Глава 5

Про встречу с «иностранными специалистами» и легкую беговую разминку.

Погоня. Сколько смысла в этом слове, сколько звуков. Стоит только его произнести и кому-то прямо слышится топот коней, револьверная пальба, крик преследующих тебя индейцев, свист стрел. А кому-то дикий скрип шин на крутых поворотах, рев моторов, автоматная пальба… Вжух… быньк… Я резко пригнулся, а стрела впилась в пронесшуюся над головой ветку березы. Так, в данном случае у нас первое: целая туча всадников на небольших лошадках, размахивающая своими кривыми сабельками, свистящие вокруг стрелы, и я, несущийся во весь свой полудраконий опор. Под мышкой у меня заяц, на плечах верный кот пытающийся изображать Ленина на броневике и одновременно указывать дорогу в «светлое будущее». Сусанин блин пушистый, судя по мелькавшему несколько раз справа стогу сена мы пошли уже на третий заход вокруг этого поля. Нет, надо срочно что-то менять. О, кустики и густые как грится: «Там, где раньше волки срали, мы проложим магистрали». Сказано — сделано. Я резко завернул и с хрустом вломился в кустарник оставляя за собой порядочную просеку. Так-с ветка в морду, ветка в морду, паутинка, какая-то птичка с выпученными глазами, тьфу хвост, хвост, хвост, вправо-влево… Батон, ну какого… блин, ветка снизу большая и прямо туда куда не надо… да на скорости… ёпрст… корень… склон… откууууудааа. Дальнейшее мое передвижение осуществлялось методом японского колобка-камикадзе, ну в смысле кубарем, закрыв глаза и с дико нецензурным воплем, причём, после встречи головой с каким-то пнём, просто-таки на чистейшем японском. В общем, из кустарника я выполз буквально-таки на карачках, роняя из глаз слезы вместе с сыпавшимися оттуда неоновыми искорками, отодрал вцепившегося мне в шевелюру лапами крыльями и клювом зяблика, запустил его обратно в кусты и устало плюхнулся на спину, запланировав небольшой передых. Следом, облепленный листьями, травой, грязью и паутиной с запутавшимися в неё мошками и от этого похожий на чудо-юдо лесное, выбрался Батон, и мешком рухнул рядом, обессиленно раскинув лапы во все стороны. Блин, а ведь так всё хорошо начиналось, спокойно, с легким барабанным музицированием. Не, сперва Скрипач, конечно, пытался на своей скрипке, но оказалось, что «у него лапки» не под то заточены, и посему Батон вручил ему барабан, качественный такой, большой (сразу вспомнилось… «а он всё движется и движется»…) Ну так вот, идем мы значится, маршируем (а что еще под барабан делать), путь дорожка лентою там вьется, делает загибулину……Здравствуйте. Вот, группа иностранных специалистов широки лица, узки глаза, зубаста (если честно, порой не очень) улыбка… японцы наверно, хотя может и буряты. Ну я прямо так и спросил…

— Татары чтоль?

— Хазары, однако, — дружным хором поправили меня «иностранные специалисты» с металлическим «вжух» доставая из ножен свой искривлённый инструмент и так же дружным хором добавили: — Богатырь?

— Однако нет, — ответил я. — Просто прохожий, иду к Кащею, дорогу точную не подскажете?

— К Кащею?

Специалисты вновь дружно переглянулись и, резко всем гуртом уставились глазами в землю, сделав вид, что обнаружили там нечто весьма интересное, одновременно «выдавив» из своей толпы невысокого плюгавенького представителя.

— Ээээ, богатыря, — неуверенно-доверительно произнес плюгавый отводя меня в сторонку. — А тебе защем к Кощея? Он очень плохой батый, его бах, бах, голова вжух, а он все-равно вставать и всех нас больно сапогом…

Скривив лицо, он поскреб свою пятую точку, но вовремя спохватился, кхекнул и принялся поглаживать свою куцую бороденку, видимо в надежде превратить оную в волосяную сосульку, одновременно переходя на заискивающе-доверительный шёпот:

— Слушай, богатыря. Если идешь к Кащею, то видимо сильный богатыря, очень сильный. Мы драться не хотим, наша очень долго ходил, очень проголодался сильно, хотим зайца.

— Зайца?

