Ханк без слов согласился посидеть в моей комнате, когда я объяснила, что ушибла руку и нужно сходить в лазарет. Захватил с полки книгу о холодном оружии и вышел вслед за мной в коридор.
Обнаружив в моей комнате ректора, кивнул, потом вдруг прищурился и повернулся ко мне. Молча взял меня за левую руку, чуть подтянул выше манжету и увидел обручальный браслет. Потрогал его, покрутил, кивнул и улыбнулся. А потом изумил до глубины души.
Огромный суровый мужчина погладил меня по голове, наклонился и чмокнул в макушку, словно я ребенок, которого он хвалит. У меня глаза округлились, а Ханк коротко сказал:
— Поздравляю! — повернулся к ректору, протянул ему руку, пожал и добавил: — Мари хорошая девушка. Вы сделали правильный выбор, рад за вас.
— Благодарю, — несколько растерянно ответил на рукопожатие Артур. — Мастер Ханк, спасибо, что приглядываете за ней и за Софи. Когда они переедут, я не стану препятствовать вашему общению с девочкой.
Физрук в очередной раз кивнул, принимая информацию, и потерял к нам интерес. Пошел к Софи, постоял над кроваткой, с теплой улыбкой глядя на спящую малышку. А потом уселся и раскрыл книгу.
В лазарете мою руку осмотрели и подтвердили перелом. Я просто мастер идиотских травм! Сама виновата, конечно. И стоит пропить успокоительные травки курсом, раз я такая психованная стала. Это ж надо…
Руку мне зафиксировали, намазали лечебной зачарованной мазью, заковали в магический невидимый лубок. Заставили выпить эликсир восстановления и скастовали на меня целительские заклинания для сращивания костей и тканей. Потом соорудили поддерживающую повязку для пострадавшей руки.
Велели два дня «гипс» не снимать, руку не мочить, не тревожить и беречь. А потом прийти на повторный прием для проверки. И если все срослось, то фиксирующую штуку снимут.
Артур меня проводил и в лазарет, и потом обратно в общежитие. А поздний ужин нам с Софи принесли мои третьекурсники. Сказали, их поймал ректор, сообщил, что у маэстрины сломана рука, нужна помощь. И лично выписал им пропуск-разрешение в преподавательское общежитие для визитов ко мне на эти два дня.
Так что у нас с Софи и нянечки нарисовались, и помощники. А с меня ребята стребовали рассказ, как там у демонов. И сами поделились историей о том, какой фурор произвело явление нового приходящего преподавателя. Университет кипел и фонтанировал эмоциями. И студенты, и преподаватели, и весь прочий персонал Усача находились в глубочайшем шоке и неописуемом восторге от всего происходящего.
— Как нам повезло, маэстрина! — с горящими глазами вещала Зоя Мейзен. — С вашим появлением в этом году жизнь бурлит. Событие за событием. Столько всего невероятного. До этого мы два года только учились, и скука смертная была. Учеба только, и все. Сами развлекались, как могли. А сейчас! И в газетах о нас пишут. Мама в диком восторге, всем соседям хвасталась и показывала статьи о нас.
— Да-да! — поддержала ее Анна Юдо́р. — К нам в гости даже папины коллеги приходили. Просили рассказать, что тут у нас и как. У них у всех дети подрастают, они прямо очень заинтересовались. Хотят теперь к нам подавать документы.
— А пятикурсники волосы рвут от отчаяния, что им осталось менее полугода учиться и пора уходить. Тут столько всего удивительного происходит, а им уже покидать стены Усача, — хохотнул Макс. — Ничего, пусть завидуют! О! А что это у вас на руке, маэстрина? Нет, не на той, которая сломана.
— Где? — выглянула Анна. Увидела, всплеснула руками и прижала ладошки к щекам: — Не может быть! Маэстрина, но как же?! Вы теперь нас бросите, да? Уедете?
— Куда? — не поняла я ход ее мыслей. Проследила взгляд и обнаружила, что из-под манжеты торчит краешек обручального браслета.
— Ну как же? Но мы же только… Он вас увезет, да? — расстроенно бормотала девушка.
