Хорошо стоять на балконе собственного дома, с кружечкой ароматного чая в руках, облаченным лишь в любимые труселя с ромашками и, изредка почесывая всею пятерней могучую грудную клетку, наблюдать за тем как под лучами встающего солнца тают последние клочки утреннего тумана. А вдвойне приятно одновременно с этим наблюдать погоню моей домоправительницы за котом по пересеченной местности, коей являлся мой местами довольно заросший сад. Пара, не побоюсь этого слова, «гоночных болидов», завывая на разные голоса, ловко маневрировали промеж кустарников и редких грядок, закладывая крутые повороты меж клумб с цветами, но кто из них победитель выяснить не могли уже в течении примерно получаса. Точнее сказать побеждал скорее всего Батон, ибо метраж развевающихся за ним словно флаг сосисок сокращался с каждой минутой. Представили картину? А теперь скиньте в своих фантазиях скорость раз в десять, ибо это была скорее гонка тяжелого танка за не менее тяжелой танкеткой, я вообще удивляюсь как Глафира при своих габаритах могла дать аж три круга по саду, при этом поминая всех Батоновых родственников аж до самых трилобитов, которым она обещала оборвать их все ножки, мелко покрошить, смешать с водорослями, нафаршировать через одно очень интересное место, а затем обжарить на медленном огне. Думаю, получилось бы вкусно, Глафира всегда вкусно готовит. Я взял из стоящей на периле вазочки свежевыпеченный бублик, надкусил и макнув одной стороной в чай, принялся со смаком поглощать, одновременно переживая за своего котейку, ибо заметил, что моя домоправительница немного сошла с курса, прихватив по пути оружие массового поражения в виде небольшой чугенной сковородки. Бам-с. Точно в цель. Батон замер, выпрямился и, крутанувшись вокруг оси, с прощальным мявком рухнул на землю, старательно увернувшись от несущегося навстречу розового куста. Глафира подобрала сковородку, дунула на неё словно ковбой на дуло дымящегося пистолета и, забрав остатки сосисок, гордой походкой вернулась на кухню. Эх, похоже на сегодня представление окончено и кой-кому из артистов нужна помощь. Я быстро доел бублик, отряхнул руки о ромашки на трусах, сложил их рупором и, задрав голову в сторону крыши, крикнул:
— Киса, там твоего милого опять промеж ушей приложили, пора спасать! Ориентир — розовый куст справа от клумбы с сорняками.
Из-за края крыши выглянула кошачья мордочка, сверкнула глазами и исчезла. Через мгновение Киса появилась рядом с лежащим и демонстративно хватающимся за сердце Батоном, подхватила его под лапы и вновь исчезла, на этот вместе со своим благоверным. Что ж, пора и мне собираться. Уроков сегодня нет, а вот доп занятие с младшеклассниками присутствует и мне их надо чем-то занять. Я подошел к шкафу, распахнул дверцу, пробежался пальцами по висевшим там костюмам. О, мой первый костюмчик из этого мира с броневставками и даже бронеюбочка к нему сохранилась (
Мой взгляд скользнул вниз. О, здравствуйте… не, ну большой палец левой ноги у меня просто круасавчик, да и правый неплохо так в дырочке смотрится, и вообще, пятка у носков целая, а значит носить можно, всё остальное — дополнительная вентиляция. Так, всё, надо идти, ибо работа отвлекает от дурных мыслей, а они, после вчерашних приключений на изнанке, не-нет да забредают в мою дурную голову, изрядно топчась по лабиринту тамошних извилин. Например, этот звонок, ведь я точно его помню, не показалось и в моих старых записях про него упоминается. Получается, что время неизменно, всё уже произошло и ничего уже не изменишь никаким вмешательством, хоть целое поле бабочек вытопчи. Короче: пей, гуляй, еб….хотя от последнего пункта лучше воздержаться. Или все куда сложнее? Я мотнул головой. Так, пора завязывать, а то подамся в философы, найду бочку и буду там бомжевать, попутно одаряя окружающих своими великими мыслями. Всё, работа ждет…
Мои мысли, мои скакуны, как-то криво уноситесь вдаль и хоть много вас у меня в голове толку от этого нет нефига… Немного нескладно, ну и ладно. Главное ведь не рифма, а процесс, хотя бы и мыслительный. А тут вот предо мной загадка… можно сказать великая дилемма, что бы это не значило.
