. А если быть точнее, почти никому. Найти лестницу, ведущую вниз, ты мог лишь в случае, если тебя пригласил один из учителей. Об этом мне рассказывал еще Филочкин.
Вот и сейчас я замер возле винтовой лестницы с крутыми ступенями, не доходя метров пятнадцати до столовой. Само собой, еще вчера ее тут не было. Цокольный или минус первый этаж оказался не похож на все остальные. Коридор шире привычного в несколько раз. Да и двери расположены на таком значительном расстоянии друг от друга, будто внутри целые квартиры. Хотя, кто его знает, может, так и есть.
И стиль у каждой свой. Вот что-то из разряда скандинавского минимализма, напротив нее двухстворчатая из красного дерева с массивными железными кольцами, дальше самая обычная, «фанерная», такие бывают в новостройках. Я еще на минуту задумался, мне что, стучать в каждую из дверей? Интуиция молчала как рыба об лед. Нет, не попасть мне в «Битву экстрасенсов» и не угадать, в какой машине спрятан человек.
Одна из дверей открылась и в коридоре появился Якут, который будто почувствовал мою растерянность… А я оценил всю странность произошедшего. Мне опять довелось ощутить знакомую силу наставника со всеми ее оттенками, но лишь после того, как он вышел наружу. Получается, двери здесь не пропускают магическую энергию. Интересно, очень интересно.
— Заходи, — бросил мне Якут.
И я оказался прав. У учителей были не комнаты, а полноценные квартиры. В случае с Филипповым — скромная двушка. Правда, все жилище мне осмотреть не удалось. Пришлось довольствоваться ближней комнатой. Я даже немного разочаровался. Она была совершенно обычной, без кучи магических примочек, как кабинет у того же Козловича, лишь кровать, шкаф, стол, стул и кресло. Из странностей — ужасный порядок. То есть никаких разбросанных носков или штанов на спинке стула. А ведь у любого нормального мужика это самый удобный вид вешалки. Интересно, тут тоже домовые убираются или учителя сами?
— Я не хочу ходить вокруг да около, — начал Якут, присаживаясь на стул и жестом показал на кресло. — Ты был там. Думаю, все видел и слышал.
— Вы один из Смотрителей, — последнее слово я почти выплюнул, вкладывая в него все презрение.
— Это сложный вопрос, — Якут отвечал спокойно, без лишних нервов, — когда-то я вступил в ряды этой организации, считая, что так будет лучше для школы.
— И что, стало?!
Я одновременно хотел нагрубить Якуту, за то, что он не оправдал мои ожидания, и действительно узнать, что же произошло на самом деле. К слову, он мой вопрос проигнорировал. Более того, задал свой.
— Как ты думаешь были выбраны места для Башен?
— Не знаю, какие-нибудь сосредоточения силы и все такое.
— Вся земля в Терново и есть сосредоточение силы. И ты сам знаешь, почему.
— Книга Трех. Она дает магическую энергию.
— Именно.
В руках Якута появилась толстенная книжка. Понятно, что не «та самая». Какой-то учебник в коричневой коже, над которым серебрились крохотные магические крупицы.
— И с каждым годом дает все больше энерги. Год, когда я стал Смотрителем совпал с еще одним важным явлением. В Башнях появились Охранители.
Крупицы над книгами частично обрели фигуру трех магов. Частично — потому что верхняя часть торса была слеплена довольно четко, а нижняя расплывалась, вихрем клубясь над книгой.
— Так Охранители и есть те самые Древние? — чуть не подскочил я в кресле.
— Лишь их тени. Бледные копии. Мне удалось убедить завуча и остальных, что все дело в правильном расположении кристаллов. Что Охранители — результат магической циркуляции силы. Но на самом деле это означало совершенно другое. Книга больше не в силах сдерживать Древних. И настанет день, когда они освободятся.
Фолиант в его руках исчез, зато маги стали больше. Они росли, росли, пока наконец не взорвались, озарив пространство вокруг ослепительными всполохами искр.
— По задумке Книга должна была не только хранить, но и аккумулировать силу из окружающего мира, — продолжил Якут. — Только никто из Древних не думал, что пройдет столько времени. Они рассчитывали вернуться после трехсот-четырехсот лет. Точнее, вернуться должен был один из них, обретя новое тело. А Книга продолжала накапливать и преобразовывать силу вокруг себя. Она стала настоящим оружием, которое с каждым годом становилось опаснее. И настал момент, когда ее больше нельзя держать здесь. Если Книгу не открыть сейчас, то будут жертвы. Много жертв. А Терново перестанет существовать.
— Да, я слышал план вашего главного. Книгу должен открыть я или Байков, после чего нас убьют.
— Я против этого! — обжег меня холодом раскосых глаз Якут. — Заставлять детей страдать за собственные ошибки — подлость. Но я понимаю Олега. Он в отчаянии. Хотя выход есть. Пусть и не совсем очевидный. И, наверное, рисковый.
Я подобрался, смотря в серьезные глаза наставника. У меня с плеч вдруг свалился груз невероятной тяжести. Якут не злодей. Не последняя мразь, которая может наступить с хрустом на твой череп, чтобы достичь собственной цели. Даже информация про Охранителей-Древних, способных разрушить не только Башни, но и школу показалась какой-то… нормальной, что ли. Так что там за рискованность такая?
— Какой выход?
— Ты должен достать Книгу Трех. Именно ты. После чего ее откроет существо, сила которого настолько велика, что без труда перемелет Древнего. Такие маги в этом мире, конечно, есть, но их немного.
— Почему именно я? — мне еще было непонятно, куда клонит наставник. Хотя в душу уже закрадывалось нехорошее чувство.
— Потому что в тебе течет его сила. А в нем твоя. Вы связаны, нравится тебе подобное или нет. Книгу должен открыть теневик.