– Килей, ты куда?
В мой расколотый на части мир ворвался голос Гловера. Он перехватил меня на лестнице, после выхода из бальной залы. Я пару раз трепыхнулась, но Леонар крепко держал меня за плечо, при этом ухитрился прошипеть:
– Ну у тебя и манеры!
Сквозь туман боли дошло, что я стою у всех на виду. Пока на нас особо не обращали внимания, но если и дальше продолжу вырываться, то точно начнут оборачиваться. А Гловер явно не собирался меня отпускать. Более того, он тянул меня обратно в залу и продолжал шипеть:
– Ты должна станцевать со мной, Килей. Иначе меня отец прибьет. Тут куча наших родственников, которые о тебе наслышаны. Так что будь хорошей девочкой…
– Заткнись, – посоветовала я.
Внутри все продолжало кипеть и рваться на части, в то время как снаружи я ощущала себя статуей. Только поэтому дала себя утащить обратно в залу, где играла музыка.
Где танцевал Адриан.
Я вяло попыталась вырваться, но Лео мне снова не позволил. Вместо этого сжал запястье так, что стало больно, и тихо произнес:
– Я не дам себя опозорить, Килей. Не знаю, что ты там себе нафантазировала, но танцевать со мной придется. Иначе я твою жизнь в такое превращу, что возвращение Зарекка медом покажется. Мне и так проблем хватает.
Я его едва слышала, как и остальные звуки вокруг. Сердце продолжало колоть, в висках стучали невидимые молоточки. А руки леденели.
Шаг вперед, два назад, руку на плечо партнеру, а голову чуть набок. Старинный терралийский вальс, придуманный известным музыкантом. Огненным магом.
Огненным!
Я сжала зубы до боли, автоматически повторяя движения за Гловером. И чувствовала себя марионеткой.
Танец превратился в карусель из смазанных лиц вокруг. Среди них я вдруг увидела Адриана. Его неприкрытое изумление при виде меня… И я не выдержала. Вывернулась от Леонара и, подхватив юбки, побежала среди вальсирующих пар.
Прочь отсюда!
Не помню, как добралась до дома. На экипаже, да. Но где я его достала и как договорилась – вылетело из памяти. Остались лишь обрывки того, как покачивается заснеженный вечерний город за окнами, как в экипаже резко пахнет ванилью – популярная отдушка в городском транспорте, как по щекам льются слезы. Они лились с тех пор, как я выскочила из бальной залы, и пока прекращаться не хотели.
Ненавижу!
Ненавижу!
Ненавижу!
Это слово прыгало перед глазами, но я не могла понять, к кому оно относится. К той девушке в алом платье? К Адриану? Ко всему миру?
– Леди… эй, леди!
Я вздрогнула и поняла, что экипаж остановился, а его дверь открыта. Возница смахнул с плеча снежинки и терпеливо повторил:
– Леди, с вами все в порядке? Я вас уже минуту зову.
– Не в порядке, – ответила честно. – Мы уже приехали?
– Да, вот ваш дом, туточки.
Темные окна смотрели на меня чуть злорадно. Мол, а ты думала, водница? Огненный маг никогда бы не выбрал тебя, это не тот союз, который одобрят в обществе. В том обществе, в котором ты вращаешься. И к которому принадлежит Адриан.
Возница вдруг резво отпрыгнул в сторону, пробормотав ругательство. А я услышала недовольное шипение, обернулась.
Тьер стоял за моей спиной и недовольно скалил клыки. Длинный хвост бил по лоснящимся бокам, глаза светились бирюзовым светом.
– В-в-ваш? – поинтересовался возница.
Я лишь молча рванула к дому, путаясь в платье. Снег ложился на плечи и тут же таял. Конечно, родители не могли просто так оставить мое бегство. Папа наверняка сейчас видит глазами Тьера.
Плевать!
В доме слуги уже ушли в свое крыло, спать. Но в гостиной тепло светилась пара ночников да едва заметно тлели дрова в камине. Решение пришло моментально. Я бросилась на второй этаж, по пути все же не удержавшись и упав. Колено прострелило болью, но сейчас это казалось мелочью. А слезы… ну так они уже катятся.
