Из имения Терлецких я не только вышел, но и на прощание был удостоен восхищенного взгляда Светки. Ну, и одобрения ее коварной тетушки. Интересно, она серьезно намеревалась потягаться со мной в силе, если ответ бы ей не понравился? Что-то мне подсказывало, что даже несмотря на возросшую мощь, мои шансы были бы не так высоки. Колоссальный опыт предвестницы нельзя списывать со счетов. С другой стороны, никто не знал, на что я стал способен после этого загадочного обета. Кристалл был довольно внушительным, и магической энергии в нем находилась уйма.
Правда, обольщаться не стоило. Предвестница добавила, что на завтрашнюю помолвку я должен принести добрую весть о возвращении Алексея Байкова из небытия. Или того места, где сейчас находилось его сознание. Надеюсь, Димон закончил с приготовлениями. Потому что ждать больше было попросту нельзя.
– Что ты там ему наплел? – кинулся мне навстречу Олег, стоило выйти из аппарационной комнаты Байковых.
Надо же, никогда не видел его таким злым. Обычно дядя Димона был небрежен, снисходителен, насмешлив, а сейчас явно намеревался порвать меня на британский флаг. У него бы это и раньше получилось с трудом, а теперь даже пытаться не стоило. Я выпустил часть силы, предлагая ему потягаться в количестве магической энергии, и быстро сломив сопротивление, попросту отодвинул Олега.
Гнев Байкова сменился изумлением. Ну да, по моим прикидкам, его магический потенциал замер на отметке универсала. Ни бог весть что, но многим и до таких вершин удается добраться с трудом. А я разложил по полочкам его силу, заменил ее структуру и заставил подчиняться будто Олег оказался рядовым подмастерьем.
– Ничего я ему не наплел. Все именно так, как я и говорил.
– Его невозможно вернуть к жизни. Неужели ты думаешь, что мы не пытались? – пригладил непослушные вихры Олег.
– Алексей Мстиславович, насколько я понимаю, был выдающимся артефактором. То есть не был, а есть.
– Лучшим в стране на тот момент, – не хвастался, а скорее согласился со мной Байков.
– Но даже его сил не было достаточно, чтобы поддерживать мертвое тело. Тогда он стал действовать именно как артефактор. Создал нечто, что бы фильтровало магическую энергию и расходовало ее более бережно. Уваров обещал вернуть Алексея Мстиславовича к нормальному состоянию в обмен на Книгу Трех. А если предстоятель говорил об этом, значит, способ действительно есть. Просто тогда я не взял в расчет его слова.
При упоминании об высокородном Байков изменился в лице. Ну да, к гадалке не ходи, они были связаны какими-то темными делишками. А, может, проворачивают их до сих пор.
– Но недавно я видел могущественное нечто, существование жизни в котором поддерживал артефакт, наполненный силой. И как только последний оказался разрушен…
Я не стал продолжать, лишь развел руками. Да Байков и сам все понял. Однако проникаться ко мне и всецело верить в успех кампании по возвращению брата не торопился. Блин, чего ж ты такой упертый?
– Надо лишь найти артефакт, который создал Алексей Мстислалавович и…
– Чего его искать? – не скрывая раздражения, ответил Олег. – Это ожерелье, которое находится на шее у Маши. Ее с ним хоронили. С ним она и восстала. Или вернулась. Вот только это знание ничего не дает. Думаешь, мы не пробовали с ним что-то сделать? Лешка был башковитым артефактором и предусмотрел все. Ожерелье невозможно уничтожить, как и тело мертвой невестки. Я пробовал многое.
– Нельзя все предусмотреть, – спокойно ответил я. – Если что-то подчиняется законам этого мира, надо попробовать законы другого.
– Что ты имеешь в виду?
– Тут нет смысла расскзывать, надо пробовать. Но у меня условие. Если все получится, ожерелье будет разрушено, а Алексей Мстиславович вернется, то я буду требовать соблюдения клятвы верности.
– Ты понимаешь, что этим убьешь меня? – задумчиво спросил Байков.
– Либо так, либо никак.
Больше всего я боялся, что Олег откажется. И что тогда делать? Возвращать отца Димона мне необходимо в любом случае. Без него план с предвестницей не склеивался. Он самое ключевое звено. И меньше всего мне нужно, чтобы об чудодейственном пробуждении узнал Уваров.
