– Эта ведьма выбрала весьма хороший срок для беременности, – затянулась предвестница, наблюдая за отвалившимися обоями.
– А что в нем хорошего? – искренне удивился я.
– Когда рождается ребенок, часть силы родителя уходит к нему. Нам же необходимо, чтобы ты стал сильнее, а не наоборот. Неужели нельзя было держать свои чресла в узде? Хотя чего это я, в семнадцать вы думаете чем угодно, только не головой. Да и, скорее всего, у нас попросту не будет девяти месяцев.
– А мне что делать?
– Сухари сушить. Что ты теперь сделаешь? Катя, как я поняла, девушка своенравная. Не лезь, целее будешь.
Она спокойно притушила сигарету о самое обычное блюдце и замолчала. Я тоже не спешил нарушить эту тишину. Когда молчит женщина, не надо гневить Бога и отказываться от такого щедрого подарка. У нас вообще сложились странные отношения с Терлецкой. Нравилась ли она мне? Однозначно нет. Уважал ли я ее? Несомненно. Доверял? Как-то так получилось, что пришлось. И пока ни разу не пожалел.
Наше общение напоминало связь пациента и психотерапевта. Мне приходилось рассказывать предвестнице абсолютно все. Даже то, чем я делиться не вполне хотел. К примеру, об этом вот сюрпризе с Катей. Но говорить приходилось, потому что это было в наших общих интересах. Мне, кстати, казалось, что предвестница не так уж горит знать о всей подноготной моей жизни. Будто не считала ее чем-то заслуживающим внимания.
– Свете не говори ничего, – нарушила молчание Терлецкая. – Она девочка вспыльчивая, к тому же к тебе неравнодушна. Что глазами хлопаешь, будто не догадывался? Молчи, а то наворотит дел. А нам надо, чтобы сейчас все шло по плану. Или ты думаешь, я зря перебралась сюда?
Кстати, это тоже довольно сильно интересовало меня. Почему мы находились сейчас не в имении Терлецких, а в самом обычном одноэтажном доме среди частного сектора Воронежа. Как там в песне: белые обои, черная посуда? Только вот обои были замызганные и странного бежевого цвета. Да и посуда старая, советская – пузатые стаканы, глубокие тарелки, оловянные ложки. К тому же и в песне вроде не про частный сектор было, а про хрущевку.
Речь о другом. Выглядело наше секретное убежище сюрреалистично. Терлецкая-старшая привыкшая к красивой и богатой жизни среди этих мелких осколков былой империи смотрелась столь же чужеродно, как аристократ во фраке на деревенской свадьбе. Но, к чести, держалась она достойно. Вот Светке оказалось сложнее. Даже в Терново условия были не в разы лучше.
Меня же интересовали совсем другие детали. К примеру, защитные печати, заклинания обнаружение и прочее. Да что там, тут даже защиты от аппарации не было. По идее, сюда мог переместиться любой, кто знал о тайном убежище, если это помещение можно таковым назвать. С другой стороны, здесь кроме Светки в соседней комнате и гофмейстера Александра, больше никого не было. Всех остальных слуг предвестница распустила. И дело даже не в деньгах. Не доверяла.
– Любите находиться среди немощных? – пошутил я. – Так сказать, быть поближе к простому народу.
– Хочу прожить чуть больше, чем этого хочет Уваров. Нашего имения уже нет. Скорее всего. Ну, или это дело ближайших нескольких дней. Оно все равно заложено и застраховано, так что особых проблем нет. Это Света убивается, фамильное гнездо и всякая подобная чушь, – предвестница прикурила новую сигарету. – Дом там, где ты можешь быть самим собой. Понимаешь?
Я кивнул. Чего тут непонятного?
– Я все рассчитала, – затянулась предвестница, – и скоро начну плести нити будущего. Это процесс долгий и, так скажем, я не смогу быть полностью с вами. Когда линии станут сплетены, с помощью Компаса Провидца я проложу им путь из настоящего. Поэтому запомни, теперь ты отвечаешь, чтобы наш план был доведен до логического завершения. Вот, – протянула она стопку листков, – здесь есть все. Прочитай, и лучше выучи. Если будут вопросы, все возможные ответы уже написаны. Просто ищи.