Где дневник? Я ворвалась в теплую спальню, обвела все взглядом, смаргивая влагу с ресниц. Потом дернула на себя ящик комода, он не удержался и с грохотом выпал. В сторону полетели учебники, одеяло, подушка и… дневник.
Потом я осознала, что уже стою у камина в гостиной. Дневник грел руки.
А внутри все жгло и жгло.
Рукой вытерла слезы со щек, повинуясь моментальному порыву, открыла дневник и нацарапала:
«Ты прав, мне не нужно было приходить на бал. Желаю счастья».
– Да пошел ты! – произнесла, всхлипывая.
Размахнулась и отправила дневник в камин.
Когда вернулись родители, я продолжала сидеть и смотреть на пламя. Юбка платья расплескалась вокруг меня сиреневым облаком, локоны распрямились, а щеки успели высохнуть. Остатки дневника догорали в камине.
– Элизабет, как ты…
Голос отца – резкий и сердитый – вдруг оборвался. Я продолжала смотреть на огонь, даже не вздрогнув. Рядом подошла и села Йор, отсветы огня заплясали на ее серебристо-серой шкуре.
А за спиной слышался шепот матери. Такой тихий, что я могла его лишь угадывать. Потом раздались тяжелые шаги отца, он поднимался на второй этаж.
Йор зевнула и улеглась, прижавшись ко мне теплым боком. От нее немного пахло морем и свежестью.
Мама подошла сзади. Я не обернулась, продолжая смотреть в камин, точно там пряталось нечто очень важное. На самом деле боялась шевелиться. Боялась, что малейшее движение опять что-то сдвинет внутри меня и вызовет слезы.
Мама молча присела рядом, на миг меня окутал легкий флер ее любимых духов. Что-то цветочно-цитрусовое.
Так мы сидели и молчали. Я вяло подумала, что мне сейчас влетит за помятое дорогущее платье. Но нет, пока что мама делала вид, что не замечает его состояния.
– Я сказала Гловерам, что у тебя нестабильная магия, потому порой бывают… срывы. Они передали тебе, что все понимают и надеются увидеться в следующий раз, когда ты уже будешь с волшаном.
Я промолчала. Гловеры казались сейчас чем-то крайне мелким и незначительным. Впрочем, как и все вокруг. Мир в одно мгновение стал другим.
– Если ты сейчас ляжешь в постель, – продолжала мама спокойным тоном, – то я принесу тебе какао. Или пряный чай.
Я опустила голову еще ниже. Мне ничего не нужно! Но слова не желали произноситься.
– Но если хочешь посидеть здесь одна, – продолжила мама, – то я поднимусь наверх и приведу себя в порядок. А Йор побудет с тобой, поможет тебе потушить камин, когда ты решишь отправиться спать.
Мама поднялась, едва слышно шурша платьем. Я ощутила ее ладонь на своих волосах, а потом услышала тихий голос.
– Все проходит. Ты все сделала правильно.
И неслышно ушла, оставив меня с зевающей Йор и остатками дневника в камине.
Я оставалась в гостиной, пока не убедилась, что подарок Адриана превратился в золу.
– Убери это, – попросила волшана.
К тому времени мамина фьюрри уже откровенно дрыхла и на мой голос отреагировала недовольным ворчанием.
Спал весь дом, кроме меня.
Интересно, а что делает Адриан? Я не успела сдержать юркую мысль. Она проникла в голову и тут же расцвела пышным цветом. Он гуляет по ночному городу с той девушкой? Они смеются? Целуются?
Я вонзила ногти в ладони и задышала часто-часто. Не плакать! Больше никогда не плакать из-за него!
Угли в камине зашипели, когда Йор дыхнула на них. Вот бы она так же смогла потушить то, что творилось внутри меня!
Родители спали, когда я на цыпочках кралась в спальню. Мамина фьюрри проводила меня до двери, а затем скрылась в своей комнате. Я же закрыла за собой дверь и просто рухнула на кровать. Ничего не хотелось. Ничего. Даже слезы закончились. Я их выплакала.
