Артур Гресс не планировал так по-глупому делать предложение. Все пошло наперекосяк. Он повел себя как мальчишка. Совершенно потерял голову.
Целый день нервничал, бесился оттого, что демоны поступили не так, как уговаривались. Что Мари забрали внезапно, а он даже не успел с ней поговорить, успокоить и объяснить, что ей ничего не угрожает.
И жег карман брачный браслет. Потому что оттягивать уже было невыносимо. Он отчетливо это понял, когда увидел направленные на Мари взгляды Алекса и Дюка. Очень хотелось дать в морду верным друзьям. Потому что маэстрина — не для них.
Когда он забирал из семейной сокровищницы брачный браслет, он предупредил родителей, что встретил женщину, которая заставила его задуматься о семейной жизни. Сообщил и о том, что у нее уже есть ребенок. Только не рассказал всей подноготной. Родители, вероятно, решили, что он встретил молодую вдову.
Не обрадовались, конечно. Но поговорить дольше он с ними не сумел. Да и не хотел, колебался еще. Думал не спешить. Ведь все его ухаживания натыкались на глухую стену, Мари делала вид, что не замечает его интереса. Ни взглядом, ни словом не позволяла надеяться на что-то большее, чем чаепития и безобидные игры в шалики.
Но вчера вечером все полетело, словно подхваченное ураганом. И он повел себя как влюбившийся и потерявший голову пацан. Но как было думать о романтике, когда они оба словно сошли с ума?
И ее губы. И хрупкое податливое тело в его руках.
Фух, при воспоминании об этом месье ректор чувствовал себя неловко и его бросало в жар. А еще хотелось глупо улыбаться. И она сказала «да». Значит, осталось ввести родителей в курс дела. Грядет скандал. Мари права, ему бы не позволили на ней жениться. И он бы принял ситуацию в других условиях. Но тут уже бороться бесполезно. Он все решил, и он женится на этой удивительной женщине.
А Софи он станет отчимом, поможет воспитать девочку. Она прелесть, к ней невозможно не испытывать теплых чувств. Матушка смирится. Не сразу, его ждут долгие истерики, но мама поймет. Приняла же она когда-то его выбор стать боевым магом и то, что он ушел работать на опасную службу. И то, что сейчас он остался с остатками здоровья и жалкими ошметками магии.
Артур видел уже сегодня свою невесту в академии. Смотрел издалека, чувствуя, как подрагивает от нежности сердце. Она выглядела такой юной, нежной. И не скажешь, что вот это дивное создание на самом-то деле обладает стальным характером, несгибаемой волей и легко строит целую толпу студентов, а они в рот ей заглядывают.
Во второй половине дня на факультатив пришло намного больше ребят, чем обычно. И у нас было много конфет, потому что сладости я себе лично никогда не забирала. И несколько букетов цветов, которые я вроде как приняла, но не для себя, а украсить Штаб.
Артур пришел навестить меня поздним вечером, когда я закончила все занятия, факультативы и беседы в Штабе с теми, кто жаждал моего внимания. Стоя в дверях, прислонившись к косяку, с улыбкой смотрел, как мы со студентами прощаемся. А когда все ушли, поздоровавшись и одновременно попрощавшись с ним, зашел внутрь и закрыл дверь.
— Маша, вы разбиваете мне сердце. Выглядите удивительно и так… нежно. Я не решился подойти к вам днем, хотя видел издалека. Этот образ… так ходят в вашем мире?
— Распущенные волосы — да, обычное явление. И хвосты на разной высоте. А вот платья у нас носят короткие, я ведь рассказывала.
— Да, короткие… — невпопад отозвался он, наклонился и поцеловал меня в губы. Легко, едва касаясь и давая мне возможность отодвинуться, если я не готова.
Но я совсем не возражала, так что поцелуй углубился. И хотя сегодня мы оба держали себя в руках, не теряли голову до полного отключения разума, как вчера, но тоже было… хорошо.
Мне стоит почаще целоваться с Артуром, чтобы поменьше думать и анализировать. Иначе я и в этом мире замуж не выйду. А, кажется, уже хочется семью.
— Почему вы спрятали браслет? — спросил Гресс позднее.
— Да как-то… почему-то, — не смогла я подобрать ответ. — Мне нужно время.
— Ладно. Но, Мари, вы должны знать. Мне по положению и статусу положено такие вещи освещать публично. Я подожду, пока заживет ваша рука, чтобы вы чувствовали себя увереннее. И еще, даже неловко об этом говорить, но я должен.