— М-дя, — я задумчиво почесал указательным пальцем переносицу и, «мдякнув» еще пару раз, вновь уставился на предмет на долгие десять минут погрузившие меня в пучину размышлений.
— Ярослав, ты тут⁉ — раздался из класса зычный бас нашего завхоза.
— Ну а где мне еще быть⁉ — ответствовал я, почесывая тыковку.
— Копченные драконы, и что это вы тут сегодня делали⁉ — поинтересовался Дорофеич, с хрустом бредя по щиколотку сквозь горы опилок вперемешку со стружкой.
— Совки, — буркнул я, не отрывая задумчивого взгляда от стоящей на столе резной коробки. — Всего лишь совки для мусора
— Уверен? — гном наконец прорвался сквозь завалы и ввалился в коморку, потоптавшись на пороги, дабы сбить с сапог кудрявые останки некогда благородной древесины.
— Угу, — кивнул я, продолжая буравить взглядом шкатулку. — Вон в углу стоят, можешь полюбоваться.
Гном скосил глаза на некое подобие сделанных из дерева совковых лопат, настолько кривых, что в их дизайне неприкрыто читался стиль Пикассо, а в количестве и сложности некоторых деталей скользил пьяный бред Да Винчи.
— И это все? — спросил гном, вертя в руках один из совков и явно пытаясь понять зачем ему две поперечины и пара колец на концах оных.
— Есть еще это, — я не глядя взял со стола «грабельки» и почесал ими вновь за зудевшую шею. — Полезная штука.
— Слушь, Ярослав, мне как раз совок нужен — обычный такой, а не творения твоих юных гениев, которые без своих волшебных палочек даже в сортир сходит не могут.
— А ты бы эти сортиры размером поменьше строил, а то в некоторых пока до нужного места доберешься, уже забудешь зачем пришел. Вот скажи, зачем вы эту туалетную башню построили? Это ж лабиринт настоящий, минотавра только не хватает. Там ведь нет минотавра?
Я скосил глаза на гнома, который отрицательно затряс головой, правда помедлив перед этим… совсем немого… буквально секундочку.
— Дорофеич…
— Да нет там никаких минотавров, вранье все это. Там вполне культурное место для досуга и общения. В преферанс можно сыграть в покер…
— Ага, в двадцать одно…
— Не знаю такой игры, — косо посмотрев на меня, ответил гном. — А вот покушать там и с хорошими людьми пообщаться — можно.
— Сидя на горшках? — я развел руками. — Знаешь, я даже не знаю, как себе такое представить. Римские патриции… детский сад — ясельная группа, или нет: фольк-группа «Веселый перепук».
— Да все нормально, — отмахнулся тот, — там такие ширмочки, по пояс и розы кругом в горшках… цветами пахнет… Ты мне лучше скажи, что это за коробка такая.
— Это? — я скосил глаза на шкатулку и, вздохнув, пояснил: — Это, батенька, шкатулка Шредингера.
— Кого?
— Шредингера.
Гном задумался.
— Не помню такого ученика.
— Да это не ученик, хотя сделал её ученик… знать бы еще кто его надоумил. В общем, там в коробке совок, но в данный момент я не знаю цел он или нет, ибо на нем вроде бы чары разрушения. Но, — я нравоучительно воздел палец. — Так как чары наложены учеником младшего класса, то они довольно неустойчивы, а значит есть шанс, что они не сработают, а также шанс, что их развеет мое антимагическое поле и при этом совочек так же уцелеет. Но ведь может и не уцелеть — пятьдесят на пятьдесят. Понимаешь, дружище, совочек в данный момент находится в состоянии суперпозиции и я, открыв коробку, решу его судьбу.