И больше реветь из-за Адриана не буду.
Почему до сих пор так больно?!
Я прикусила зубами край подушки, чтобы не завыть в голос. И лежала, стараясь успокоиться. Постепенно дыхание стало ровным, а в голове сгустился сонный туман. В нем проступило лицо Адриана, послышался его голос: «Что ты делаешь со мной, водница?» И я поспешно открыла глаза, прогоняя образ.
Мне надо заснуть. Может, случится чудо и утром все забудется? Я с радостью ухватилась за совершенно детскую мысль. Да, да, мне надо просто уснуть, и все! А потом проснусь со свежей головой.
Жаль только, у сна были другие планы. Я проворочалась всю ночь, кровать казалась раскаленной, белье неудобным и колючим, а голова начала болеть. Казалось, я подхватила какую-то болезнь. Тяжелая дремота сменялась гляделками в потолок. И мыслями о том, что сейчас делает один огненный маг.
Я забылась только под утро. Сквозь сон слышала, как ко мне заходили родители. Отец возмущался, что я так долго сплю, и желал со мной поговорить, но мама увела его, тихо убеждая, что мне лучше отдохнуть после вчерашнего. Что не надо на меня сейчас давить.
Они ушли, а я вновь провалилась в сон. Но когда проснулась в следующий раз, почувствовала прилив сил. Плакать больше не хотелось. Сама виновата, что напридумывала себе все. Я жила все эти годы прошлым, а Адриан уехал и думать забыл про меня. У него девушка, и я ее узнала. Это ее я видела на башне с часами в ледяном городе на площади. Не нужно гадать, с кем она там целовалась. А еще раньше я встречала ее у портнихи, когда только приехала в столицу. Там ее подруги говорили о бале и о том, что «он» обязательно сделает ей предложение.
Наверное, сделал уже. Ведь с ней Адриан может открыто встречаться. Ее не надо прятать от всех, как позорную тайну. Она ему подходит. Не я. Это больно, но я была полна решимости все забыть и вырвать прежние чувства из сердца с корнем.
Спустилась только к обеду, тщательно приведя себя в порядок. Пришлось на глаза делать ледяные компрессы, чтобы убрать припухлость, следы вчерашних слез.
– Элизабет, что это было вчера? Твои детские выходки позорят нас! Пора взрослеть, – неласково встретил меня родитель.
– Да, папа, – смиренно ответила я.
– Если не умеешь себя вести, больше никаких развлечений! Учи этикет и правила поведения в обществе, если забыла.
– Я уже собрала вещи и хотела попросить разрешения вернуться в школу. Уделю все внимание учебе. И этикету.
– Мне кажется это слишком, сейчас каникулы, – вмешалась мама.
– А по-моему, в самый раз. Я думал, она все поняла, стала ответственнее, но ни ее оценки, ни поведение не радуют.
Мама еще пыталась протестовать, но отец был настроен решительно, как и я, не желавшая оставаться дома. После обеда я отбыла в школу. Во время каникул многие разъехались, но некоторые и остались, у кого родные живут далеко или нет денег на дорогу. Все равно одна не буду. Прекрасная возможность дополнительно позаниматься и потренироваться в спокойной обстановке.
Уж лучше так. Все развлечения, запланированные мамой на каникулы, были мне не в радость. Не хочу выезжать в город и подспудно искать глазами Адриана. Или, что еще страшнее, случайно встретить его в городе вместе с девушкой. Слишком больно, я же не вынесу этого. Потому скрыться за стенами школы казалось хорошей идеей.
– Лиз?! – удивилась сидящая за столом Хелен, когда я ввалилась с сумками в нашу комнату. – Ты чего здесь? Родные узнали о встрече с другом из Аркано?
«Нет больше друга», – поморщилась я про себя.
– Нет, я сама вернулась, – произнесла вслух.
– Это из-за того, что ты с Гловером танцевать не захотела и сбежала? Наши рассказали, – пояснила она в ответ на мой взгляд. – Жаль, я сама увидеть не успела.