Если бы ни слова Димки, я бы в жизни не поверил о братской любви Олега к Алексею. Сейчас все козыри были в руках Байкова-среднего. Племянник должен ему уйму денег, поэтому им можно управлять по своему разумению. Новое предприятие тоже немыслимо без участия капитала семьи. А Олег так все грамотно сделал, что все деньги после вступления Димона в совершеннолетия перешли на его личные счета. Какой резон ему возвращать брата?
Да, главой фамилии тот вряд ли станет. Алексея Мстиславовича уже признали недееспособным. А процесс возвращения своих прав долгий, осложненный бюрократическими проволочками. Как и все у нас в стране, когда надо доказывать, что ты не верблюд. Но у отца Димона точно появятся вопросы. Почему, чтобы оставаться на плаву, приходится заниматься полукриминальными делами? Как из преуспевающего рода они скатились к практически нерукопожатным? (спасибо уголовному прошлому Олега, среди дворян такое не забывается). И вообще, где деньги, Зин?
С точки зрения рациональности и здравого смысла – Байкову-среднему не было никакого резона соглашаться. Но так уж устроен наш мир, что зачастую эмоциональная составляющая берет вверх над всем остальным.
– Я согласен, – ответил Олег.
– Тогда чего мы ждем? – пожал плечами я. – Короткая стандартная клятва и не будем откладывать возвращение в долгий ящик.
– Я, Байков Олег Мстиславович, обязуюсь быть верным Кузнецову Максиму…
– Олеговичу, – подсказал я.
– Олеговичу. И сделаю все, чтобы не нанести вреда ему своими действиями или бездействием. Обязуюсь помогать всеми ресурсами, которые будут в моих силах, когда Кузнецов Максим Олегович обратится ко мне. Но только лишь в том случае, если мой брат вернется к жизни, полный сил.
– Ты понимаешь, что этого не будет. Какое-то время ему банально понадобится восстановиться. Олег, давай не станем тратить время друга друга уловками. Либо ты соглашаешься на условия, либо мы расходимся.
Сказал, а от собственного блефа перехватило дыхание. Вот ответит сейчас Байков-средний, чтобы я шел куда подальше, и что делать. Бежать за ним и кричать, что я пошутил?
– Я, Байков Олег Мстиславович, – снова стал повторять мой собеседник слова клятвы, а у меня немного отлегло от души.
Самая серьезная проблема, на которой я намеревался обломать кучу копий, разрешилась относительно просто. Даже сам удивился. Переговоры всегда давались мне хуже магических преобразований. В последнем случае сделал, что умеешь и наблюдаешь за результатом. Без всяких этих уловок, давления, угроз, уступок и прочего. Жаль, что все в жизни так не решается.
В гостиной нас уже ждали Катя, Димон и Семен Поликарпович. На коленях у последнего находилась открытая шкатулка с множеством разноцветных склянок. Которые, вопреки протестам старика, Зыбунина беззастенчиво перебирала.
– Господин Кузнецов, – сверкнул глазами Семен Поликарпович, – соблаговолите утихомирить вашу гостью. Она ведет себя в высшей степени непозволительно.
– А чего вы хотели, я же не из благородных, – пожала плечами Катя.
– Ей обязательно здесь быть? – негромко спросил Олег.
– Она единственная из присутствующих, кто силен в знахарстве. Может оказаться полезной, – шепотом ответил я.
– Макс, хорошо, что ты меня позвал, – продолжала Зыбунина. – Иначе они бы опять угробили отца Димы. Смотри, златолист двадцатилетний притащили! Это своего рода адреналин. Да, на какое-то время даст эффект, но откат будет страшный. Как бы хуже не стало.
– Что я и говорил.
Мою фразу Байков оставил без всякого внимания, лишь пожал плечами. Было видно, что он сильно волнуется. Про Димона и говорить ничего не приходилось. Когда я появился, тот коротко кивнул, да и остался сидеть с белым лицом, не проронив ни слова. Ну да, понимаю. Возвращать из мертвых – такое себе. Хотя в случае с Байковым вообще все сложно. Я должен вернуть его отца из мертвых, которым он стал сознательно, чтобы вернуть мертвую жену. Как у этих магов все непросто.
– Надо вывести их во двор, – сказал я.
– Выходите, я сейчас, – отозвался Олег.
А вот теперь и меня начало немного колбасить от волнения. Димону даже полегче было, он уже давно находился в прострации. Катя копалась в каких-то травах, на ходу придумывая, чем будет лечить вернувшегося к жизни. Вот, к слову, она ни минуты не сомневалась в успехе задумки.