Бумага была испещрена убористым ровным почерком. Я даже позавидовал. Сам писал, как курица лапой.
– Акция со складом Уварова должна была впечатлить Горленко. К тому же разрушение нашего имения станет дополнительным фактором к союзу. Тинеев согласился еще раньше. Но с ним тоже необходимо будет встретиться. Что до тебя…
Тут предвестница вновь надолго замолчала. Даже курить перестала, словно размышляя, как мне сообщить пренеприятнейшую новость.
– При плетении нитей будущего учитываются все факторы и все существа. Однако для составление именно той ветви, которая нужна конкретному магу, в центре плетения должен стоять человек. Всегда. Не иномирец и нечисть, а именно человек. Отсюда и возникает самая главная проблема. Как обычному искуснику, пусть у тебя и теневик на подхвате, выступить против мага вне категорий?
– Я не знаю, – честно признался я.
– Запомни, ты не должен пренебрегать никакими ресурсами и не заботиться о сохранности тела. Когда ты убьешь Уварова, большая часть силы уйдет. Обет заберет ее. Так что это даже хорошо. Теперь как подняться в ранге. Самый быстрый и безотказный способ – использование черной, или, если хочешь, неживой силы. Энергетический вампиризм, жертвоприношения, обряды на крови, делай все, что посчитаешь нужным. И не доводи до то такого состояния, как сейчас.
– До какого состояния? – не понял я.
– В тебе почти нет черной силы. Слишком сильно потратился. Теперь либо долго ждать, либо подзарядиться. Подожди.
Она потянулась в пространственный карман, и вытащила ровный прямоугольный камень бледно-серого цвета. Будто отколотый от могильной плиты. Мое подозрение озвучила и сама предвестница.
– Кладбище называется Реколета, находится в Буэнос-Айресе. Там у них очередная неразбериха с правительством, поэтому вряд ли тебе встретится кто-то из жандармерии.
– Понятно. И что мне делать?
– Иди к своей родной силе. А потом разберешься.
Предвестница докурила и вытащила сигарету из мундштука. После чего поднялась, хлопнув в ладоши. В дверях появился гофмейстер, явно готовый к любому развитию событий.
– Это все, мой мальчик, – сказала Терлецкая. – Теперь иди, мне надо готовиться. И постарайся больше не совершить никаких глупостей.
Легко сказать – «постарайся». Мне казалось, что я для них будто магнит. Даже когда делаю все правильно. Они словно сами прилипают.
Я вышел из комнаты, столкнувшись со Светкой. Та выглядела тревожной и даже пыталась заглянуть за мою спину. В этот момент мне стало жалко высокородную. С ней вообще никто не считается и не находит необходимым хоть что-то говорить. Но и я не собирался что-то менять. Элеонора действует в интересах семьи. И раз уж решила, что Света должна знать ровно столько, сколько знает, так тому и быть. Она же сказала, что необходимо, чтобы все следовало по плану. К тому же, только проблем с женщинами сейчас не хватало. У меня и так неожиданно нарисовался незаконный наследник, хотя особо и наследовать-то нечего. Если только ворох проблем.
Еще умиляла непосредственность предвестницы. Иди на кладбище, подзарядись. Как? Не знаю, по ходу разберешься. Угу, мне у сторожа, видимо, спросить надо.
В одном Терлецкая-старшая была права во всем. Темной, или, как она говорила, черной силы стало меньше. Я и сам это чувствовал. Камень, отданный предвестницей, приятно холодил пальцы. Будто вел в давно знакомое место.
Что ж, в Южной Америке я никогда не был. Как и в Северной, и в Азии, и в Африке. Разговоры про доступные путешествия будучи магом так и остались разговорами. Да и как-то не до туризма вдруг резко стало.
Я вышел на проселочную дорогу, немного поплутал по частному сектору, запутывая следы, и только потом воспользовался камнем предвестницы. Переместился и не смог скрыть удивления. Она говорила про кладбище, но я оказался в самом натуральном городе. Мощеная дорога, массивные одноэтажные дома, решетки на дверях. Только спустя какое-то время дошло – это склепы, плотно пригнанные друг к другу.