— Да?
— Платья. Я бы хотел подарить вам несколько нарядов. Это важно! — заторопился он, увидев мое выражение лица. А я собралась резко возразить. — Поймите меня правильно, Мари. Здесь, в Одимене, это нормально, обычно и так и должно быть. Если жених богат, то он обязан… — понимаете, обязан! — обеспечить достойный гардероб своей избраннице. А я очень богат. И мой род, и я сам. А вы теперь будете на виду, как моя невеста.
Я помолчала, осмысливая. Чуть поморщилась. Мне это прямо вот как вилкой по стеклу — принять одежду от мужчины, с которым я даже не сплю. Но при этом планирую выйти за него замуж. Интересная ситуация, м-да. Но, новый мир, новые правила, новая я.
— Хорошо, — смирилась я. — Вы оплачиваете. Я посещаю именно тот салон, на который вы укажете, но окончательный выбор за мной. И никаких корсетов. Вот тут даже не просите!
— Договорились, — издал смешок ректор. И мой жених… Не могу пока осознать тот факт, что я согласилась на эту авантюру. — Завтра?
— Завтра, — вздохнула я.
На следующий день он отвез меня в самый дорогой дамский салон Азкена. Прошел вместе со мной к хозяйке заведения, представился, показал свой перстень-печатку, который вернулся на законное место на руке владельца. После чего сообщил, что нам срочно необходимо несколько нарядов. А позднее мы еще сделаем заказ на пошив по моим меркам.
Учитывая, что рука у меня была еще в магическом «гипсе», мне помогали раздеться и потом одеться девушки, служащие салона. Сняли мерки. Покрутили меня, изучая фигуру, попросили пройтись и озвучить мое основное времяпрепровождение. Сижу или много двигаюсь, с кем общаюсь — с пожилыми дамами, с юными аристократками или…
И уезжали мы с Артуром спустя час с обновками. Разумеется, в первую очередь упор делался на мою повседневную жизнь. Преподавание. Лекции, культурно-досуговая работа со студентами и встречи с представителями прессы. То есть не могло вестись и речи, чтобы я, как аристократка из высшего света, переодевалась к завтраку, обеду и ужину и имела отдельные наряды для дома, для дневных выходов на чаепития, для визитов в театр, на светские рауты. Мне все это не нужно. И слава богу.
Артур принял мои доводы, потому что и сам не соблюдал никакие из этих условностей. Мы оба работали с утра до ночи, минуты свободной не было. У меня еще и маленький ребенок на попечении.
Поэтому я стала обладательницей примерно того же самого, что у меня уже было. Но дороже ткани и фурнитура, лучше крой, изящней силуэты. От кутюр мира Одимен. Простые смертные и не поймут, а кто в теме, разницу сразу видит. Мне плевать, я уверенно себя чувствовала и в дешевых вещах, и в дорогих. Но раз это важно моему жениху, ладно, буду носить то, что диктует для его невесты положение в обществе.
То же касалось и обуви. Лучше выделка кожи, изысканней модели и удобнее колодка. Вот тут я была бесконечно довольна. Я много времени провожу на ногах, первоклассная комфортная обувь — это средство выживания при такой работе. Я бы, наверное, заплатила все деньги, что у меня есть, за несколько пар хороших кроссовок. Но чего нет, того нет. Поэтому чему действительно обрадовалась и приняла с огромным удовольствием, так это качественную обувь.
А еще мы с Артуром сошлись на том, что я буду ходить и с распущенными волосами тоже. Тогда, когда сама пожелаю и сочту уместным. А он не против ни как начальник, ни как аристократ, ни как местный житель, ни как будущий супруг. Хотя в Одимене это не принято, но не нарушает никаких законов или условностей. Но шляпа таки должна нахлобучиваться, если выйду на улицу.
Встала я намертво в вопросе украшений. Вот тут я была категорична и непреклонна. Никаких драгоценностей. Это уже предметы роскоши, становиться обязанной или зависимой я не желала. У меня в мозгу это засело накрепко. Принимать украшения от мужчины, с которым у меня пока нет близких отношений, я отказывалась. А перевести отношения в иную плоскость, горизонтальную, мы не могли себе позволить. Оба хотели, но нет, нельзя. До свадьбы ни-ни, граф Гресс не может позорить и компрометировать подобными предложениями свою невесту.
Он как поведал мне это между поцелуями, я аж загрустила. Ох уж эти местные аристократические заморочки. Может, ну ее, эту гипотетическую свадьбу? Вон, Франсуаза Зандро прекрасно проводит время в городе со своим постоянным давним кавалером. Живет, наслаждается и ни в какой «замуж» и близко не собирается.