— Так…
Дорофеич подошел ко мне, потрогал лоб, заглянул в тумбочку, где у меня стоял коньяк, убедился, что количество оного в бутылке не изменилось (а
— Может просто откроем?
— Валяй, — согласился я, на всякий случай отодвигаясь в другой конец дивана.
Дорофеич саркастически хмыкнул, резким движением открыл крышку, пару секунд смотрел внутрь, увеличивая размер своих очей с каждой секундой, затем медленно закрыл, поднялся, подошел к тумбочке, вытащил оттуда бутылку вместе с кубком и, вернувшись на место, забулькал коньяком.
— И что там? — осторожно поинтересовался я.
— Линейная сингулярность в суперпозиции, — бросил гном, залпом опорожняя дрожащий кубок и, наполнив его снова, добавил: — С совочком… и глядит от такими глазищами… прямо в душу…
Сегодня парк был практически пуст и его, обычно оккупированные студентами, скамейки наслаждались оставшимися выходными днями после которого их доски вновь подвергнуться массированной атаке полирующих их поверхность студенческих поп, а также резцов некоторых недохудожников, которые не то что нарисовать, надпись: «Алисия+ Карнидал = близкие отношения третьего уровня» нормально накарябать не могут, еще порой и по три ошибки в ней допускают.
А вообще хорошо — тихо. Слышно лишь дуновение ветра в ветвях деревьев, да тихое похрустывание опавшей листвы под ногами. Да, если кто забыл, то у нас тут осень, но каникулы пока еще не окончились, точнее окончились, но не у всех. Младшие классы уже занимаются, но так сказать, «на расслабоне». Все основное начнется позднее, через пару недель, а пока можно не сидеть в кабинете допоздна, кропя над планами и прочими академической текучкой. Хрум- хрум… И осень хорошая, теплая. Хрум- хрум… Правда стоит отметить, что зимы здесь почти нет, так — сезон заморозков с небольшим снежком. Хрум- Хрум… Не, ну не могу я так.
— Батон, ты, когда жрать перестанешь? — поинтересовался я у идущего чуть позади кота.
— Так я морковку, — кот продемонстрировал мне со всех сторон обгрызенный овощ и заметив мой удивленный взгляд, со вздохом пояснил: — Киса настояла, говорит надо рацион менять, больше овощей кушать, вот я и… мяу.
— Ну тут она права, — улыбнулся я. — Только смотри не перестарайся, а то уши станут длиннее, а хвост наоборот пипочкой. Зато в определённом плане Киса даже рада будет.
— Издеваешься? — покосился на меня Батон, откусывая кусок морквы.
— Да уж куда мне. Я вон скоро сам обзаведусь чешуей и чудесным хвостом. Кстати, что будешь делать, когда меня того… в местный зоопарк определят?
— Как что, — сделал удивленную морду кот, — конечно билеты продавать. Думаю, на бывшего учителя, ставшего ящером из-за любви с прекрасной драконице, много народу повалит. Можно даже в супертур по различным мирам отправиться, песню написать, майки там продавать с вашими рисунками — это ж какая прибыль будет. Мяу.
Кот достал из-за спины небольшую шапочку и. водрузив её промеж ушей, сгорбился, злорадно хихикая, щуря глаза и потирая лапы.
— Издеваешься?
— Сам начал, мяу, — буркнул он в усы, пряча шапку и вновь доставая морковку. — О, смотри…
Я автоматически повернул голову в указанном направлении упершись взглядом в трех девчонок с мерцающими полупрозрачными крыльями за спиной одетых в разноцветные облегающие костюмы богато украшенные россыпью блесток.
— Это кто? — спросил я у кота.
— Похоже те самые феи, — ответил тот, по недоброму щуря глаза и отчекрыживая зубами очередной кусок оранжевого овоща.
— Про «те самые» напомни…
— Те что меня разукрасили.
— Ааа, — потянул я, приглядываясь к девчонкам.