Сам город был виден поверх крыш этих грандиозных сооружений – высокие здания из стекла и бетона с некоторой опаской взирали на обитель мертвых. Время я выбрал удачное (как-будто делал это специально), сейчас было раннее утро. Оттого и посетителей не наблюдалось. Так, и где здесь подзаряжаться?
Ни Глаз, ни Волна не сработали. Первое заклинание не обнаружило врагов, а второе живых существ. Ну да, кастовать Волну на кладбище – это особый вид извращения. Пришлось использовать черную силу, которой и так осталось немного. Ага, есть. Какая-то нездоровая движуха наблюдалась западнее от того места, где появился я. Точнее сказать, что именно там происходило сложно, но черной силы хоть ложками ешь. Ладно, посмотрим.
Кладбище поражало плотностью своей застройки. Такое ощущение, что жители всей Аргентины желали быть похоронены именно здесь. По мне, глупость полная. Какая разница, что будет с твоим телом после смерти? К тебе окоченевший труп уже никакого отношения не имеет.
Вместе с тем меня не покидало странное ощущение. Точно я брожу по какому-нибудь парку, а не кладбищу. Разве что растительность здесь довольно скудная. Однако никакого негатива не возникало и ощущение чужой скорби не было.
Длилось это ровно до того момента, пока на глаза не попалась табличка «Внимание! Дальнейшее движение может быть опасно для жизни. Присутствие сильной неживой нечисти».
Впрочем, я и сам это увидел. В тридцати шагах от меня стоял упырь. Ну, или как тут на аргентине их называют – де упыриа? Самый натуральный, немолодой, если судить по состоянию полусгнившей оболочки, голодный, едва живой. Если так можно вообще говорить. В чем у него только сила держится? Почему он голодный, хотя здесь явно бродят немощные.
Однако на этом странности не заканчивались. При встрече со мной упырь никак себе не проявил. Нет, конечно на радостные вопли и братания я не надеялся, однако и попытку откусить кусочек от мага неживой тоже не предпринял. Значит, воспринимает меня за своего? Забавно.
Чем дальше я шел, тем больше встречалось нежити. Каменным истуканом возник карачун – худой старик с серым лицом и пристальным взглядом. Таким пристальным, что, как только его увидит немощный, так сразу обеспечен инфаркт. Кстати, разновидность редкой нечисти. Карачун был опасен даже для магов, пусть и эффект от «смотрелок» значительно снижался с каждым новым рангом обладания силой. Но в данный момент неживая нечисть не хотела моей скорой гибели.
Мимо проплыл целый выводок игошей. Существ без рук, ног, представляющих собой слабые по концентрации сгустки силы. Говорили, что таковыми становятся души мертворожденных младенцев или убитые в первую неделю после появления на свет. Я всегда считал, что это сказки – сила просто рандомным образом могла формироваться в таких сгустках. Вот только поди объясни, чего они делают здесь, на кладбище.
По ходу попались два лича, судя по всему, очень обиженные друг на друга. Они стояли рядом, но смотрели в разные стороны. Кто знает, может, при жизни это была чета магов, решивших с помощью зелий или артефактов умереть в один день. Это, кстати, не так уж и сложно. Гораздо труднее жить всю жизнь вместе.
Нахождение среди мертвых навевало на философский лад. Интересно, а как тот же карачун, существо, как мне представлялось, исконно славянское, оказалось на чужой земле? Перевезли вместе с многочисленными переселенцами? Или у местных тоже есть адаптированная под нашу нечисть, невероятно похожая, просто с другим названием?
Еще меня удивляло, как же тут спокойно и хорошо. Даже соседство с мертвой нечистью нисколько не смущало. Наверное, все дело в отсутствии людей. Неважно, немощных или одаренных. От человека всегда все беспокойство и неприятности.
Наконец я остановился возле склепа, над котором лаконично красовалось: «Гарсия и семья». Не знаю уж, сколько детей было у Гарсии, но родственниками он точно оказался не обделен. Это я узнал, когда легким движением руки сбил силой замок на двери.
Нет, я много всякого видел, но гробы в проходах друг над другом слегка удивили. Медом им тут, что ли, намазано. Еще было очень темно и пахло пылью. Хоть не разлагающейся плотью, как я опасался. Ну, и от чего тут так фонит черной силой?
