Осень выдалась на удивление жаркая, без всякой надежды на прохладу или даже легкий ветерок. Поэтому автобусы подъезжали к Терново с полностью открытыми окнами и потными водителями-гоблинами. Последние, как известно, очень хорошо переносили влажность и низкие температуры. Но каждое лето в средней полосе России для зеленокожих было настоящим испытанием.
Учеников встречало сразу несколько учителей, среди которых выделялась пара бойких молодых молодых кураторов. После долгожданной и заслуженной пенсии Елизаветы Карловны, дорога для юных преподавателей в школу была открыта. Но между тем поодаль стоял еще один учитель, не принимая общего участия в происходящем и пристально глядя на прибывающих.
– Зря тратишь время, – появился рядом с высоким и худым человеком с козлиной бородкой, ладно сбитый мужчина. Он прищурился, отчего его раскосые глаза превратились в маленькие щелочки. – Ты же не думаешь, что сын высокородной приедет вместе со всеми?
Учитель с редкой фамилией Баранович ничего не ответил, лишь нерешительно пожал плечами. А после добавил.
– Ты видел его?
– Видел, – спокойно сказал второй учитель, которому один из учеников много лет назад дал хлесткое прозвище Якут. Оно, кстати, прижилось. – Похож невероятно. Даже не столько во внешности, сколько по движениям, манере держаться. Хотя Светлана и лепит из него аристократа. Но что-то все время прорывается.
– Правда говорят, что он…
Баранович не договорил, лишь многозначительно промолчал, смотря куда-то вверх.
– Силен? – закончил за него Якут. – Правда. При инициации чуть не разрушил половину поместья. Думаю, с ним придется попотеть.
– А второй?
– Ничего не могу сказать. Ты же знаешь, ведьмы живут очень уж обособленно. Чужих не пускают. Но по слухам, мальчик тоже не промах.
– Что ж увидим, – тяжело вздохнул Баранович.
– Ты хотел сказать, что тебе не терпится увидеть? – рассмеялся Якут. – Волнуешься, что ли?
– Есть немного, – признался друг.
– Не переживай. Не разнесут же они, в конце концов, твою школу. По крайней мере, в первую неделю.
Но учитель с хитрым взглядом, чему довольно сильно способствовал его разрез глаз, оказался прав. На автобусах потомок высокого рода не приехал. Лишь ближе к вечеру, со стороны проселочной дороги, послышался шорох шин. И вскоре возле дверей главного корпуса, аккурат напротив фонтанов, остановились две машины с изображением разных гербов.
Вторая принадлежала именно тем, кого и ждал худой учитель с куцей бородкой. Водитель торопливо оббежал машину, помогая выбраться сначала госпоже Терлецкой, а потом и ее сыну. Баранович смотрел на юношу, стараясь скрыть улыбку, и невольно отмечал в нем сходство с отцом. Якут оказался прав – похож невероятно.
– Викентий Павлович, – просияла Светлана, заметив учителя. – Рада вас видеть. Вы будете куратором первого курса?
За прошедшие годы Терлецкая не потеряла былой красоты. Разве что немного попышнела – кровь отца брала свое. Но изменения нисколько не портили Светлану, скорее даже наоборот. В ее взгляде появилось какое-то спокойствие и вместе с тем твердость, которые завораживали.
– Приветствую вас высокоуважаемая госпожа Терлецкая, – чуть поклонился Баранович. – Нет, я больше не курирую курсы. К сожалению, слишком много административной работы. Новичками будет заниматься Яков Петрович.
– Жаль, очень жаль, мы с Федором Павловичем надеялись, что нашим Сереженькой займетесь вы.
Горленко, бессменный Охранитель великих семей на протяжении последних пятнадцати лет, будто заслышав упоминание собственного имени, тяжело вылез из машины и обвел Терново угрюмым взглядом. За последние мирные годы, когда от Федора Павловича уже не требовалось бежать все время, чтобы остаться хотя бы на одном месте, он заметно отяжелел. И теперь действительно походил на здоровенного медведя, собиравшегося залечь в спячку.