— Кто? — тормозила я. — Куда увезет? И зачем?
— Ваш муж. Вы выходите замуж, да? И супруг вас наверняка заберет у нас… — Она села рядом, грустно сложила ладошки и шмыгнула носом. — А мы вас так любим…
— Я тоже к вам очень привязалась, ребята, — с улыбкой ответила и тряхнула рукой, позволяя браслету полностью показаться.
— Ой! — воскликнула Зоя. — Не может быть! Это же браслет рода Грессов! Период намерения закончился и вы согласились? Это… магистр Артур Гресс?! Наш ректор сделал вам предложение?!
— И я его приняла, — кивнула я и продемонстрировала украшение.
— То есть — ура? — улыбаясь, уточнила Зоя. — Месье ректор вас у нас не отнимет, да?
— Нет. Но в любом случае у меня магический контракт на три года. Так что, даже будь это кто-то другой, я отсюда ни ногой еще два с половиной года.
— Ура! — облегченно выдал Макс. — В смысле, поздравляю, маэстрина. Ха, а пятикурсников ждут шок, грусть, печаль и множество разбитых сердец. Кое-кто планировал сделать вам предложение сразу после выпускных экзаменов. Ой, я вам этого не говорил!
— Я бы не смогла принять ни одно из них и, думаю, они и сами это понимают. Это просто юношеское увлечение необычным преподавателем, — покачала я головой.
— Ну-ну… — хмыкнул Макс. — У некоторых вы первая любовь. Мне их жаль…
Анна стукнула его по плечу и выразительно округлила глаза.
— Но мы рады за вас, маэстрина. Ректор Гресс вроде такой… нормальный. Но если что, вы нам только скажите! Мы вас в обиду не дадим даже ему.
— Спасибо, дорогие мои! — Я аж расчувствовалась. — Но не болтайте пока об этом, ладно? Я не хотела бы афишировать, если честно. Ну или хотя бы постараюсь скрывать максимально долго, сколько удастся.
— Но почему? — удивилась Зоя. — Это ведь так замечательно.
— Не люблю сплетни и зависть.
Ребята ушли от меня совсем уже поздно, забрав и грязную посуду, и новости. Уверена, они все же не удержатся и по большому секрету расскажут самым близким, а те своим близким.
В общем, утечки не избежать. Но, может, хоть ненадолго останется маленьким секретом сногсшибательное известие, что ректор и маэстрина обручились.
Перед сном, когда я вышла из душа, в дверь кто-то постучал. Я выглянула в коридор, никого не обнаружила, но у порога стояла красная плоская картонная коробка. А в ней оказалась толстая книга в кожаной черной обложке.
А нет, не книга. Нелинованный журнал для записей. А когда я прочитала название на обложке, меня разобрал смех. Золотая тисненая надпись гласила «Большие планы маэстрины». А ниже курсивом «Планы покорения Вселенной».
У магистра Эррадо определенно все в порядке с чувством юмора, хоть он и демон. И не забыл ведь.
Хотя это у меня столько событий случилось за сегодняшний день, что по ощущениям будто неделя прошла. А для него всего-то несколько часов.
Утро меня встретило проблемой. Правая рука в «гипсе», расчесаться я левой еще как-то могу, а вот о прическе и макияже и речи нет.
Пуговички рубашки с трудом, но поддавались. Заправить же блузу в юбку и одеться прилично не выходило никак.
Я пыхтела, злилась, пыталась придать себе привычный образ, но не справлялась. А потом плюнула, решила быть экстравагантной. В конце концов, что не запрещено, то разрешено.
Нанесла ватной палочкой на ресницы вместо туши эликсир для роста и густоты. Протерла кожу лица тоником красоты. Убойная штука, к слову. Лицо после него — чистый атлас. Вот как в моде в Азии: иллюзия отсутствия макияжа, словно бы чуть влажная и светящаяся кожа. На брови — капельку уходового состава. На волосы — заклинание из разряда парикмахерских. Чтобы волосы не пушились, не разлетались, а лежали струящимся водопадом. Ну, с губами справилась без магии, нанесла немного розового блеска. Это и левой рукой не сложно.
