Благодаря Люле я довольно легко перенесла эти несколько минут. Да, было нестерпимо жарко от боли в теле, с трудом удавалось сдержать стоны, и даже в какой-то момент я начала жалеть о том, что вообще решилась на это.
Но это была лишь секундная слабость. Точно знаю, что смогла бы вытерпеть всё что угодно, лишь бы вернуть себе силы и как можно быстрее найти Эшфорта.
— Боже мой, — облегченно прошептала я, прижимая влажную тряпку к лицу, и глубоко вздохнула. — Кажется, отпустило.
— Уверены?
Люля тоже устала. За эти пару минут она раз десять переносилась в ванную и обратно, на большой скорости и не жалея себя. А после её ранения были строго противопоказаны нагрузки.
— Спасибо тебе.
Я поймала домовушку за руку и благодарно сжала.
— Что бы я без тебя делала.
— Кто знает. Может, пострадали чуть-чуть, — мягко улыбнувшись, отозвалась она.
— Или не чуть-чуть, — рассмеялась в ответ.
Осторожно приподнявшись, я сползла к краю постели и опустила ноги, пытаясь понять, готова ли в следующему рывку.
Голова не кружилась, тело чувствовалось. Да и вообще состояние улучшалось прямо на глазах.
Хорошее всё-таки зелье.
Еще немного, и начну бегать и плясать от счастья.
— Вам бы еще чуток полежать, — вздохнула домовушка, наблюдая за моими манипуляциями.
— Не надо. Я уже прекрасно себя чувствую, а вот тебе полежать и отдохнуть не помешает.
Я осторожно встала и сделала два неуверенных шага по комнате.
Не штормит, не шатает, и голова не кружится.
— Отлично! Мне намного лучше!
В этот момент мой взгляд упал на часы.
Час двадцать.
«Ох, это Грей без меня почти полтора часа?»
— Люля, я побежала! — крикнула я, бросаясь к двери.
— Куда? — только и успела крикнуть она мне вслед.
— К нему!
Какое верное определение. К нему и только к нему.
Конечно, бежать у меня не получилось. Состояние, конечно, улучшилось, но не до такой степени, чтобы совершать марафоны.
Поэтому быстрый шаг.
Однако далеко уйти не получилось. Только я начала спускаться по лестнице, как наткнулась на шатающегося гнума.
— Ал-лари Ор-р-р-р-рэйо, — икая, прорычал он, стараясь выглядеть максимально грозно.
— Профессор Карпакс, — пробормотала я, наконец вспомнив его имя.
А сама прижалась к периллам, пытаясь понять, с какой бы стороны обойти шатающегося гнума, который лишь чудом держался на ногах.
— Я рас… рас… кусил вас!
— Неправда, вы меня не кусали.
«Что же так не везет! Мне срочно надо к Грею, а приходится слушать пьяную болтовню гнума!»
— Вы опасная женщ-щ-щ-щина, алар-р-р-ри, — грозя мне пальцем, заявил Карпакс.
Выглядел он смешно. Очки сползли набок, усы стояли торчком, да и одежда была не в самом приглядом виде. Кажется, кто-то слишком увлекся, встречая Новый год.
— Вы пьяны, профессор.
— Да! Пьян! — гордо вскинул тот голову. — Пьян и готов всё вам высказать.
Он снова качнулся и начал заваливаться назад, лишь чудом успев схватиться за перила, чтобы не полететь с лестницы.
— Осторожнее! — вскрикнула я, делая шаг к нему и протягивая руки.
— Я сам! — фыркнул Карпакс. — Ни одна элва не коснётся меня.
«Боже, еще один фанатик!»
— Давайте я хоть помогу вам подняться по лестнице, — со вздохом предложила я, едва не подпрыгивая от нетерпения.
Зелье уже вступило в активную фазу. Я готова была не то что бежать — лететь. А мне опять мешали! Несправедливо!