Действительно похожи, только роста теперь вполне нормального и одежда не столь прозрачная, хотя обтягивает вполне откровенно. Но вот кто они? Судя по виду им лет по 17–18, а значит выпускницы, вот только я не припомню подобных в нашей академии. Может они из гостей? На выпускные народу столько наехало, что тут не только фей переростков встретить можно, тут и эльфийки в бронелифчиках вполне обычное дело, и кентавры, и русалки чешущие свои кудри в парковых фонтанах, и… и… в общем да кого тут только не было, у меня уже удивлялка давно сломалась, а здравый смысл плюнул на все и удалился в туманную даль, насвистывая песню двух девчонок про «нас не догонят». Ладно, несмотря на предыдущее не очень удачное знакомство постараемся быть вежливыми, хотя чем-то мне эти девчушки не нравятся, какие-то они неправильные, не живые… чужеродные этому миру. А может просто не будем обращать на них внимания.
Я толкнул коленом кота и глазами указал на уходящее вбок ответвление дорожки. Тот скосил на меня глаза, пожал плечами и послушно свернул, однако не успели мы пройти и десятка метров, как девушки свалились откуда-то сверху, вновь решительно преградив нам дорогу.
— Ну и что это значит? — поинтересовался я. — Если что, я почти женат…
— Причем дважды почти, — добавил Батон, предупредительно занявший позицию за ближайшим деревом с воплем «кажись грибы» и прикинувшийся там валежником.
— Мы не за этим, — махнула своими длинными хвостиками серебрянноволосая и, немного выпятив грудь, добавила: — Мы радужные девчонки.
Гордые «стреляющие» из-под бровей взгляды, странные позы, взмахи руками.
— Э-э-э, какие? — озадаченно переспросил я, наблюдая за их причудливыми кривляньями.
— Радужные. Мы защитницы истинных ценностей и справедливости. Радуга одарила нас силой дружбы и любви.
— Надеюсь в радуге были все цвета? — настороженно поинтересовался я.
— В смысле? — удивленно вздернула левую бровь «серебристая».
— Ну там: «каждый охотник знает где сидит фазан». Хотя, неважно. От меня-то что вам нужно? Если что, пирогов с собой больше нет, но Батон может поделиться морковкой и сосиской, — я скосил глаза на выглядывающего из-за дерева кота, немного прикрыл сбоку ладонью рот и, наклонившись в сторону фей-переростков, заговорщицким голосом добавил: — Только её бы брать не советовал, не первой знаете ли свежести продукт.
— Да причем здесь сосиска, — притопнула ногой фея. — У нас для вас послание.
— От кого?
— От нашего правителя великого и ужасного Гу…
Сказала и смотрит так на меня пронзительным взглядом, словно вопрошая: «ну понял какая я важная шишечка, пришла аж от самого…»
— Гудвина? — предположил я с невинным видом.
— Какого Гудвина? — не поняла та.
— Ну того самого великого и ужасного, но справедливого, он еще мозги раздает тем, у кого тямы не хватает.
— Так…
Вид у серебреновласой был такой, что будь она чайником, пар пошел бы из всех отверстий, а так только блестки брызнули в разные стороны. Она почти строевым шагом подошла ко мне и, впечатав в мой лоб свернутый в несколько раз листок, бросила:
— Это вам, — после чего махнула рукой и добавив: «девочки, за мной», — вспорхнула ввысь, уменьшаясь на глазах
Я проводил её взглядом и повернулся к отважно вылезшему из засады Батону.
— Ну как грибы?
— Мелкие и в основном поганки, — отмахнулся тот и, указав лапой на мою физиономию, добавил: — Может лучше наконец отсоединишь данное послание от своего чела, мяу, и мы его прочтем.
Действительно, что ей зря украшением болтаться. Я отлепил листок, одновременно перебирая в уме варианты того вещества, что фея использовала вместо клея, ибо при свете солнца оно подозрительно отдавало зеленью, и, развернув оный, прочел:
И подпись: Великий и ужасный Г. Х.
— Это то, о чем я думаю, мяу? — спросил меня кот после минуты затяжного молчания, сопровождаемой монотонным цвирканьем фиг знает откуда тут взявшихся цикад.