Охранитель подошел к Барановичу, жестом пресек официальное приветствие, как того требовал этикет, и пожал руку, похлопав старого знакомого по спине. Эта излишняя простота не нравилась многим в великих семьях, но обычные безродные маги были от Горленко без ума.
– Рад вас видеть, Федор Павлович, – сказал Козлович, поняв, что можно отойти от норм приличий.
– Ты же не думал, Викентий, что я не отвезу своего крестника в школу? Такое раз в жизни бывает.
– Что ваши дети, Федор Павлович? – спросил учитель. Он не заискивал, а искренне интересовался. Виктор так и остался неплохим магом, но не более. Зато Анна проявила себя талантливым преобразователем уже известных заклинаний. Вот кто бы мог подумать?
– Телятся они все, Викентий. Боюсь, на тот свет отправлюсь прежде, чем внуков увижу. Силы боятся растерять. Светлана вот не побоялась, посмотри какого красавца родила. И сама не абы кто, а уже искусник. В ее то годы, да после рождения сына.
– Хвалите вы меня, Федор Павлович, – смутилась Терлецкая.
– Как есть, так и говорю. Ты лучше, Викентий, с крестником моим познакомься. Сергей Максимыч, ходь сюда, мил ты мой человек.
К учителю вышел худенький подросток с черными волосами и пронзительным взглядом больших глаз. Если повадки он унаследовал от отца, то красоту взял от матери. Новый ученик Терново поклонился и скороговоркой выпалил.
– Сергей Максимович Кузнецов-Терлецкий к вашим услугам.
– Викентий Павлович Баранович, – поклонился в ответ человек с бородкой, – учитель по руноведению и нумерологии, а также заведующий учебной частью Терново с этого года. К вашим услугам.
На этом их разговор был закончен. Не потому, что им не оказалось, что сказать друг другу. Короткое знакомство ученика и учителя прервало появление еще одной важной свиты. Пусть менее родовитой, но вместе с тем не менее значимой в нынешней России.
Верховная жрица (звание, которое ей дали прочие ведьмы) самого большого ковена на территории страны, состоящего в свою очередь из множества маленьких сообществ, известная Козловичу, как Зыбунина Екатерина, с гордо поднятой головой шествовала к ним. За годы, пока они не виделись, Катя расцвела, как распускается бутон розы, поставленный в вазу. Ее рыжая волосы, казалось, были объяты огнем, зеленые глаза смотрели пронзительнее самого мощного артефакта по раскрытию невидимости, а осанка и властная походка свидетельствовали, что перед собравшимися как минимум королева. Так оно и было. За глаза Зыбунину называли королевой ведьм.
По правую руку от Екатерины торопливо шел невысокий, яркий, как весеннее солнце, юноша. Он то и дело поправлял копну непослушных рыжих волос и морщил нос, покрытый веснушками. Столько же похожий на мать, сколь не похожий на отца.
– Господа высокородные, – чуть склонила голову Зыбунина, даже не пытаясь кивнуть или следовать этикету. Ведьмы не были вхожи в высокие круги аристократов, оттого и играть по их правилами многие не желали.
– Катенька, приветствуя тебя, – вскинулся Горленко.
Забунина позволила себя поцеловать в щеки, после чего легонько остранилась.
– Ну, будет, Федор Павлович. А то еще подумают, что Охранитель на старости лет решил завести себе фаворитку из ведьм.
– Ты зря про старость. Я еще ого-го, – усмехнулся Федор Павлович. – А это у нас кто здесь? Эх, вымахал ты, брат. Я ж даже не вспомню, когда тебя последний раз видел.
– Екатерина, у тебя в волосах ветки, – подала голос Терлецкая. – Неужели на перекладных добирались?
– На дрекаваках. Маг с ранних лет должен уметь обходиться с любой полуразумной скотиной, а не прятаться за юбку матери. Но это у ведьм так принято, а не у сахарных дворян.