– Да, – сказала я, чтобы ничего больше не объяснять. – Это выглядело слишком скандально? Об этом что, все говорят?
– Нет. Вчера поветрие какое-то было. Один из Аркано тоже бросил свою партнершу по танцу. Столкнулся с танцующей парой, слово за слово, и едва драка не началась. А чуть позже одна девушка туфельку потеряла во время танца, и она отлетела прямо под ноги советнику. Тот оступился, упал, утянув свою супругу за собой. Юбки платья взметнулись, и все увидели ее розовые панталоны с белыми овечками.
– Как это? – удивилась я. Обычно нижнее белье белое, однотонное. А тут еще и с овечками.
– Вот многие тоже заинтересовались и только и хихикали, обсуждая овечек. Так что если услышишь сегодня в столовой об овечках, не удивляйся. Вот они являются новостью дня!
– Ты уже собираешься? – заметила я дорожную сумку.
– Да, в четыре уезжаю, – ответила Хелен и быстро свернула письмо, которое писала, сунув в конверт. Интересно, кому она пишет? Ведь к родным едет, а здесь у нее никого нет. Но я посчитала нетактичным проявлять любопытство и спрашивать.
– Как тебе вчерашний бал? Видела своего друга детства?
– Нет, – коротко ответила Хелен, и было видно, что не хочет развивать эту тему.
Может, тоже не все гладко с ним. Я не стала больше расспрашивать. Разобрала свои вещи, пока Хелен проверяла, все ли взяла и наводила порядок на столе и полках, аккуратно расставляя свои книги и вещи. Попутно она мне рассказывала об одноклассниках. Кто с кем был, в чем пришел. Даже удивительно, как она все помнит и замечает.
Ее легкая болтовня отвлекала от тяжелых мыслей, а вот когда подруга уехала, тишина комнаты навалилась на меня. Я почувствовала себя совершенно одинокой, оторванной ото всех. Друзья разъехались. Тонкая ниточка, что всегда связывала меня с Адрианом, оборвалась, оставив в душе пустоту, которую нечем было заполнить.
– Пора взрослеть, – сказала я себе.
Но новую жизнь начала не с учебы, как планировала, а с крепкого сна, закутавшись с головой в одеяло. Чувствовала себя гусеницей в коконе. Ничего, даже они превращаются в бабочек! Я получу волшана, и все изменится.
Предаваясь мечтам, я даже не представляла, насколько окажусь права.
Постепенно жизнь входила в свою колею. Я была предоставлена сама себе. Жить в полупустой школе мне даже понравилось. Сама выработала для себя расписание дня. Звонков нет, нужно только в определенное время приходить в столовую, чтобы поесть. Дни просиживала за книгами, а на пробежку выбиралась в заснеженный парк. Несколько кругов по морозу – и снова за учебники.
Так прошло четыре дня, а на пятый…
– Привет, Килей! Что-то ты совсем зеленая!
Напротив меня плюхнулся за стол Гловер. Я глазам не поверила! Что он забыл в школе?! Разве не должен сейчас с дружками обходить все увеселительные заведения?
Недожених выглядел отлично. Белый кашемировый свитер с высоким горлом под твидовым пиджаком модного в этом сезоне кроя. На щеках румянец, явно недавно с улицы, так и веет от него морозной свежестью.
– Так отсядь, чтобы не заразиться. Тебя сюда никто не звал, – неприветливо буркнула я.
– Ну как же, я не могу позволить своей невесте киснуть.
– Я не твоя невеста!
Я отодвинула от себя почти не тронутую тарелку. Просто до этого сидела и размышляла над тем, почему ничего не получается с даром. Ведь я чувствую магию, чувствую! Но едва доходит до направления потока, как между мной и водой будто стена вырастает, никакого отклика. Если не найду выхода, меня точно замуж отдадут.
И тут на таких «позитивных» мыслях является Гловер.
– Нет, так не пойдет! Ты совсем прозрачная стала. Доешь, – потребовал он.