Выглядело мое отражение сейчас непозволительно юным, нежным и трогательным. Девочка-припевочка, которой хочется обернуться вслед. Встреть я такую на улице, точно оглянулась бы, восхитилась и позавидовала.
Наряд выбрала в противовес облику — предельно строгий и лаконичный. Никаких рюш, воланов, украшений. Ничего. Лишь благородный нежно-фиалковый бархат. Приталенный силуэт, длинные широкие рукава с манжетами, юбка, расширяющаяся от бедра. И вырез сердечком, открывающий ключицы и ложбинку шеи, но при этом целомудренный. А застежка на левом боку на пуговички, обтянутые этим же бархатом.
Я это платье купила еще месяц назад, но как-то ни разу еще не довелось надеть. Думала даже приберечь до весны. Оно было очень элегантное, простое, за счет цвета дневное, но при этом такое… трогательное. Я не устояла.
Застегнуть его сама, конечно же, не могла, как и зашнуровать ботинки. Хоть плачь, ей-богу. Ну что делать-то?
Спас меня мастер Ханк. Он постучал, открыл рот сообщить, что заберет, как обычно, Софи на завтрак, да так и застыл с открытым ртом и занесенной рукой, которую еще не успел опустить.
Пауза затягивалась, я ждала хоть каких-то слов, а физрук внимательно меня осмотрел, начиная с бровей, глаз, оценил распущенные, но идеально приглаженные струящиеся волосы. Заметил расстегнутое на боку платье, которое я придерживала рукой. Опустил взгляд ниже, на мои ноги.
— Вы мне не поможете? — нарушила я тишину.
Физрук тепло улыбнулся, как-то по-отечески, словно я его дочка, кивнул и сказал:
— Вы настоящая красавица, Мари. Надеюсь, у вас все сложится и вы с Софи будете счастливы. Помогу, конечно. Поднимите руку.
Он быстро застегнул пуговички на платье сбоку и на манжетах. После этого жестом велел присесть и так же шустро и ловко зашнуровал мне ботинки. Потом помог соорудить из сиреневого шелкового шарфика повязку для руки. М-да, какая-то я беспомощная в этих реалиях. Застежек в виде молнии, кнопок и липучек остро не хватало.
Софи мой замечательный помощник сам переодел, упаковал, уложил в коляску и заявил:
— Мари, я заберу Софи на то время, пока вы со сломанной рукой. Вы не против? Я позабочусь о ней. Только возьму ее вещи. А вы приходите к нам в любой момент.
— Спасибо вам большое, Ханк! Вы меня очень выручите! — поблагодарила я от всего сердца. — Что бы мы с Софи без вас делали? Не представляю даже. Вы добрый волшебник! Наш дедушка!
— Мне в радость, вы же знаете, — скупо улыбнулся он.
Еще одну детскую кроватку, но в свою комнату, он давно успел купить. Я даже и не знала, пока случайно не увидела. Оказалось, что он ее поставил, чтобы, когда берет к себе Софи, ей было удобнее. А мне не рассказывал.
Так что, по сути, для девочки нужно было только взять всякие мелочи и сменную одежду.
Я с малышкой посюсюкалась, расцеловала ее в мягкие щечки, посмешила и сказала, что она будет у дедушки Ханка, потому что у мамы рука болит. И мама никак не может справиться даже с собой. И страшно боится уронить такую чудесную красивую девочку…
Софи смеялась, радовалась, обнимала меня в ответ и спокойно отправилась на руки к Ханку. Ей не привыкать. Возможно, это не самая лучшая судьба для крохи — быть коллективным ребенком целого университета. Эдакая «дочь полка». Но уж точно лучше сиротского приюта или плохой приемной семьи. А родная мама ее не смогла принять, с этим уже ничего не поделаешь. Девушка со сломанной психикой сама-то жить не хотела после того, что с ней сотворили. Что уж говорить о том, чтобы подарить нормальное детство ребенку.
Ханк и Софи ушли завтракать, я же все проверила, закрыла окно, заперла дверь и неторопливо тоже пошла в столовую.