Поцелуи — это прекрасно. Но хотелось как-то уже по-взрослому. Я ведь давно уже не девочка ни в той жизни, ни в этой.
Увы и ах. Но это я забежала вперед, просто посетовать.
А до того… Купили мы энное количество одежды, белья и обуви. Что-то запланировали заказать по ситуации и когда появится понимание, что еще необходимо.
На следующий день вечером мне сняли фиксирующие оковы с руки, кость срослась, все функции целители восстановили с помощью магии. Вечер мне понадобился на то, чтобы перемерить новые и старые наряды. Вещи, которые покупала в режиме жесткой экономии, в самом начале своего обитания в Одимене, я сложила и убрала на дальнюю полку. Они симпатичные, лучшее, что я могла позволить себе в тот момент при ограниченных финансах. Но…
Сейчас, рядом с дорогими изысканными тканями новой одежды, разница была особенно заметна. Кое-что из последних покупок, когда я уже не скупилась и не считала каждую монетку, вполне вписалось. Например, красный бархатный костюм и сиреневое бархатное же платье. Они мне обошлись весьма недешево, но стоили того.
А утром очередного дня я поразила обитателей Усача новым платьем и новой прической. Темно-синее шерстяное платье с изысканной вышивкой и отделкой кружевом по горловине. И высокий конский хвост. Густые длинные ресницы, причем свои, натуральные, а не наращенные, как я делала на Земле. Светящаяся кожа — будьте благословенны магические эликсиры — розовые губы и аккуратный розовый же маникюр.
Я себе очень нравилась.
А Софи щеголяла розовым комбинезончиком и белой шапочкой с цветочком.
Мы с ней были две потрясающие девчонки. Как родного ребенка я ее все равно никак не могла начать воспринимать. Ну нет во мне жилки материнства, не пробудилась еще. Я в разговорах с Артуром называла ее приемной дочкой, но, по сути, Софи была мне то ли как воспитанница, то ли как младшая сестренка, то ли, что больше всего соответствовало ситуации, — племяшка.
Словно моя сестра в другом мире, Мариэлла, оставила мне свое дите, а сама сбежала. И вот я такая немного прибабахнутая, не заточенная на семейную жизнь, старшая, сильная, серьезная сестра воспитываю теперь маленькую миленькую племянницу. Это определение мне самой очень нравилось, и в глубине души я именно так и считала. Хотя, конечно, вслух всегда называла себя мамой малышки, а ее своей дочкой.
В общем, жизнь сделала очередной красивый вираж. Мне говорили комплименты, оценивали облик в новой одежде и с более расслабленными прическами. Обручальный браслет я пока тщательно скрывала. И мои третьекурсники держались и молчали. Кажется, дальше них новость не ушла.
Но буквально через пару дней, когда мы с Софи и Ханком, все такие красивые и довольные жизнью, вошли в столовую, нас встретила гробовая тишина, все повернулись и уставились на меня.
Я озадаченно обвела взглядом столы, а потом Алента, Зоя и Макс, сидевшие неподалеку, замахали мне, привлекая внимание. Я вопросительно подняла брови, и Макс продемонстрировал мне газету. Потом быстро ее развернул и ткнул пальцем на разворот.
Хм, не поняла, и что за новость в газете? Снова статья про Усач из заказанной серии? Да вроде все уже вышли.
— Мари, там о вас с магистром Грессом, — сжалился надо мной мастер Ханк.
То ли у него более острое зрение, то ли он успел уже и сам утром прочесть.
— Ой… — пискнула я.
И столовая отмерла, загудела, забурлила. В этот же момент сзади раздались торопливые шаги, меня подхватил под руку Артур и выдохнул:
— Почти успел! Мари, сегодня опубликовали новость о нашей помолвке. Я зашел к вам с Софи, но не успел застать. Приношу извинения. Ханк, вы позволите?
Физрук передал Софи Артуру, тот подхватил ее, развернул лицом к столовой, второй локоть подставил мне. И как только я приняла его, повел к преподавательским столам. Я молча шла, позволяя ему самому действовать. Ему виднее, как надо.
Мы поднялись на подиум, встали рядом с местом, где всегда сидит глава университета. И Артур, усилив голос магией, объявил на всю столовую и на весь Усач, что отныне мы жених и невеста. Все это со всякими сложными оборотами и речевыми конструкциями, принятыми в высшем обществе. Я, в силу простого иномирного происхождения, их даже не повторю. Сведем суть к тому, что я очаровательна и он очарован. Он предложил мне руку и сердце, я приняла. И вот теперь мы помолвлены.