– Аппетит пропал.
Я собралась встать, но он схватил меня за руку, удерживая.
– А он у тебя был? – спросил издевательски, а потом приказал: – Ешь! И я уйду.
Я подозрительно уставилась на него, но лицо Леонара было нечитаемо. Что ему вообще от меня надо?!
– Ладно, если это поможет избавиться от тебя, – сдалась я и взялась за столовые приборы. Никогда еще не запихивала так быстро в себя еду, не чувствуя вкуса.
– Изящества тебе не хватает, – прокомментировал Гловер, глядя на пустую тарелку.
Ответить я не могла, так как рот был полный. Но он и не ждал, встав с места и покинув столовую.
«И что это было?» – глядя ему вслед, задалась вопросом я.
Размышлять над странным поведением недожениха времени не было. Я опять погрузилась в книги и лишь через несколько часов выбралась на улицу на пробежку, подчиняясь заведенному порядку. Как бы иногда и ни хотелось выходить на мороз, но после таких разминок на свежем воздухе я чувствовала себя бодрее. Да и форму терять не стоит, а то буду опять еле ноги волочить на боевой подготовке.
– Килей, ты ползешь как черепаха! – донеслось в спину, и со мной поравнялся Гловер. На голове вязаная шапка, одет в школьную спортивную куртку для занятий на улице (сама в такой бегаю), спортивные штаны, на ногах мягкие меховые сапоги, в которых удобно бегать. Я хотела себе такого же типа купить, но так и не выбралась в магазины с мамой. Бегать в ботинках было не так удобно.
– Ты меня преследуешь?
– Увидел твои жалкие потуги по бегу и не смог остаться безучастным. Догоняй!
Еще чего! Я даже остановилась. Вот чего он ко мне прицепился?
– Килей слабачка! – презрительно бросил Гловер, развернувшись и продолжая бежать спиной вперед.
Ну ладно! Я плюнула и промчалась мимо.
– И это все, на что ты способна? – съехидничал он, почти сразу обогнав меня.
Я стиснула зубы и ускорилась, быстро оставив его позади. Он недолго дал мне насладиться победой и вновь обогнал. Легко, даже не запыхавшись, а я уже дышала как загнанная лошадь. Так обидно стало. Рука сама потянулась к сугробу сбоку от дорожки и зачерпнула снег. Снежок я слепила быстро и запустила его в ненавистную спину.
– Эй! – потрясенно обернулся Гловер. Я послала ему зловещую улыбку и начала лепить второй снежок.
Бегать стало значительно интереснее. Леонар петлял как заяц, отстреливался, но ни разу так и не попал, за что я обзывала его мазилой. А вот некоторые мои снаряды все же попадали в цель.
Я не заметила, как мы выбежали на середину парка, в центре которого был фонтан, укрытый сейчас воздушным куполом с белым покрывалом снега. Гловер побежал вокруг него и пропал из виду. Я слепила очередной снежок, но неожиданно мне прилетело в спину. Развернувшись, увидела сзади Леонара. Вот же гад! Из догоняющей я превратилась в добычу. Швырнув в него снежок, отстреливаясь, я понеслась вперед, в надежде обежать фонтан и нагнать недожениха сзади.
Но тут пришла идея получше. Я быстро перебежала на другую сторону и спряталась за лавочкой, укрытой снегом. Как только появился Гловер, я бросила снежок, но не в него, а в купол снега над фонтаном. Он с тихим шелестом ухнул вниз, но Гловер успел отскочить и швырнул снежком в ответ. Попал в ветку дерева надо мной, и меня осыпало снегом с головы до ног. Холодный снег забился за шиворот, укрыл тонким слоем все лицо, захрустел на губах. Сразу стало мокро и холодно.
Идиотка! С кем связалась… Я зажмурилась, чтобы не заплакать.
– Эй, Килей, ты чего?
Гловер подбежал и принялся отряхивать снег с моей головы, лица, плеч. Я же так и застыла, сжимая кулаки. Предательские слезы побежали по щекам.
– Я неудачница!