— Ага, зайса, — закивал плюгавый, точно китайский болванчик и закатив глаза, добавил: — Будем делать из него бюгюльме-кюгульне, посыпать специя, соля, тмина, укропа обязательно и хрен….

— Хрен?

— Да, хрена, ксочками, мелкими такими, — он свел вместе указательный и большой палец, видимо показывая размеры нарезки вышеобозначенного ингредиента и мечтательно погладил себя по животу. — Укусно.

Я задумчиво покосился на Скрипача, уши которого дрожали точно осенние листья на ветру, затем на кота, который напялив очки что-то быстро записывал в блокноте (как я понимаю, рецепт народно-хазарского блюда) и отрицательно покачал головой. Плюгавый как-то сразу сник и, вновь почесав свою пяту точку, с робкой надеждой спросил:

— Может кота, богатыря. Мы его на вертел, набьём хреном, смородиной, укропа… не очень вкусна, но кушать тоже можана.

Батон нервно сглотнул, поднял завлажневший взгляд на задумчивого меня, убрал блокнот и вдруг упал на дорогу, пару раз перекувырнувшись в пыли и даже посыпал на голову песочка, видимо для придания своей тушке ореола неаппетитности. Я лишь вздохнул и с дружеским хрустом костей приобняв переговорщика за мигом ставшими еще уже плечи, ласково предложил:

— А может просто разойдемся. Мы пойдем к Кощею, а вы на… к-хм, в общем, в другую сторону. А?

— Значится будем драться, богатыря…

Плюгавый противно хихикнул, вытек из моих объятий и водрузив на голову вытащенную из-за пояса шапку (типа шляпа мушкетёра с опушкой), явственно сделанную из дальнего предка чебурашки, с гордым видом заявил:

— Нас орда.

— А нас… — я оглянулся, окинув своим взглядом моих понурых «орлов», которые, судя по виду, были уже на низком старте в сторону ближайшей границы. — К-хм, не очень много. Но мы берем качеством.

Ну и понеслась веселуха: в одном углу я со товарищами, чьи брутальные физиономии застыли в героических гримасах (особенно старался Батон, у него аж подбородок квадратным стал, а в облике проклюнулось что-то техасско — рейнджеровское. Так, стоп, а у котов вообще есть подбородки?) в другом, группа иностранных сограждан с небольшими такими ножичками, коими они вполне профессионально размахивают и, копчиком чую, что если их не притормозить, то на бюгюльме пойдет не только Скрипач, но и кой-какой недоящер. С другой стороны, после тех клювоголовых, так себе противник, сдюжим как-нибудь. В общем, сошлись мы ратью на рать в лютой сече. Ну в смысле, я сошелся, активно работая всеми частями организма к радости местных косто… и особенно зубоправов, а мои соратники, переместившись на лежащий неподалеку ствол поваленного дерева, активно скандировали боевые речёвки, махали флажками, а в некоторые мгновения вроде даже жевали попкорн, с восторгом отслеживая полет очередного «хазарского орла» в глубину непролазной чащи. Мысленно пообещав своим ратным другам все же испытать рецепт вышеописанного блюда, отделив от их тушек лишневыступающие элементы, я коротко рыкнул, отбрасывая в стороны кинувшихся в это время на меня хазар и ускоренно заработал кулаками, медленно продвигаясь к повороту тропы. Опа… Я замер и расплывшись буквально-таки в самой своей белоснежно-зубодобродушной улыбке, осторожно поставил на землю вознесенного над головой «специалиста», даже отряхнул его и ласковым тычком придал качающе-вертикльное положение, после чего «дал по тапкам» да так, что пыль столбом. Не, ну а чё, их там реально за поворотом орда оказалась, причем ребята, судя по виду, были далеко не в настроении, тут уж одним бюгюльме явно не обошлись бы, вот прям по мордам их добрых лиц вижу.

Ну вот как-то так все и было.

— Оторвались? — спросил я, поворачивая голову с лёгким стоном и бодрым похрустыванием шейного отделу организма.

— По полной, мяу, — ответил Батон, шумно выдыхая отчего прилипший к носу листик взвился в воздух вместе со спешно эвакуирующимся паучком.

— Да я не о том, — бросил я, наблюдая за проплывающими в небе облачками (о, а это похоже на Гоймерыча, такое же несуразно разлохмаченное). — От погони, оторвались?