— А о чем ты думаешь? — отрешенно спросил я.
— О том же о чем ты?
— А о чем я?
— Думаю, что об Эльфире…
— Верно, — я сжал листок, сминая его и оглядываясь. — Где эти радужные?
— Улетели на запад, командир! — рявкнул кот вытягиваясь по стойке смирно и вскидывая лапу к невесть когда надетой буденовке. — Какие будут указания?
— Отыскать и привести. Желательно в целости и сохранности.
— Слушаюсь, — кот сделал несколько строевых шагов в обозначенном направлении, остановился и обернувшись, спросил: — А можно я кину в них грязью?
— Зачем? — удивился я.
— А что они сами… этими мошками… Киса так смеялась… — буркнул Батон обиженным голосом.
— Ну они все же девочки…
— А я кот…
Хрусты жалобно хрустнули, пытаясь принять в объятия шагнувшего в их гущу пушистого обжору. Мне ж только оставалось вздохнуть и, сжав проклятущую записку в кулаке, поспешить обратно в академию.
Закончив свой четвертый круг гном с завучем переглянулись, пожали плечами, дружно поскребли пятернями в своих всклокоченных шевелюрах, мдякнули и зашли на пятый. Мы же с Крисом молча сидели на стульях, попивая чай из выданных нам лабораторных колб и c интересом наблюдали за круговым движением гнома вместе с хозяином кабинета вокруг лабораторного стола.
— Ничего не понимаю, — выдал после седьмого круга Гоймерыч, притормаживая и быстро плеская чая в замызганную донельзя кружку. — А вы, коллега?
— Аналогично, — ответствовал гном, беря со стола первую попавшуюся емкость с каким-то голубоватым порошком, вытряхивая тот в стоящий на столе фикус и протягивая её Гоймерычу.
Завуч удивленно вскинул бровь, но чай налил и сделав пару шагов назад с легкой усмешкой смотрел за тем как из ушей и носа гнома повалил синий дым, окутывая его волосы, делая их гладким и блестящими.
— Пыльца гамбурских фей, пробирает аж до корней, — констатировал гном, движением головы закидывая струящиеся по плечам волосы за спину и демонстрируя нам свою лазурно-кривозубую улыбку. — Рекомендую…. Тьфу, Ант, что это было?
— То, что ты сказал, — улыбнулся Антиох, быстренько делая пометки в лежащей на тумбочке знакомой тетрадке в цветастой обложке. — Пыльца фей. Дриады давно используют её для укрепления своих волос, а Даванский чай похоже усилил эффект. Во только нужно поработать над пропорциями…
— И еще над дымом, а то не думаю, что девушкам понравится, когда у них дым изо всех отверстий повалит, — заметил я, разгоняя взмахом руки повисшую в кабинете синеватую дымку. — А представьте, что это произойдет в какой-нибудь цирюльне, да еще когда там много клиенток, или в праздник…. Бам-с, и песня «Синий туман» играет новыми красками. Прошу прощения, господин завуч, но думаю радостная городская пожарная бригада вам первая брандспойт кой-куда вставит и кранчик повернет… чисто так, для профилактики, чтобы не придумывали всякую ерунду. А уж благодарность от женского пола подоспеет немного позднее….
— М-да, злой вы какой-то сегодня Ярослав Сергеевич.
— А от чего мне веселиться, — буркнул я, уже привычно чухая ногтями шею. — Жену украли, сам превращаюсь в динозебра. А динозебры знаете какие злые — прям ужас. Вот, стараюсь заранее соответствовать.
— Над этим вопросом мы тоже работаем, — попытался успокоить меня завуч. — По своим каналам направили запросы во все известные академии магии, институты и даже техномагам.
— И как?
— Ну… — Гоймерыч быстро пробежался пальцами по стоящим на столе пробиркам и, вытянув из подставки одну, протянул мне, ласково и, я даже сказал бы, по-отечески улыбнувшись.