— Вы зачем притвор… твор… творяетесь хор-рошей? — грозно сдвинув брови, спросил гнум.
— Потому что я теперь именно такая.
— Элвы не меняются!
— Как и гнумы! — парировала я.
«Всё, больше ждать не могу!»
— Прошу прощения, профессор Карпас!
— За что?
— За это!
Я шагнула к нему и схватила за руку.
— Что вы себе поз-зволяете, алар-р-р-ри! — закричал он.
Но было уже поздно, я силком втащила его наверх, подальше от опасной лестницы.
Хорошо, что зелье помогло, а то упирался и брыкался этот пьяный гнум порядочно, всеми силами мешая мне.
— Всё. Здесь безопасно. Можете продолжать оставшийся путь самостоятельно, профессор, — поправляя юбку, отозвалась я, отвесив ему шутливый поклон.
— Алари!
Но я уже его не слушала, сбегая по лестнице дальше. А потом по длинному коридору и снова по лестнице, только теперь наверх, в другое крыло.
Дурацкое платье страшно мешало, как и волосы, которые так и норовили попасть в глаза и рот.
Но вот и нужная дверь.
Куда же делась моя решительность? Отчего дрожат руки и подгибаются колени? Почему так сильно стучит сердце в безумной надежде?
А вдруг я всё выдумала? Вдруг не нужна Грею? И всё это лишь слова?
Как же страшно.
Решившись, я осторожно взялась за ручку.
Открыто.
Это даже хорошо, что открыто.
Оказавшись внутри, я некоторое время пыталась привыкнуть к темному освещению и хоть что-нибудь рассмотреть.
— Вон! — раздался вдруг из ниоткуда властный окрик. — Все вон!
Звучало это очень страшно и грозно. Я сглотнула, закрывая дверь и делая осторожный шаг вперед.
— Я же сказал: вон! — взревел Грей.
Мгновение, и пламя в погасшем камине, который стоял в углу, взвилось, разгоняя сумрак ночи.
Грей сидел в кресле и пил.
Судя по всему, все эти полтора часа, что меня не было. На полу у его ног стояло две бутылки, а третью мужчина держал в руке. Правда, держал он её недолго.
Стоило увидеть меня, как бутылка выпала из ослабевших пальцев и с гулким звоном упала на пол, переворачиваясь и заливая ковер алкоголем.
— Я вернулась, — тихо произнесла я, дрожа под его темным и таким опасным взглядом.
Грей молчал и просто смотрел.
И так секунд пять, не меньше.
Потом медленно поднялся и сделал шаг навстречу, после чего замер. Я не двигалась, давая ему осмотреть меня, поверить, что это не сон.
И вдруг Эшфорт стрелой бросился вперед.
— Катя! Катя! Катенька! — зашептал он, обнимая, стискивая, целуя в лицо, щеки, нос, лоб, губы — куда только мог дотянуться.
Грей не мог остановиться ни на секунду, пытаясь убедить себя, что это правда. А я не собиралась останавливать мужчину, так хорошо и спокойно было в его надежных и сильных руках.
— Прости меня, прости. Я должен был сказать… Я — элв! Я — проклятый элв! — отстранившись на мгновение, осипшим от переизбытка эмоций голосом пробормотал Эшфорт.
— Нет, — беря его лицо в свои ладони, прошептала я, почти ничего не видя от непролитых слез. — Ты — Грей Эшфорт. Маг. Мой маг.
Осторожная, едва заметная улыбка осветила его измученное лицо, искоркой блеснув в глубине синих глаз.
— Я люблю тебя, Катя, — простонал мужчина, опираясь лбом о мой лоб. — Как же сильно я тебя люблю.
— А я люблю тебя, Грей Эшфорт, — наконец смогла признаться ему.
— Если бы ты только знала… я думал, что потерял тебя… Потерял навсегда.