– Для девчонки ты бегаешь неплохо, – попытался утешить меня этот гад.
– Неплохо? – распахнула я злющие глаза. – У нас что, соревнования?
Со злости я топнула ногой. Как будто земля на миг дрогнула, и нас осыпало снегом. Но сейчас хотя бы не я одна превратилась в снеговика.
– Это что такое было? – Гловер дернул меня на себя и вытащил из сугроба на дорожку аллеи. – Напомни, что тебя опасно злить.
Мы стали отряхиваться, а я приоткрыла рот, глядя на дерево, с которого сошел снег. Это я сделала?..
– Бежим сушиться.
Спорить с этим здравым предложением смысла не было, и мы потрусили в школу. Конечно, там разошлись по своим комнатам. Я надеялась, что он все же уберется домой, но, как оказалось, зря.
Стук в дверь раздался, когда я только вышла из душа. Там едва не заплакала, но сдержалась. Ведь дала себе слово не реветь из-за парней. Нет, они этого не стоят. Адриану я верила как себе, и что в итоге?
Гадая, кого еще принесло, я добрела до двери, распахнула ее… и едва не закрыла снова. Но Леонар успел подставить ногу и даже не поморщился, когда створка попала по ней. В одной руке парень держал корзинку, в другой – внушительного размера чайник. Такие стояли в столовой на столах.
– Это чего? – только и сумела я спросить.
В ответ Лео широко улыбнулся. Его волосы все еще выглядели влажными, рубашка переливалась оттенками серого и синего. В период каникул в школе ношение формы было необязательным. Но Гловеру явно нравились небесные оттенки. Маг воздуха как-никак. Мы все невольно тянемся к тем цветам, что характеризуют нашу стихию.
– Это, Килей, еда. Ее едят. Ртом. Чтобы получать энергию и хорошо выглядеть. Держи.
Он сунул корзину мне в руки. А там лежали пирожные, из именной кондитерской. Небольшие, с нежнейшим кремом и свежими фруктами. Также я заметила булочки, что выглядывали из бумажного пакета. Запах от них стоял такой, что у меня едва не потекли слюни. Интересно, а что в чайнике? Какао?
– Спасибо, – произнесла с усилием, – но я не голодна.
– А, – покивал Леонар, – ну да, конечно. После пробежки девушки никогда не едят, чтобы выглядеть стройными. Слышал я этот бред, Килей. Нет, ну ты можешь, конечно, помечтать о формах селедки. Но учти, тогда на подготовку к экзаменам не останется сил. Ты их завалишь, исключат тебя из школы, и придется тебе тогда выходить за меня замуж. Чтобы не стать этим самым… бесталанным позором семьи.
Я поняла, что меня провели, только когда уже приканчивала третье пирожное. Такое нежное, что оно буквально таяло во рту. А в чайнике и правда оказалось какао, горячее и сладкое, со сливками!
– Чего тебе надо? – спросила у Леонара.
Тот, понятное дело, отдав мне еду, никуда не ушел, а без лишних церемоний проследовал за мной в комнату и уселся на диване. Сам он от лакомств отказался, сообщив, что предпочитает мясо, как настоящий мужчина и будущий маг.
А на мой вопрос он ответил не сразу. И вообще, тот Леонар, которого я тихо ненавидела, и сегодняшний казались разными людьми.
Двуличный, что ли?
– Килей, ты мне нравишься, – сообщил он наконец таким тоном, точно благословил меня на подвиги. – Ты нормальная девчонка, которая не пытается повиснуть у меня на шее. С магией беда, но, думаю, волшан твои силы уравновесит.
– Ты ведешь себя как болван.
– Ты, знаешь, тоже не подарок, – сообщил Гловер. – Но веселая, умная, только упрямая. Зато с тобой нескучно.
– С Элли было скучно? – шпилька сама собой слетела с губ.
Ну вот, теперь он точно перевоплотится в прежнего Гловера.
Но, к моему удивлению, Леонар не вышел из себя. Он просто встал и сообщил мрачно:
– Маленькая еще, чтобы с тобой своих бывших подружек обсуждать, Килей. Подрасти сперва.