Я с сомнением посмотрел на пробирку, затем на гнома, который боролся с постоянно падающей на глаза длинной шелковистой челкой, вздохнул и выпил плещущуюся в пробирке жидкость. Хм, неплохо, почти как карамелька, правда немного захотелось пожужжать, найти меда и срочно покусать летающих на шариках медведей, а так вполне норм.
— И как? — с надеждой в голосе спросил завуч.
— Вкусно, — честно признался я, заставив того резко погрустнеть и вновь склониться над тетрадкой, быстро покрывая её страницу непонятными мне каракулями.
— Господа, ик, — Крис тактично прикрыл ладошкой рот, выпустив сквозь пальцы струйки дыма. — Средства для волос — это хорошо, но что там с моей сестрой, вы поняли, где её искать?
— Похоже, что именно там, где написано, — развел руками Гаймерыч. — В так называемом мире сказок и легенд.
— И где он находится?
— А нигде и одновременно везде. Мир сказок и легенд — это миф, набор побасенок для юных волшебников-недоучек, научный казус, теория.
— Ага, и сегодня это казус щелкнул нам по носу, — усмехнулся я, мысленно прикидывая похож ли Дорофеич на медведя и не заныкал ли он где крынку ароматнейшего липового меда.
Снова захотелось пожужжать, бананов и торта с лапками кроликов. Блин, еще одна фобия в копилку. Ух уж мне эти маги — естествоиспытатели, экспериментаторы фиговы. Вот стану динозебром обязательно сожру парочку, причем вместе с халатами и палочками… волшебными палочками. Хотя не, палочки скорее выплюну, во избежании, так сказать, эксцессов на выходе.
— … однако если предположить, что все это ни чья-то дурацкая шутка, а правда, то это мало чего меняет, — продолжал меж тем завуч, а я, наконец решив, что Дорофеич все же не похож на медведя и меда у него явно нет, а если и был, то наверняка весь ушел на изготовление крепленных напитков, перенес все внимание на Гоймерыча.
— А почему это ничего не меняет, место-то мы уже знаем? — не унимался Крис.
— Молодой человек, — завуч вздохнул. — Я могу долго распинаться, приводить выкладки, рисовать формулы, но скажу по-простому — мы незнаем, где находится эта страна легенд и понятия не имеем как туда попасть.
— Однако тот, кто писал эту записку явно думал по другом, — вклинился в разговор я. — Так что возможно кто-то знает, или мы знаем то что думаем, что не знаем, то тем не менее это нам известно.
— То есть нам известно то что мы не знаем, а посему мы думаем, что не знаем, но все же знаем, но не осознаем.
— В точку, профессор, — кивнул я, двумя пальцами возвращая отвисшую челюсть Криса на место. — Посему мы должны узнать, что не знаем и тогда поймем, что нам надо делать, чтобы точно установить координаты искомого места.
— Что ж, это вариант, — согласился Гоймерыч. — Предлагаю расспросить всех, кого можно, но осторожно, ибо можно предположить, что у нашего таинственного похитителя в академии есть свои глаза и уши.
— И хвост, — добавил я.
— Какой хвост? — не понял завуч.
— Большой, пушистый и обязательно песцовый.
Вечор пришел пора подрыхнуть, вот только сна не было ни в одном глазу и вообще любой другой части организму. Вот и приходилось сидеть на кровати, наблюдая за прыгающей туда-сюда по перилам балкона небольшой желто-синей птичкой каго. Прыг… прыг… в одну сторону… разворот, прыг… прыг обратно и все по новой.
— Может хоть споешь что, или прочирикаешь? — пробормотал я после очередного «обратно» ощущая в глазах уже некоторый разбег в разные стороны и небольшую косизну.
— Каго? — поинтересовалась птичка, притормаживая и склоняя голову набок.
— Не каго, а чего, — буркнул я. — Грустно, душа песни просит. Может чирикнешь что-нибудь.
— Каго? Каго? — не то переспросила, не то возмутилась птичка и тут же, вспорхнув, унеслась в подступающую ночь.