— И я…
— Никому тебя не отдам, — вдруг рыкнул он, вновь стискивая меня в своих руках.
— Не отдавай, — со смешком согласилась я.
А дальше всё произошло само собой.
Я обнимала его за шею, прильнув всем телом и закрыв глаза, полностью отдавшись во власть этого сильного мужчины, которого так любила.
Мы целовались как сумасшедшие, словно пытаясь утолить голод, который так тщательно скрывали все эти дни. Безумные поцелуи, жадные, немного болезненные. Мы словно не могли надышаться друг другом, боясь, что в любую секунду кто-нибудь войдет сюда и разрушит наше хрупкое и выстраданное счастье.
Клянусь, появись сейчас кто-нибудь в спальне и помешай нам, я бы его убила. И плевать на последствия.
Но постепенно безумие ушло. Безумие, но не страсть. Поцелуй стал откровенным, бесстыдным, голодным и обещающим. Именно так целуются любовники.
Сердце ухнуло вниз, к животу, где огнем горело неприкрытое желание.
Я помнила, как судорожно стаскивала с плеч Эшфорта неудобный камзол, как дрожали пальцы, путаясь в завязках шейного платка. Как замерли руки Грея на пуговичках моего корсета, в то время как я расстегивала пуговичку за пуговичкой на его рубашке.
— Катя… подожди.
Удивительно, но именно у Эшфорта включился мозг. Именно он вспомнил о моей благодетели, чести и прочей ерунде, о которой мне думать совершенно не хотелось.
— Нам не стоит, — с трудом прошептал Грей, отступая в сторону и пытаясь отдышаться.
— Стоит, — упрямо заявила я.
А сама глаз не могла отвести от его тела.
Всегда думала, что не люблю качков, но сейчас, глядя на обнаженное тело мужчины с литыми мускулами, которые так красиво перекатывались под кожей…
Как же мне хотелось коснуться их, подгладить, ощутить мощь. И снять эту проклятую рубашку! И не только её!
— Кать, ты не понимаешь. Здесь другие правила.
— А к черту их.
Я завела руки назад и, глядя ему в глаза, потянулась к застежкам на корсете. Нащупать-то я их нащупала, но вот расстегнуть было сложно, слишком маленькими они были.
— Мы теперь вместе, Грей Эшфорт. Навсегда. И этой ночью я хочу стать твоей. Полностью. Тогда нас точно ничто и никто не разлучит.
— Думаешь, кто-то сможет?
— Предпочитаю предусмотреть все варианты.
Мне надоело воевать с непослушными крючками.
— Поможешь? — спросила я, разворачиваясь к нему спиной и убирая волосы в сторону. — Мне самой не справиться.
Мужчина не двигался секунд десять. Все это время я ждала, затаив дыхание.
— Ты сумасшедшая, — прохрипел он, осторожно касаясь моей спины.
Грей просунул указательный палец между платьем и кожей и осторожно провел, заставляя меня тяжело сглотнуть от наслаждения, которое иголками прошлось по коже.
— И знаешь что?
— Что?
— Я тоже…
С крючками он справился намного быстрее меня.
Я даже охнуть не успела, как давление спало и корсет сполз. Рефлекторно прижав его к груди, я повернулась, встречаясь взглядом с синим пламенем в глазах Эшфорта.
— Боишься? — тихо спросил он, проводя пальцами по моему плечу, касаясь ключиц и замирая на груди.
— Нет.
Думаю, ему не стоит говорить о том, что там на Земле, в той другой, такой далекой и уже забытой жизни, у меня были мужчины. Немного и не такие, но были…
— Хотя нет… волнуюсь, — призналась я.
Потому что та Катя Мороза была крайне зажатой в интимном плане и даже считала себя немного фригидной.
«А вдруг… вдруг и сейчас будет то же самое? Вдруг он разочаруется во мне?»
— Решила передумать? — спросил Грей ласково, наматывая локон на свой палец.