Учитель на секунду улыбнулся, после чего взял себя в руки. Еще во времена учебы в Терново между девушками не было и худого мира. Глупо надеяться, что со временем все станет лучше. Даже вырастая, девчонки часто так и остаются девчонками.
Терлецкая и Зыбунина, принадлежавшие к разным «мирам», по-прежнему на дух переносили друг друга. Огненная ведьма, красота которой была обжигающей, опасной довольно сильно контрастировала рядом с холодной Терлецкой с ровными, будто выверенными по линеечке чертами лица. Казалось, и их дети должны унаследовать ненависть от матерей. Однако в них имелась и еще кое-какая кровь. Та, что не могла их оттолкнуть друг от друга.
Пока матери выясняли отношения и проявляли чудеса красноречия в взаимной пикировке, рыжий Андрей подошел к худощавому Сергею и заинтересованно стал следить за манипуляциями последнего. Кузнецов-Терлецкий водил носком ботинка по земле, и тень после его движений, послушно отступала в сторону.
– Это что такое? – спросил сын ведьмы.
– Теневая магия, – ответил отпрыск высокородной. – Меня дядя Федя научил.
– Круто, я так не умею.
– Плевое дело, покажу потом, – сказал Кузнецов-Терлецкий. Посмотрел внимательно на собеседника и спросил. – А вы правда на дрекаваках приехали?
– Да. Мама говорит, что так быстрее, чем по дорогам. К тому же, машины могут сломаться, а дрекаваки нет. Живучие они.
– Я только грифонов видел. У нас сосед, дядя Саша их разводит. Точнее новую породу выводит, морозоустойчивую. Но мама запрещает мне на них летать. Говорит, что опасно.
– Тебе к нам надо. У нас в лесу ничего не запрещают. Правило одно, лишь бы не убился. Андрей, – протянул руку рыжий.
– Сергей, – ответил черноволосый.
– Смотри, что у меня еще есть.
Зыбунин вытащил из пустоты упирающееся существо в просторной белой рубахе и бородой до пят с редкой проседью. По всей видимости, тот был разумен. Потому что обвел глазами центральный корпус и хлопнул в ладоши. Явно от радости.
– Это банник, что ли? – удивился Сергей.
– Ага, самый настоящий. Мама говорит, что он сразу после моего рождения к нам пришел.
– А как же не прийти, если папаша твой, тудыть его в качель, не смог все по-людски устроить? – встрепенулся банник, будто ему наступили на больную мозоль – Подарил бы червонец золотом, чтобы договор наш того, ну вроде как расторгнуть, и все. Прости-прощай, Потапыч. Так нет же, просто исчез. Вот я и перешел, как игрушка какая по наследству. К старшему…
Банник только теперь взглянул на Кузнецова-Терлецкого и осекся. Точно привидение увидел.
– Ты не обращай внимания, – усмехнулся Зыбунин. – Мы как лес покинули, так Потапыч за воротник стал закладывать. Он под газом и не такое болтает.
– Закладывать стал, – передразнил хозяина банник. – Имею право. Ты даже не представляешь, как долго я твоей учебы ждал. Сколько крови мне Катерина попортила за столько лет Год за три идет. Вот мой вам совет, не женитесь! Ну да ладно, теперича и мое время настало. Она уж пусть с балбесом этим, прости Господи, сыном нашим воюет, а я ужо отдохну. У меня и возраст, чтобы ты понимал, не первую сотню лет землю топчу… О, Козлович, какие люди! – встрепенулся банник, увидев учителя.
Викентий Павлович не обратил никакого внимания на бесцеремонную фразу Потапыча. Родительницы мальчиков сейчас сверкали глазами и соревновались в острословии, точно пятнадцать лет только и ждали этой встречи. Учитель же решил, что детей можно увести подальше. Незачем им видеть и слышать все это.
– Пойдемте, молодые люди. Я покажу вам ваш флигель со спальнями.
– Викентий Павлович, у меня к вам просьба, – обратился к учителю Кузнецов-Терлецкий.
– Слушаю.
– Не могли бы вы поселить нас с Андреем в одной комнате?