Договорил ректор свой спич, народ несколько секунд осмысливал, а потом с дальних столиков крикнули:
— Мы против!
— Так нечестно!
Артур опешил на мгновение. Я, если честно, тоже, но мне стало смешно, потому что я узнала голоса. Неразлучная парочка пятикурсников: Анри Лефлекс и Люсьен Вебер.
— Обоснуйте, месье, — попросил с усмешкой Артур.
— Нам самим нужна маэстрина. Мы против того, чтобы она увольнялась. Она наша!
— Да! Мы хотим, чтобы она и дальше вела у нас предмет и курировала клуб! — крикнула какая-то девушка. — Это несправедливо — отнимать у нас маэстрину. Только все стало так интересно!
Я прыснула смехом и предоставила жениху самому объясняться с возмущенными студентами.
— Так, месье, маузель. Студенты. Спокойствие! — поднял перед собой обе ладони мой жених. — Только спокойствие! Никто вашу драгоценную маэстрину никуда не забирает. Во-первых, у нее магический контракт, срок которого еще не истек. Во-вторых, как глава Усача, я и сам не намерен терять такого ценного сотрудника. Она еще и мой заместитель. И, в-третьих, я тоже не планирую никуда переезжать. И моя супруга, и ее дочь тоже будут здесь, со мной. Потом, конечно, когда мы поженимся.
— А помолвка уже была? — Снова выкрик из зала.
Ну тут уж мне не оставалось ничего иного, как повыше поддернуть манжету и продемонстрировать обручальный браслет.
— А праздник? Магистр, праздник будет? — Молодежь захихикала, заулюлюкала. Выклянчить у начальства хоть какой-то повод вкусно поесть и повеселиться — это в их духе.
Об этом Артур, похоже, не подумал. Я знала, что тут принято отмечать помолвку праздником, торжественно огласив новость в кругу гостей и родных. Это ведь событие. Но у меня нет ни родных, ни друзей. А что творится в голове Гресса, мне неизвестно. Не похож он на человека, который любит светские рауты и балы.
Но страдальчески поморщившись, словно от зубной боли, он выдал:
— Будет вам праздничный ужин. А нас с маэстриной Мари ждет повинность.
На этом оглашение было завершено, мы сели за стол. И я шепотом спросила:
— О чем еще вы не успели мне рассказать? Какая повинность?
— Мои родители жаждут с вами познакомиться. Я тянул, как мог. Но это неизбежно.
— Ладно, — легко согласилась я.
Мне-то что? Гостей мне не собирать, праздничный ужин не организовывать, о вечернем платье беспокоиться не нужно. Собраться самой, принарядить Софи, постоять рядом с женихом и поужинать с незнакомцами — это я могу. Уж точно они не страшнее демонов.
К слову, о демонах.
— Только не забудьте, что в первый выходной день я читаю лекции на Изнанке, а сюда приходит магистр Конселио. Будете планировать знакомство с родителями, учитывайте это, пожалуйста.
Потом меня отвлекли коллеги. Многие то ли знали, то ли догадывались, но поздравляли спокойно, без ажиотажа или негатива. Удивила немного преподавательница магии воздуха, с которой я за эти полгода от силы пару раз фразами обменивалась, так как сидели мы обычно далеко друг от друга в столовой, жили на разных этажах, и наши интересы никак не пересекались. Нэ́нси Ло́хан обычно в беседах не участвовала, но, благодаря управлению воздушными потоками, всегда все слышала.
— Мари, и что же, не боитесь?
— Чего?
— Что придетесь не ко двору, разумеется. Вы ведь понимаете, что не пара столь родовитому аристократу? Его семья вас не примет.
— Это их проблемы, не мои, — пожала я плечами. — А почему вас это беспокоит, магистр Лохан?
Вот я еще должна думать о том, примут меня или нет некие гипотетические дворяне, коих я и в глаза никогда не видела. А то мне не о чем больше беспокоиться.
Она не ответила, но я уловила краем уха едва слышное:
— Выскочка.
Ну, есть такое. Обижаться я не стала. Она права, я действительно слишком шумная, слишком странная по местным меркам, слишком отличаюсь от всех. Но я успела заметить взгляд Артура. Он тоже услышал и нашу короткую беседу, и оскорбление в мой адрес. Допускаю, ей это еще аукнется так или иначе.