Хорошо, что я успел предупредить Димку о ее прибытии. Ну, и Зыбуниной сказал, что от нее требуется. Поэтому пока пошел ловить теневика, они тут уже сами разобрались. Можно было бы не брать Катю? Собственно да. Вот только зачем не использовать ресурсы, которые могут пригодиться? К тому же, существовало еще одно важное обстоятельство. И для него будут нужны свидетели. А то мало ли что.
Мы столпились возле двери: Димон, Катя, я, Поликарпыч со своей шкатулкой и домовой, который грыз ногти. Мда, если все получится, зрелище будет не особо приятным. К тому же, никто не знает, в каком состоянии выйдет сам Алексей Мстиславович. Хотелось бы, чтобы в адекватном. Как я понял, все это время его мозг находился где-то там во включенном состоянии. Тяжело, когда твой единственный собеседник – это ты. Легко сойти с ума.
Вскоре из распахнутых дверей показалось трое. Хотя фактически все же двое. Я всеми силами старался доказать себе, что несмотря на внешний вид, матери Димона давно уже не существует. Просто части тела, которые подверглись сохранению магическим образом.
Олег вел парочку за руки, словно провожая к брачному алтарю. От этого сравнения по коже пробежал холодок. Сейчас должно было произойти как раз обратно. Я на всякий случай оглянулся. Поле, старый сарай, который, слава Богу, так и не стал баней, та самая машина Олега. Видимо, он недавно приехал, даже не успел отогнать ее. Никаких свидетелей. Да и ищи дураков, которые припрутся сюда. На такое и у Уварова фантазии не хватит.
– Начинай, – бросил Олег, отпуская сопровождаемых.
Причем я заметил, что руку, которой он держал Марию Байкову, ну, или то, чем она сейчас была, дядя Димона вытер о штаны. Ладно, не время для лирики. Я коснулся кольца и на землю, точно черт из табакерки, выскочил Черныш. После освобождения теневика пришлось сразу обхватить его, чтобы глупостей не наделал.
Иномирцу понадобилось меньше секунды, чтобы втянуть воздух и оценить ситуацию. «Своих» двое – собственно хозяин и ведьма, несколько магов и нечисть. Если по поводу людей Черныш еще колебался, то домового быстро определил в разряд тартара. И если бы не мои усилия, таковым бы тот и стал.
– Спокойно, спокойно.
Пока наши силы сплетались, домовой, не будь дураком, спрятался. Оно и понятно, одно дело возвращение хозяина, а другое – собственная жизнь. В конце концов, свое почтение можно засвидетельствовать и потом.
Реакция людей на появление теневика оказалась предсказуемой – страх. Маги чувствовали силу, заключенную в Черныше. И это мой подопечный еще откормился в последнее время. Димон сжал кулаки, стеклянными глазами глядя на нас, Олег дрожащими руками приглаживал непослушные волосы, а вот дворецкий удивил. Поликарпыч достал старенькое зачарованное ружье и занял место между Димкой и Чернышом, давая понять, что сначала придется разбираться с ним. Одна лишь Катя осталась невозмутимой.
– Глупостей не делайте, – сказал я. – Ваши пули ему, как слону дробина. А вот разозлить могут.
А сам внимательно посмотрел в глаза Чернышу, заставляя забыть об окружающих раздражителях. Есть только он и я, остальное неважно. Все прочее лишь сменяемые декорации в нашем театре.
Теневик успокоился, больше не делая попыток вырваться. Его сила текла медленно, степенно, но при этом не застаиваясь, чтобы исторгнуться в любой момент. На Байковых и дворецкого он не обращал никакого внимания, но одна вещь привлекла его больше всего остального.
Надо сказать, что я и сам почувствовал ее присутствие. Раньше, будучи обычным учеником, не ощущал ее, но теперь все изменилось. Внеплановая инициация вкупе с обетом обострили восприятия мира. Поэтому предметы силы, даже если создатель пытался их тщательно скрыть, все же чувствовались.
Магическая энергия текла неторопливым потоком, подобно застывающей лаве, сползшей с подножья вулкана в океан. Абсолютно непроницаемая, черного цвета, она не отзывалась на попытки вмешаться. Сила чужая не только из-за того, что принадлежала другому магу, она была инородна по своему происхождению.
Некромантию я ощущал и раньше, сталкиваясь с теми же упырями. Но здесь находилась ее концентрация. Даже драколич был более живой, что ли. Вспомнились слова Олега о том, что он пробовал многое. Что ж, не сомневаюсь. Теперь мне стало понятно, насколько талантлив был отец Димона. Да что там, он почти гений.