— Не знаю.

— Так пойди глянь.

— А может сам, мяу.

Блин. Тяжёлая длань упала на шкирку непослушного кота, сграбастала его, скрутила в пушистое ядро и запустила строго вертикально вверх. Взмыв над верхушками деревьев, кот изобразил свою знаменитую «растопырку», видимо попытавшись прикинуться белкой-летягой, однако гравитация и души поглощенных Глафириных пирожков решили иначе… Пришлось изображать из себя Дасаева. Получилось надо сказать так-себе — средненько, я не то, чтобы не поймал…

— Тфу. Ну и как? — поинтересовался я, отлепляя со своей физиономии пушистого ксеноморфа.

— Ищут, — коротко резюмировал тот, повисая у меня в руке безвольно-взгрустнувшей сосиской. — И их много, мяу.

Вот ведь блин, ну почему у меня никогда ничего спокойно и мирно не получается. Не, ну всего-то: дойти из точки «А» в точку «Б», найти злодея «Х» и… по печени, по печени, а потом дынц по кумполу, бац по бубенцам и снова по куполу, а когда сковрячится, то прочитать лекцию о добром и вечном, после чего удалиться с милой в закат. Ну всё ведь просто, но почему-то постоянно какие-то заморочки, аж устал, я ведь не герой какой, а всего-то обычный учитель труда, мне вообще-то кефир за вредность положен… Я тяжко вздохнул, опускаясь на так удачно подвернувшийся пень.

— Пирожок будешь? — участливо спросил Батон, пристраиваясь рядом.

— С чем?

— С мясом. Глафирины еще.

— Давай.

Мы дружно заточили по паре больших точно лапоть пирожков, а ушастый наш Скрипач обошелся выданной запасливым котом немного подвявшей морквой.

— Слушай, Батон, а ты в человеческой жизни случайно прапором не служил?

— Вроде нет, — ответил кот, почесав лапой промеж ушей. — А мрмяу что?

— Запасливый больно, — сказал я, с задумчивым видом дожевывая свой пирог. — И прижимистый.

— Ну ё-мое, вечно ты всем недовольный, — набычившись, проворчал Батон, протягивая Скрипачу еще одну морковку со словами: — Кушай муршастеньий, вес нагуливай.

— Он тебе что конь? — сказал я, поднимаясь и с тревогой оглядывая во всю шуршавшие поверх холма кусты.

— Конь, не конь, а в хозяйстве всякий зверь полезен. Кстати, в той стороне, — лапа кота указала куда-то мне за спину, — лес кончается и там река.

— Так что ж ты молчал! — встрепенулся я — Кончаем привал, группа, рысью, бегом, марш!

* * *

Мы мчались вперед на «всех парах», а встречный ветер героически развевал наши волосы, уши и хвосты. Батон, как всегда, сидел у меня на плечах и некоторое время пытался подрабатывать навигатором, но словив пастью пару мух и большую зеленую стрекозу, замолк и только крепче вцепился когтями в куртку. Скрипач же на этот раз передвигался самостоятельно, видимо окончательно почуяв в себе заячью натуру и даже порой вырывался вперед, чтобы через мгновение вернуться назад, дабы описать позади пару залихватских петель. Так что до речки мы добрались довольно быстро, порядком оторвавшись от улюлюкавших где-то позади преследователей и были уже практически на середине, когда те появились на берегу и замерли, потрясая своими сабельками, а также обещая пустить на шашлык-машлык и друшлык в придачу. Точнее сперва сделать друшлык, а уже после все остальное, ну или наоборот… впрочем уточнять я не стал, а лишь демонстративно усмехнулся, показал им язык (не ну а что вы хотели, чтобы я им показал, тут между прочит дети читают, так что язык, а не маяк из пальца) и, перевернувшись на спину, посвистывая про «из-за острова на стрежень», медленно погреб к противоположному берегу. Батон, естественно, попытался взгромоздиться сверху с явным желанием порулить данным кораблем, но под грозным взором и строчкой из песни «и за борт её бросает», медленно стек назад и встал, так сказать, «на буксир», прочно вцепившись лапой в штанину. Хазары, кстати, в воду лезть не спешат, кучкуются себе на бережке и не стреляют, видимо по причине израсходования стрелового боезапаса, да и поменьше их стало. Мы тем временем выгребли на другой берег и, расположившись на травке принялись выжиматься (а мои животинки вытряхиваться), ну в смысле изгонять из одежды воду, ну выкручивать её… блин, короче, все всё поняли. И вот значится я стою, свечу тут своими ромашковыми, можно сказать буквально сравниваю их с растущими вокруг оригиналами, кот рядом «вылизывается» при помощи честно стыренной в моей квартире старой массажки, Скрипач уши выжимает, птички кругом поют, кузнечики там в травке цвиркают цвик-цвик… и тут мой расслабленный взгляд упирается в мост. В добротный такой мост — каменный, метрах в ста ниже по течению. Не, ну вот блин, и зачем мы спрашивается тут водные процедуры устраивали, можно ведь было по-человечески перейти… И вот тут мои легендарные мурашки так аккуратненько постучали мне ниже спины… Я ж значит скашиваю глаза на кота, который, судя по всему, тоже увидел мост и у которого прямо на морде написано: «я, я… Гитлер капут», затем перевожу их на хазаров. Те смотрят на меня, затем медленно и дружно поворачивают свои головы в сторону моста, затем так же медленно и дружно обратно. Блин, такой массово-щербатой улыбки я никогда не видел.