– А пока подкармливать будешь?
Леонар вместо ответа махнул рукой и вышел из комнаты прежде, чем я придумала очередную колкость. Даже неловко стало: парень-то явно хотел произвести хорошее впечатление, покормил вон. А я в своем репертуаре.
К тому же наедине с собой опять в голову полезла всякая ерунда. Уже не раз я мрачно жалела, что сожгла дневник. Хотя в душе и чувствовала облегчение. Хотя нет… странные эмоции. С одной стороны, мне хотелось прочесть оправдания Адриана, уверения, что все не так. С другой – я боялась того, что он может написать. Например, что я для него просто хороший друг, а та девушка – настоящая любовь и так далее. От таких мыслей становилось настолько паршиво, что я не выдерживала и начинала кусать подушку. Но больше не ревела.
А затем случился последний день выходных. И меня позвали к проходной школы, где с кислой миной всучили письмо и сообщили, что в почтальоны не нанимались. При этом слегка опаленные брови и ресницы красноречиво намекали, что привратник хотел подсмотреть, кто и что мне написал. Но получил ответку от охранного заклинания.
– С каких пор ученикам Мимамо письма от Аркано приходят? – проворчал он злобно.
Сердце екнуло и скатилось куда-то в район коленок. Но я лишь спокойно забрала письмо и сообщила:
– Мои друзья и родственники достаточно обеспечены, чтобы купить охранные заклинания у огненных магов. А за такие сплетни можно и получить выговор.
После чего развернулась и ушла, стараясь не показывать, как меня трясет. Внутри что-то подсказывало, от кого может быть письмо. Потому до комнаты я не шла, а буквально летела. Одновременно молясь Аштэ, чтобы меня не перехватил Гловер. С него станется сунуть нос в письмо, несмотря на то что в последнее время Лео сильно переменился в лучшую сторону. Хотя в общении с остальными он по-прежнему оставался надменным гадом. Тем сильнее меня тревожила перемена его со мной. Ну, допустим, действительно нравлюсь. Тогда как понять, какой Леонар настоящий: с друзьями или со мной? В любом случае мне он не нравился, хотя пытаться его морально унизить я перестала.
Но, к счастью, никто мне на пути не попался, кроме нескольких старшеклассников, которые вчера вернулись с каникул. Так что я ворвалась в комнату, заперла дверь и пару минут тяжело дышала и сглатывала. Неужели я права и письмо прислал Адриан?
Пришлось распахнуть окно, еще раз глотнуть морозный воздух и только потом сесть на кровать. Конверт сначала не желал открываться, у меня сильно дрожали руки. Но кое-как справилась, и на ладони выпала тонкая бумага, исписанная аккуратным почерком.
– Ах ты… огневик, льдом ужаленный! – прошипела я.
Кровь бросилась в лицо, а потом так же резко отхлынула. Даже, кажется, губы побелели. В затылке закололо невидимыми иголками.
Значит, забыть меня не может, но согласен на помолвку?! Мечется, бедненький? Мгновенная радость оттого, что он обо мне думает, сменилась тяжелым чувством, которому я не могла подобрать названия. Оно выматывало, от него хотелось плакать – и не получалось.
Не знаю, сколько я сидела над письмом. Но за окном успело стемнеть, когда вздрогнула, вспомнив, что сегодня должна вернуться Хелен. Жалость подруги мне была не нужна, боялась не выдержать и снова стать размазней.
Интересно, Адриан ждет от меня ответа? Я кусала губы и вдруг поняла, что уже не сижу, а практически бегаю по комнате. Пришлось заставить себя остановиться. А что ему написать? А надо ли? А смысл?
Оглянулась на дверь, потом снова перевела взгляд на письмо. Оно жгло меня, точно дыхание огненного волшана. Потому я сделала единственное, что смогла в этой ситуации.
Порвала письмо, а потом бросила клочки в огонь камина. Он тут же поглотил бумагу, точно и не было никакого письма.
Точно и не было встречи с другом детства.