— Вот еще! — вспыхнув, отозвалась я и убрала руки, прогоняя страхи как можно дальше.
«Я не позволю им сломить меня!»
Корсет сполз, а вместе с ним сползло и платье, оставив меня лишь в нижней юбке. И Эшфорт больше не предлагал мне остановиться.
Оказывается, раньше дело было совсем не во мне, а в мужчинах, которые были рядом. Нужно было просто найти того самого, единственного, чтобы все получилось…
Такого, от прикосновений которого покрывалось болезненными мурашками всё тело, а нервы звенели от напряжения. От поцелуев которого кружилась голова и все мысли улетали в неизвестность, кроме одной: что я люблю и что я любима.
— Катя… Катенька…
Я снова горела. Только на этот раз жар был совсем иным, сладким и таким приятным. Он с невероятной скоростью распространялся по телу, заставляя меня изгибаться на темных простынях и шептать только одно:
— Грей… Грей… мой Грей…
Всё-таки Катриэль оставалась девушкой.
Эта короткая вспышка боли лишь отрезвила на мгновение, заставив изумленно охнуть, но дальше мой странный элв заставил меня позабыть обо всем на свете.
Мы уснули уже под утро, измученные, уставшие, но такие счастливые.
— Завтра отправимся в храм, — сообщил Грей.
— Зачем? — сонно спросила я, устроившись прямо на нём и вслушиваясь в гулкое биение сердца, звук которого убаюкивал еще сильнее.
— Угу…
Особого энтузиазма я не выдала, уж слишком сильно хотелось спать.
А утром… утром нас разбудил гневный оклик.
— И как это понимать?!
От неожиданности я охнула и спряталась под одеяло, не сразу поняв, что говорила…
— Люля? Добрый день, — прокашлявшись, произнёс Грей.
— Люля?
Я всё-таки высунула голову из-под одеяла и смущенно взглянула на домовушку, которая сейчас выглядела очень грозно.
— И как теперь быть? Дан Эшфорт, вы вообще собираетесь делать из алари порядочную женщину или как?!
«Ой, эту фразу я дома слышала».
Я едва не расхохоталась, но тут же прикрыла рот руками, натолкнувшись на серьёзный взгляд Грея.
— Собираюсь. Мы с алари Катриэль сейчас оденемся и отправимся к ректору.
— А зачем? — поинтересовалась я.
— Заключать брак.
— А при чем тут ректор? Ты же вроде что-то говорил про храм.
«Или мне это приснилось?»
— Ректор нас и поженит в храме. Как глава учреждения, он имеет право заключать союзы.
— Оу.
Люля довольно кивнула.
— Вы бы поторопились, дан Эшфорт. Родители алари всё утро трезвонят. Кажется, собираются явиться в академию. Могут воспользоваться порталами.
— Ой!
Про порталы я слышала.
Очень дорогая и редкая вещица. Но родители Катриэль могли себе позволить такое, особенно когда дело касалось их единственной дочери.
— Тогда нам стоит поспешить, — произнёс Грей.
— Я доставлю сюда платье для алари, — тут же засуетилась Люля. — Найду самое подходящее для свадьбы.
Домовушка тут же исчезла, а Грей начал выбираться из постели, накинув на себя темный халат.
— И что? Мы так просто возьмем и поженимся? — недоверчиво спросила я, прижимая к груди одеяло.
— Да, так просто возьмем и поженимся. Ты против?
— Нет. Просто это немного неожиданно.
— Теперь я тебя точно никуда не отпущу, Катя.
— Я и сама не хочу уходить. Но ты прав, надо спешить. Если родители Катриэль сюда явятся… К этому времени нам лучше быть женатыми.
Я выходила замуж в платье светло-лимонного цвета, которое щедро было украшено по подолу белоснежным кружевом, а тугой лиф инкрустирован крохотными жемчужинками. Люля убрала мои волосы в косу и украсила живыми цветами бело-желтого цвета.