В общем, так быстро я давно не одевался, наверное, с самой армейки, после чего, прихватив под мышку полумокрого кота и еще менее сухого зайца (причём за уши), рванул в сторону видневшейся в невдалеке рощицы, которая на поверку оказалась заброшенным яблочным садом. Яблочки надо сказать так себе — среднячки, а к середине сада вообще мелочь пошла — сплошные ранетки, но вот прям копчиком чую, что Батон даже на бегу успел с десяток приватизировать. Нет, есть у них что-то общее в характере с Дорофеичем нечто завхозно-прижимистое и, если где-что плохо лежит, да еще и вроде бы ничьё — фьють и уже нету, а есть бумага, печать и инвентарный номер. Помнится у меня так из дома столик пропал учениками подаренный, красивый такой, резной с позолотой и мне вдоволь пришлось побегать по кабинетам, подписывая различные бумажки, потому как гном никак не хотел его мне возвращать, ссылаясь на различные пункты внутреннего устава академии. Пришлось подключать в качестве тяжелой артиллерии Глафиру, опосля чего ко мне в дом не только столик вернулся, но и кухня обзавелась новой плитой, а сам гном с неделю был «тише воды, ниже травы» и в гости заявлялся тщательно причесанный и чуть ли не в смокинге с бабочкой. Так, сори, как всегда, отвлекся. Короче, бегу я, мониторю краями глаз окружающую обстановку и по мельканию среди деревьев подозрительных фигур вот прямо осознаю своей пятой точкой, что берут нас в клещи, окружают то есть (и как только поспевают с моей-то скоростью, хотя возможно это я заплутал средь одинаковых деревьев и кругаля дал). Блин, видимо придется опять геройствовать, выдавая себя за потомка железного дровосека из будущего, ну того американского, который за бабой по заводу бегал. Вот только шкурка у меня не металлическая (пусть уже частично и чешуйчатая), а в качестве подушечки для булавок я смотреться буду не очень, физиономией, знаете ли, не вышел, да и желание отсутствует. Однако каково, «мир сказок» называется, какой-то мрачняк сплошной. С другой стороны, помнится, я как-то читал сборничек так сказать «не прилизанных» сказочек, так там многие современные ужастики просто детские истории под чупа-чупс. И все же каково отличие этого мира от обычного? Я прямо на бегу задумчиво почесал в макушке и, подумав, что неплохо бы найти какое-нибудь укрытие (такое хорошее, мощное, с крепкими стенами), попытался увеличить скорость буквально через пару зарослей густого кустарника неожиданно выскочив к подножию небольшого холма, на вершине которого стол самый настоящий форт. Я мотнул головой. Нет, и взаправду форт, прям как в читанных мной в далеком детстве приключенческих романах: покосившийся от времени, с дырами в потемневших и покрытых мхом стенах, с частоколом из заостренных бревен. Казалось, стоило оглянуться, и где-то рядом зашумит океан, а у высоких брегов вскинет на грот-мачту черный флаг одинокая бригантина.