Вот только против иномирного лома нет приема. Единственное, я немного волновался за Черныша – не случилось бы заворота кишок у него от такого обеда. Теневика такие мелочи вовсе не волновали. Он чувствовал силу, а уж с каким оттенком она была – вообще неважно.
– Медленно, медленно, – пробормотал я про себя, управляя Чернышом.
Еще не хватало, чтобы он съел тело матери Димона целиком. Скорее всего, в таком случае, он поглотит магическую энергию ожерелья. Однако выглядеть это будет не очень хорошо. Мне бы не хотелось травмировать Димку еще больше.
Я протянул руку, поднимая телекинезом амулет и ребра будто сдавило. Тяжелее, чем казалось на первый взгляд. Но все же ожерелье медленно поднялось, удаляясь от груди мертвой женщины. Не менее легкой задачей оказалось сдержать Черныша. Тот буквально рвался к артефакту. Мне даже пришлось создавать несколько заслонов из силы, чтобы он не стал людоедом поневоле.
Наконец челюсть Черныша сомкнулась на драгоценном ожерелье и… ничего не произошло. Будто артефакт оказался не по зубами теневику. Я видел, как черная, тягучая сила борется с разнородной магической энергией внутри иномирца. И непонятно, кто же возьмет верх. Зараза.
Рука сама легла на спину Чернышу, подкачивая его своей силой. Процесс простой и незатейливый для магов. Целители так лечат раненых, опытные артефакторы заряжают кристаллы, ведьмы прокачивают зверей, превращая боровов в гигантских секачей. Вот только все перечисленное казалось детскими игрушками. Стоило нашим энергиям сплестись, как будто где-то включился гигантский пылесос. Так быстром меня еще никогда не опустошали.
Но при совместном истощении таким же оказалось и поглощение. Я мало что видел, больше чувствовал. Лишь слышал, как хрустнули камешки и черная волна двинулась на нас. Теперь невероятно быстрая, она смешалась с моей силой, будто чернила с водой. И судя по замешательству теневика, его постигла та же участь.
Все произошло в считанное мгновенье. Говоря просто – сила из амулета перешла к нам, а сам артефакт перестал действовать. Со всеми вытекающими. Алексей Байков с протяжным стоном рухнул, как подкошенный. Его мертвая супруга свалилась на землю без всяких звуков.
Ее тело, более не поддерживаемое мощным количеством магической энергии, буквально разлагалось на части. Сквозь ткань показались гниющие куски мяса, забелели кости, в нос ударил до тошноты сладкий дух смрада.
– Леша, – не обратил никакого внимания на участь невестки Олег.
Он схватил Алексея и затряс его. Самый старший из Байковых с трудом открыл глаза.
– Олег, – с легкой улыбкой сказал он. – Это ты. Ты же был совсем мальчишкой. Как долго. Ты не представляешь, как долго я бродил в темноте. Каким же дураком я был.
После этих слов Алексей запрокинул голову и замолчал. Зыбунина бросилась к Байковым, рассыпав какой-то порошок на лицо отца Димона, а после махнула рукой. Мол, уносите.
– Он потерял много сил. Сейчас без сознания.
– Поликарпыч, чего стоишь? – засуетился Олег. – Открывай дверь, я отнесу его в комнату.
Все произошло так быстро, что я даже растерялся. Спустя короткое время мы оказались снаружи одни – я, Димон и Черныш. Зыбунина юркнула в дом. Байков-младший, несмотря на недовольство теневика, ну да, ему же не просветили на счет «свой-чужой», подошел ко мне и обнял. Он стоял молча, сотрясаясь от беззвучного плача, а я сам был готов разреветься, как девчонка. Бывают такие моменты, когда слова излишни. И настоящие друзья могут просто посидеть в тишине. В данном случае, постоять.
Через полчаса, когда все постепенно улеглось – пробудившегося артефактора уложили спать, накачав зельями и снадобьями, а теневика удалось спрятать в кольцо, мы собрались в гостиной. Обсудить было что.
– Он живой, – улыбался Олег, при этом по его щекам текли слезы. Зрелище странное, но дядя Димона не стеснялся своих эмоций. – Ты не представляешь, что это для нас значит. Я все сделаю теперь, все, что могу…
– Это лишь начало долгого пути, – сказал я. – Каждому из нас придется пойти на жертвы. Что касается меня… Завтра я буду помолвлен с Терлецкой Светланой.
Я вроде как говорил всем, но смотрел в первую очередь на Катю. И почти даже не удивился, когда она поднялась и стала кастовать смертельное заклинание.