Не знаю где, но Грей нашел у себя в шкафу не черные вещи. Когда он вышел в темно-серых брюках и камзоле, я даже глазам своим не поверила. И, кажется, влюбилась еще больше.
Но времени на восторги не было.
Нам пришлось минут пять доказывать ректору Артэо, что мы не сошли с ума и действительно хотим пожениться. Причем элва больше беспокоило душевное состояние моего будущего мужа, чем моё. Артэо явно считал меня чокнутой.
— Ты уверен? — стоя в дверях собственных покоев, продолжал допытываться он, глядя на Грея, который отвечал ему широкой улыбкой.
— Да.
— Ты что, его опоила?
Ректор пристально взглянул на меня.
— Ничем я его не опаивала! — возмутилась я.
— Ты говоришь о моей будущей жене, Эрион, так что выбирай выражения, — рыкнул Грей.
— Успокойся, дорогой, — произнесла Дейра, вдруг возникнув за спиной ректора.
Кажется, не только мы предавались греху этой ночью.
— Разве ты не видишь? Это не зелье, а любовь.
— Хорошо, — нехотя согласился Артэо.
Я думала, в храме, который располагался на краю утеса, мы будем одни.
Но вместе с ректором пришла и Дейра. Кутаясь в белоснежные меха, она криво мне усмехнулась:
— Хочу это видеть. Катриэль Орэйо и Грей Эшфорт — такое нельзя упустить.
Конечно, мы никак не могли без Люли. Домовушка принарядилась для такого случая и всю церемонию утирала слезы платочком и всхлипывала.
Совершенно неожиданным стал приход Пруф и Бри, которые притащили с собой и Тамиллу. А та зачем-то позвала первокурсников, а те еще кого-то.
Как-то так получилось, что на нашей скромной церемонии присутствовало полсотни гостей.
— Видишь? — шепнул мне Эшфорт. — Они пришли.
— И что? — растерянно спросила я.
Все происходило будто во сне.
Маленький храм, продуваемый насквозь всеми ветрами на краю утеса, в который бились серые воды моря. Но здесь было неожиданно тепло и уютно.
На улице светло, а здесь сумрак, который разгоняли лишь специальные свечи, которых было около сотни. Они стояли везде, создавая уютную атмосферу. А еще в храме было много цветов, и от сладких ароматов кружилась голова.
Или причина была совсем другая? Например, ощущение безграничного счастья и восторга. Синева родных глаз и прикосновение нежных рук.
— А то, что ты изменила отношение к себе, Катя. Ты смогла сделать то, чего так и не добилась Катриэль.
— И что же?
— Тебя любят. Я тебя люблю.
— И я тебя…
Но это оказались не все сюрпризы.
То, что у нас нет брачных браслетов, я поняла только в самом конце. И когда Артэо взглянул на нас, даже растерялась.
Неужели свадьба не состоится?
Я в панике взглянула на Грея.
— Совсем забыл, — пробормотал мужчина, доставая из нагрудного кармана небольшую коробочку.
Сомневаюсь, что браслеты смогли бы там поместиться.
Ректор принял её, с любопытством спросив:
— И что это?
— Замена браслетов.
— Если ты уверен…
Там лежали аккуратные обручальные кольца. Такие родные и знакомые, что я даже сначала не поверила своим глазам.
— Откуда? — ахнула я.
— Последний подарок от феи, — улыбнулся Грей, надевая мне на палец тонкий ободок колечка. — Её благословение для нас.
— Кольца? — переспросил Артэо, недоуменно нахмурившись.
— Создаем новую моду, — улыбнулась я, надевая кольцо на палец своего почти мужа.
— Что ж. Тогда данной мне властью объявляю ваш союз заключенным. Отныне и вовек.
— Отныне и вовек, — синхронно произнесли мы, глядя друг в другу глаза.
И теперь никто нас не разлучит.