— Тысяча чертей! Это же форт! — хриплым голосом вскричал Батон, выкручиваясь юлой и ловким юнгой взлетая мне на шею. — Капитан, берём его на абордаж!

— Берём, берём, — буркнул я, влетая в приоткрытые ворота и ударом ноги заставляя вросшую в землю створку встать на место, через секунду после того, как в них залетело безвольно болтающееся на безмерно вытянутых ушах тело нашего гномо-кроля.

* * *

— Итак, где мы? — вопрошал Батон щедро брызгая слюной и расхаживая туда-сюда перед куцым строем из одного Скрипача со старинным кремнёвым ружьём на плече. — Где мы, я спрашиваю, раз, два⁉ Ах, да, мы в форте! А что мы тут делаем, а? Ах да, верно, мы держим оборону. Поэтому….

— Батон у тебя трубка есть? — прервал я кота, наблюдая за кучкующимися за забором хазарами.

— Какая, мяу, трубка? — удивленно спросил кот, мигом выходя из образа.

— Примерно такого диаметра, — я вытащил из кармана куртки одну из сорванных на бегу (да, да, я тоже не удержался) ранеток величиной с небольшой грецкий орех.

Батон взял желтобокий фрукт, зачем-то попробовал его на зуб, почесал лапой промеж ушей, покосился на меня взглядом, в котором явственно проскакивал вопрос о моем психическом здоровье, но тем не менее протянул мне обрезок металлической трубы.

Я ногтем соскреб с одного конца довольно-таки приличную ржавчину, вложил ранетку и, поднеся к губам, дунул. Так, а теперь вспомните, что я совсем немного дракон ну и…. Короче, тот хазар, что решил первым штурмануть забор форта получил фрухтом прямо в «тыкву» и, прикинувшись птичкой, отправился в свой первый дальний полет. Батон аж слезу пустил в батистовый платочек и, помахав им на прощание незадачливому летуну, взглядом указал на невесть откуда появившуюся у моих ног горку ранеток. Ну и понеслось…. Отважные хазарские воины лезли через забор словно мурши к куску сахара, а я упорно надувал щеки, посылая в цель быстро подаваемые Батоном снаряды; в разные стороны летели щиты, мечи, меховые шапки, халаты, белые тапки, коньки (эти — то тут откуда, причем женские, такие с загнутыми лезвиями), а потом… а потом наши «снаряды» закончились, зато по эту сторону забора образовалась толпа очень злых прихрамывающих ребят с вот-такенными «фонарями» и прикидывающими в уме счет от средневекового штоматолога, среди этой толпы затесалась даже пара лошадей, причём, судя по их суровому виду, совсем не для того чтобы устроить для меня весёлые покатушки.

— Кажется нас сейчас будут бить, мяу, — констатировал Батон и, еще раз выглянув из-за меня в окно, добавил: — Причем иногда копытами.

— Слушь, котя, а у тебя случайно пулемёта нигде не припасено? — на всякий случай поинтересовался я, прищуривая правый глаз и метая бесполезную уже трубку в решившего ринуться в атаку одинокого раскосого героя. Тот успешно поймал трубку зубами, медленно свел на неё осоловевшие глаза и тут же рухнул ничком на спину, прикинувшись спящим в траве водолазом.

— Вот чего нет, того, мяу, нет, — развел меж тем лапами кот.

— А это?

Я глазами указал на невозмутимого Скрипача всё это время усердно шомполом драящего ствол своего мушкета.

— Игрушка, — отмахнулся тот. — Эхо войны… Наполеоновской.

Дадац!! Дверь, причем прямо вместе с косяком, экстренно решила сменить своё местоположение и, проносясь мимо нас, врубилась в стену позади. Мы с Батоном переглянулись. Кот достал из воздуха ковбойскую шляпу, надвинул её на глаза, сунул в пасть спичку и выпятив вперёд свой квадратный подбородок, пробасил:

— Пусть заходят по одному, — в его лапах грозно сверкнули гвозди на «двести».