Найти необходимый предмет оказалось не так уж и сложно. Я словно был маленькой птичкой, которая нашла тропинку из хлебных крошек. И чем дальше ты шел, тем эти крошки становились больше. Лестница склепа крутыми ступенями вывела меня вниз, выплюнув в просторное помещение.
Видимо, здесь свое пристанище нашел не только Гарсиа с семьей, но и все его соседи, друзья, коллеги и собутыльники. Других объяснений, зачем забивать все стены гробами так, что даже мертвым неуютно было, у меня не возникло. Будто решил прописать всех нелегалов в свой склеп.
Я на всякий случай поводил вытянутой рукой, из которой вырывался Свет, разглядывая пространство, и наконец приступил к самому интересному. Как к десерту после того, как съедаешь невкусную, но очень нужную еду, которую приготовили родители.
По виду это была самая обычная урна с прахом, расположенная в центре помещения. Довольно странно, конечно, видеть подобный предмет в комнате, заваленной гробами, но аргентинская душа потемки. Одно было предельно ясно – эта урна заполнена черной силой до отказа. И только и ждет, чтобы кто-нибудь отпил из нее.
Меня даже не смутила мысль отпить что-то из урны для праха. Именно в этот момент я ощутил страшный голод. Ноги сами понесли меня к постаменту, а руки схватили артефакт некромантов.
То, что благородный дон Гарсиа баловался зачарованием предметов с помощью магии мертвых, стало ясно сразу, стоило прикоснуться к урне. Она создавала вокруг себя определенную ауру, притягивая ближайшую нежить. И вместе с тем не позволяла мертвым отдалиться на значительное расстояние. Своеобразный живой, простите, неживой щит от посягательств любопытных.
Но вместе с тем было еще что-то. Похожее на защитное заклинание, наложенное многократно. Оно не относилось к нечисти снаружи и скорее оказалось обращено внутрь склепа. Все это пронеслось в моей голове за долю секунды, но полностью все осознать не удалось. Я уже черпал черную силу из урны, большими глотками, захлебываясь, как пытается напиться только выбравшийся из пустыни. Потому не сразу услышал глухой треск.
Будто кто-то рядом рубил лес, и с каждой секундой к нему присоединялись новые дровосеки. Звук нарастал так стремительно, что мне даже пришлось оторваться от поглощения черной силы, чтобы ужаснуться в полной мере. Трещали гробы. Их разбивали изнутри белые, точно состоящие из одного лишь мела, кости. Вот только последние, судя по всему, оказались крепче камня, поддерживаемые старым и могущественным заклинанием.
Скелеты, в редких полосах одежды, выбирались наружу, своими пустыми глазницами смотря на меня. Я же, в свою очередь, глядел на самый разукрашенный и массивный гроб. Хотя бы потому, что оттуда выбирался не совсем скелет. Закованный в тяжелую костяную броню являвшейся частью тела, с подсохшей, но вместе с тем сохранившейся плотью. Его белесые, словно слепые глаза, недоуменно взирали на меня. Явно не понимая, кто я и почему нарушил его покой.
Существо, могущественнее лича, появляющееся так редко, что упоминания о нем практически пропали из большинства древних книг, выбиралось из гроба с самыми решительными намерениями. Так называемый царь мертвых, при жизни являвшийся магом и проклятый невероятно сильным волшебником на вечные скитания после смерти. Драугр.
Его подопечные в виде скелетов-умертвий, торопились присоединиться к предку. Мне же становилось понятно, что ничего хорошего ждать не придется. Вопрос возникал лишь, как скандинавское проклятие проникло на аргентинскую землю? Неужели виной всему чертова глобализация. Или дон Гарсия перешел дорогу какому-нибудь кельту?
Хуже всего оказалась даже не встреча с драугром, а другое. Этим мертвым было плевать на мою черную силу. Они среагировали на нарушение целостности артефакта, который их заставили охранять. Поэтому нежить абсолютно не интересовало, кто перед ними, его семейное положение, наличие судимостей и прочая белиберда.
– Здрасьте, дон Гарсиа, – решил быть вежливым я, после чего начал действовать.