Ну и ладно. Я прикрыл балкон и растянулся на кровати, смотря в потолок, а мой взгляд практически сразу же уперся в металлическую клёпанную по периметру заплатку, украшенную чеканкой в виде спящего на груде золота дракона, рядом с которым, заложив руки за голову, пристроилась едва заметная человеческая фигурка. Улыбка сама растянула мои губы. Эта дыра появилась после того как Батон с Гоймерычем решили устроить у меня на крыше филиал кружка «Юный алхимик» и провести пару опытов, в результате чего часть потолка просто растворилась. Подручные Дорофеича сработали оперативно, поставив заплатку и зачем-то подперев её здоровенной мраморной колонной. После небольшого моего замечания в стиле: «какого фига и зачем» колонна изменила свой внешний вид превратившись почему-то в худосочного мужика, подпиравшего одной рукой потолок, а другой прикрывавшей свое срамное место. Причем физиономия у этого типа была настолько подозрительна, что её сразу можно было лепить на стенд «Их разыскивает наша доблестная милиция», а щербатую улыбку неведомый скульптор явно позаимствовал у одного прижимистого завхоза. Впрочем, в это время я уже был в поездке, развозя детишек по домам на время каникул и дальнейшее знал исключительно со слов Криса. Эльфира, вернувшись домой и застав сью скульптуру в нашей спальне, взбеленилась, обернулась в свой драконий вид и в буквальном смысле слова «за шкирку» доставила Дорофеича с его командой к нам домой, после чего намекнула что с ними будет, неспешно отламывая скульптуре различные органы. Причем начала отнюдь не с головы. Намек был понят быстро, а работа выполнена еще быстрее. Уж что-что, а убеждать Эл всегда умела. Я вздохнул и резко сел услышав, как скрипнула открывающаяся дверь балкона.
— Господин, вы не спите?
Юная драконица шагнула в открывшуюся балконную дверь, поблескивая серебром покрывавшего её тело чешуи, что целомудренно прикрывала все нужные места, оставляя открытым, так сказать, общие планы, кои невольно заставили напрячься мою несколько больную фантазию.
— Лиция, ты это что? — обеспокоенно спросил я, быстро натягивая одеяло, ибо ромашки на моих трусах неожиданно решили стать устремленными в небо кипарисами.
— Я пришла спеть вам песнь… песнь любви.
— В смысле? — я еще плотнее запахнулся в одеяло, нутром чуя, что ромашковое поле может дать неожиданный росток.
— Это такая традиция, — драконша остановилась напротив меня и, опустившись на пол у кровати, уселась там, поджав ноги. — Прежде чем зачать потомство, мы поем песню главе нашего клана и, если она ему по нарву, он дает согласие.
— А я тут причем?
— Ты дал нам кров, ты даешь нам пищу и заботу, я признаю тебя главой, — она склонила голову. — Слушай песнь.
Тихий рык, потом утробный звук, идущий откуда-то изнутри, который усиливался с каждой секундой и вдруг сменился прекрасным юным голосом, что пел совершенно на незнакомом мне языке. Песня завораживала, она то уносила в небесную высь, то ныряла в темные глубины земных пещер, текла серебристыми струями воды, сияла лучами неизвестных светил, она звал и манила, а потом резко оборвалась.
— Как вам? — тихим голосом спросила Люция.
— Обалдеть, — только и смог выдавить я. — Почему Эль никогда так мне не пела?
— Не знаю, — пожала плечами драконица. — Крис и Эльфира принадлежат к высшим драконам, а я из расы серебрянокрылов, мы немного другие и из-за этого семья Криса не хочет меня принимать, но вы дали нам кров…
Она поднялась, шагнула ко мне и, наклонившись, чмокнула в щеку.
— Спасибо. Пойду скажу Крису, что песнь понравилась вам, — она шагнула к балконной двери, но остановилась и, обернувшись, добавила: — Я слышала про вашу беду, но не верю, что вы превратитесь в зверя, я не чувствую в вас зла.
Один прыжок, и она скрылась по другую сторону балконных перил, я обессиленно рухнул обратно в кровать, завернувшись колбаской в одеяло. Совсем нельзя….абсолютно нельзя… Блин и твою ж кису!!