Ну они и зашли, точнее вломились всей толпой да так быстро, что я едва успел схватить стоящий у барной стойки высокий стул… Так, стоп какой-такой барной стойки, мы же не в каком-то ковбойском салуне или…. Я завертел головой, быстро подмечая изменения в дизайне и тут… Бабах!! Грохот, дым, шевелящиеся на затылке волосы и мои драгоценные мурашки, скопившиеся на кончике копчика в ожидании экстренной эвакуации. Я аж присел от неожиданности, нервно оглядываясь, а Батон так вообще превратился в некое подобие грибочка: втянул голову в плечи, поджал хвост и теперь над вытянувшейся в струнку «ножкой-туловищем» восседала запыленная и прожженная в нескольких местах широкополая шляпа. Скрипач же стоял на своем месте выпучив глаза на закопченной морде, ствол его карамультука превратился в металлическую ромашку, уши дымились, а вокруг творился самый настоящий хаос. Ну в смысле: «смешались в кучу кони, люди и залпы…», стоп, последнее из другой оперы. Сверху на меня упал чей-то дымящийся сапог, заставив задрать голову и озадаченно посмотреть на покачивающуюся над головой и явно сделанную из тележного колеса люстру, где прикорнула сразу пара человек, затем на окружающий «вывал» беспамятных тел и вновь обратить своё внимание на гнома (ну точнее зайца, но он же гном, но заяц, но гном, но по пять, а вчера по три, но боль… тьфу, неважно, в общем опять отвлекся).

— Ну ты и бахнул, — выдавил я из себя, выпустив при этом в воздух колечко сизого дыма.

Тот медленно и со скрипом повернул голову, уставившись на меня своими большими глазами-блюдцами и так же медленно кивнул.

— Так, похоже нам пора делать ноги, — сказал я, поднимаясь и постукивая пальцами по краю Батоновой шляпы. — Слышишь, нам пора.

— Никого нет дома, — раздалось оттуда. — И вообще я мухомьяор.

— Ну и мухоморь здесь дальше, думаю эти ребята и от грибного супа не откажутся, когда очнуться, — сказал я, с подозрением уставаясь на появившуюся прямо напротив меня дверь в стене.

Не, ну дверь и дверь, обычная такая, даже немного скособоченная, из потемневших от времени досок, вполне возможно, что я её раньше и не заметил во всей этой кутерьме… Ну, если бы не одно «НО», да, да именно такими вот большими буквами «НО»; дверь по периметру вся была просто утыкана дощечками с надписью «к Кощею сюда», «здесь Кощей», «дорога сия твоя путник, к Кощею она».

— Сэр, надеюсь вы уже догадались куда ведет сея дверца? — раздался из-за спины хрипловатый голос.

Я резко обернулся, вопросительно смотря на Батона, но тот лишь стрельнул глазами в сторону барной стойки, за которой, облокотившись на оную, стоял невысокий круглолицый пожилой мужчина в потертой кожаной жилетке, надетой поверх клетчатой рубахи.

— Вы кто? — поинтересовался я, пытаясь отогнать мысль о том «что где-то я тебя точно видел».

— Бармен, — невозмутимо ответил тот, протирая поверхность стойки тряпкой.

— Откуда?

— Как откуда? Салун есть, мордобой был, даже стрельба, куда ж без бармена, уважаемый. Правда, Билли⁉

Сидевший в углу ковбой приподнял указательным пальцем угол своей шляпы, передвинул, из угла в угол рта торчащую оттуда веточку-зубочистку и коротко кивнул, добавив:

— Всё верно Гарри! Кстати, кажется, пришло время немножко размяться! — он скинул шляпу за спину и медленно встал, глядя насмешливым взглядом на начавших очухиваться хазар.

— Надеюсь сегодня на хороший счет, Билли! — крикнул в ответ бармен.

— Обижаешь, Гарри, когда он у меня маленький был, — крикнул в ответ ковбой, подхватывая едва понявшегося на ноги хазара за грудки и отправляя его в поездку по натертой до блеска барной стойке, где на его пути то и дело появлялись шустро выставляемые Гарри стаканы с виски.

— Это ж всего на три бакса! Мельчаешь Билли!

— А если так!

Ковбой поднял взвалил своего следующего противника на плечи и крутанувшись вокруг оси, отправил того прямо в висевшее на стене огромное зеркало, заставив завизжать выступавших на сцене танцорш и повыскакивать со своих мест остальных посетителей салуна (моё чувство реальности срочно взяло отпуск и, покручивая пальцем, у виска удалилось в сказочные дали с узелком на плечах, нервно посмеиваясь при этом).