– Да, если можно, – закивал рыжеволосый, памятую о загадочной теневой магии.
– Ну, в принципе…
Козлович задумался, даже на мгновение обернулся на уже спорящих до хрипоты женщин, которых великий Охранитель Горленко безуспешно пытался образумить. В глазах учителя мелькнул бесовский хитрый огонек, и он улыбнулся.
– Почему бы и нет.
Он уже занес ногу для того самого первого шага, с которого начинается путь в тысячу лье, когда увидел человека в длинном черном плаще. Тот двигался со стороны Дома Чудес. Двигался уверенно и не сводил взгляда с Барановича. Учитель ощутил, как сгущается сила вокруг. И только позже понял, что мальчики почувствовали его беспокойство, и не сговариваясь, приготовились к худшему, к драке. Однако! Упоминание Якута о том, как бы эти двое не разнесли школу в первую неделю стало казаться не таким уж веселым.
Учителю понадобилось немалых усилий, чтобы успокоиться. Конечно, незнакомец не был способен причинить им вред. Скорее уж легкое беспокойство. И интуиция не обманула мага с бородкой.
– Добрый день, заведующий учебной частью Баранович Викентий Павлович?
– Да. Чем могу быть полезен?
– Я из ведомства, – коротко отрекомендовался незнакомец и достал небольшую корочку.
Учитель кивнул, пробежав глазами по фамилии, должности и самому ведомству, которое представлял нежданный гость. «Министерство внутренних дел им. Тусупбаева». После печальных событий новый предстоятель решил реорганизовать дискредитировавший себя министерство. И заодно сменить название.
– Приказ от воеводы. Согласовано с министром образования.
– Молодые люди, можете пока идти, занимать свободную комнату, – легонько подтолкнул подростков по направлению к флигелю Баранович. А сам взял бумажный пакет. Разорвал его, достал приказ и быстро пробежал опытным взглядом по строкам. – Дополнительная охрана от МВД? С чего такая роскошь от Маркова?
– Воевода считает, что в этом году очень успешный набор. Много детей из известных семей, у которых могут найтись недоброжелатели.
– И парочку из них я даже знаю, – усмехнулся Баранович.
Он взглянул туда, где, по его мнению, должны были быть мальчишки, и сердце ушло в пятки. От главного корпуса к ближайшему флигелю вела лишь одна тропинка. И братьев на ней не было.
– Что-то не так, господин Баранович? – спросил блюститель.
– Я, я…
Новоиспеченный завуч перевел взгляд на представителя МВД, не зная, что сказать, а когда посмотрел обратно на тропинку его точно прошибло током. Два брата, а теперь, скорее всего, и два друга, неторопливо шли в сторону флигеля. Баранович судорожно сглотнул подкотивший к горлу ком. Что это было? Мираж, чье-то заклятие или их собственная магия? В то, что первокурсники могли исчезать даже в Коридоре, не говоря уже об Иномирье, завуч не верил.
А парни шли, обсуждая различные заклинания, магические практики, мифических существ. В общем все, до чего только могли добраться. Внезапно Зыбунин остановился, подняв голову к небу.
– Ты чего? – спросил Сергей.
– Да так, ощущение странное. Будто…
– Будто кто-то за нами наблюдает, – догадался Кузнецов-Терлецкий, глядя наверх. Туда, где небо начинало темнеть, предрекая скорое наступление вечера.
– Показалось, наверное, – тряхнул головой Зыбунин.
– Ага, – поспешил его уверить новый друг. – Пойдем комнату лучше скорее смотреть, пока все не разобрали.
И братья не только по крови, но и по духу, торопливо зашагали к флигелю первого курса. Они не знали, что их ждет или как сложится дальнейший жизненный путь. Но даже сейчас два подростка были уверены, что сумеют совладать с силой. Покорить ее и преобразовать для собственных нужд. Сила же, со временем сумевшая найти лазейки между мирами, и теперь свободно перетекающая куда ей только заблагорассудится, ничего не имела против. Лишь тихонечко улыбалась в ответ.
Конец четвертой книги