Ну что, мой сегодняшний облик никого не оставил равнодушным. Я впервые вышла на люди с распущенными волосами. Тут это как-то не очень практиковалось, хотя, когда было еще тепло, пару раз я в городе видела девушек. Но шляпку сложно в таких ситуациях носить, только если с лентами.
Здесь же, в университете, я тоже буквально раза три наблюдала студенток без косы или иной прически. Неудобно, волосы мешают, цепляются за одежду и ремни сумок, мешают на практических занятиях.
Но допускаю, что я введу новую моду. У меня репутация особы эксцентричной, ни на кого не похожей. Так что… Надо будет еще как-нибудь сделать высокий «конский» хвост. В академии магии, где училась Мариэлла, такой хвост иногда делали девушки с боевого факультета. Я только сейчас подумала, что, наверное, они чувствовали себя при этом очень смелыми.
Меня заметили, обалдели, оценили. Парни поедали глазами, девчонки вздыхали, кто с восторгом, кто с завистью. Это они еще обручальный браслет не видят, я его спрятала под длинным рукавом.
Реакция одного пятикурсника заставила улыбнуться и выразительно поднять бровь. Он стоял у меня на пути к преподавательским столам, застыв, как суслик, с подносом в руках. Смотрел на меня, словно увидел нечто сказочное, а поднос при этом кренился, посуда медленно ползла к краю. И лишь оклик товарища заставил парня отмереть, моргнуть, покраснеть, словно маков цвет, и уступить мне дорогу.
Кажется, мальчик немножко влюблен в преподавательницу алхимии и зельеварения.
— Мари, доброе утро. Выглядите ошеломительно, — со смешком прокомментировала мой облик магистр Нора Хавьер. — И вам очень идет эта прическа. Вам стоит почаще так ходить.
— Спасибо, — улыбнулась я. — Да как-то все не решалась. Думала, будет лучше, если я стану выглядеть строго и взросло. Ну, чтобы солиднее.
— О, дорогая, не стоит. Вам все равно не удается выглядеть строго, вы еще такая юная и энергичная… Это мы уже не можем себе позволить в силу статуса носить подобные прически. Но вам весьма к лицу. Вы словно светлая ведьмочка. К слову, вы уверены, что у вас нет ведовского дара?
— Уверена! Я чистый алхимик, магистр.
— Как ваша рука? Нам уже рассказали, что вы поранились. Сильно болит?
— Ну, целители провели все необходимые процедуры, выдали мне лекарства. Но с фиксирующей конструкцией ужасно неудобно. Ничего не умею делать левой рукой, это так… дискомфортно.
— Обращайтесь смело, если вдруг вам понадобится помощь.
К беседе присоединились другие преподаватели. И даже Франсуаза Зандро воздержалась от своих привычных шпилек в мой адрес. Но пристроилась рядом, когда мы уходили с завтрака в учебные аудитории.
— Мари, сможете для меня изготовить то средство, которым вы ухаживаете за ресницами? Если напишете список ингредиентов, я куплю в городе. Сегодня как раз планирую туда идти.
— Хорошо. Как только заживет рука.
— Спасибо, — кивнула она. — И да, коллеги правы. Вы восхитительны в своей юности. Не равняйтесь на нас, вам это не нужно. Успеете еще стать и магистром, и взрослой дамой, и мэтрессой. Наслаждайтесь возможностями. И носите волосы распущенными. Это мило, невинно и вам удивительным образом идет.
У меня даже глаза округлились. Кто где сдох, что преподаватель методологии водных плетений нашла в себе силы сделать мне комплимент?
— Ой, да бросьте, Мари, — правильно поняла мою реакцию женщина. — Я вовсе ничего не имею против вас лично. Вы вполне приятная девушка, умная и целеустремленная. Просто слишком красивая и привлекаете слишком много внимания. Это… раздражает.
— Я не специально. Так получилось.
— Ну-ну… — усмехнулась Франсуаза. — Есть в вас что-то такое… бунтарское и ведьмовское, Нора права.
На этом она ушла, а меня облепили мои третьекурсники и забросали вопросами о здоровье, о Софи, и не нужна ли мне помощь.