— О, а вот это хорошо, думаю на двадцаточку! — погрозил Гарри пальцем Билли.

Меж тем остальные ковбои постепенно присоединялись к веселью и вскоре по всему бару летали стулья, столы, кружки, бутылки, дерущиеся (порой почему-то в обнимку с противником), а также всевозможные детали гардероба причем преимущественно женские. Мы удивленно переглянулись с Батоном, а затем смущенно потупили глаза, когда мимо нас промчалась стайка девушек без данных частей гардероба, прикрывая ладошками предполагаемые места их размещения. У кота вроде бы даже кончик хвоста покраснел, уши взметнулись вверх, завибрировав от напряжения.

— Господа, сдается мне, что это комедия, — худой ковбой в кожаной жилетке на голое тело отхлебнул из бокала виски и поправив идущую через глаз чёрную повязку, добавил: — Вот только не ваша. Прошу.

Он с легким поклоном распахнул вышеуказанную дверь и нам ничего не оставалось как бочком-бочком проследовать в неё.

* * *

Дорога вилась среди хмурых скал, а из хмурого неба над головой изредка разряжался унылый дождик, заставляя выглядывающего из-под зонтика Батона то и дело произносить до боли знакомую фразу. В результате минут через пять мне уже стало казаться, что я иду не к Кощею, а за горшочком мёда, что заныкали в дупле не очень правильные пчёлы. Впрочем, меня сейчас больше беспокоила зудящая в мозгу мысль о произошедшем в форте…

— Всё думаешь о произошедшем? — учтиво поинтересовался кот, складывая зонтик так как висевшая над головой тучка неожиданно сорвалась со своего места и со скоростью скаковой лошади умчалась вдаль по своим тучковым делам.

— Да вот прокручиваю в голов. И ведь знаешь, что получается. Буквально за пару минут до всего этого я вспоминал один фильм… Блин, не получается, — я растерянно почухал свою покрытую плотной чешуёй шею.

— Чего не получается?

— Да вот пытаюсь представить, что сейчас мимо нас проедет какая-нибудь попутка, автобус там, карета с принцессой, ну или на крайняк телега.

— И, мяу?

Я развел руками.

— Видимо это как-то не так работает.

— Видимо, мяу, — согласился кот, доставая из своего таинственного хранилища пирожок и спешно откусывая его прямо до половины. — Ну ты путайся, путмайся, а то я все лупки стур.

— Сапоги одень, — буркнул я резко останавливаясь.

Скалы по обе стороны дороги резко как-то закончились словно отсеченные гигантским острым как бритва ножом и нам открылся вид на рыцарский замок… эээ пантеон… так, нет… колизей… Блин, короче что-то мрачное такое со шпилями, арочками, колоннами и парой мощных чуваков с листиками на причинных местах подпирающих своды огромных врат. Батон аккуратно подергал меня за штанину и заметив мой вопросительный взгляд указал лапой на стоящий у края дороги камень, где на чисто русском было выбито: «Здесь проживает генацвале Епиох Моисеивич Кощей». О как, серьезно? Блин, и за что же тебя так болезного, хотя если на всё это посмотреть вкупе, так сказать, то становится понятна тяга к поселению в горах и общее, так сказать долголетие, а также неуёмная жажда почахнуть над сокровищем какой-нибудь нации. М-дя, я задумчиво потер подбородок и, посмотрев на глубоко задумавшегося кота, спросил:

— Кстати, а скрипач наш где?

— Так за нами…

Мы дружно оглянулись и кот аж икнул. На обломке скалы, чем-то похожим на небольшой постамент, стоял он…: длинные кудри падали на плечи, мощный квадратный подбородок смотрел куда-то вдаль, устремляясь вслед за задумчивым взглядом, на накачанной груди колосились заросли, зеленая юбка была идеально выглажена и наполнена складочками со стрелочками, на голове красовалась небольшая зеленая шляпа с павлином пером, мускулистые руки сжимали верную волынку, а волосатые ноги…. Я впечатал ладонь себе в физиономию и, воздев лицо к небу выругался, причем похоже на драконьем. Не, ну твою кису, вот только конкретно брутальных шотландских хоббитов мне сейчас и не хватало.